Филк недоверчиво разглядывал полую кость. Вепуат, встав рядом с ним на краю полыньи, придерживал корпус «магнита» двумя пальцами и водил им, медленно его наклоняя.
— Вот так, наверное, — он убрал руку с «магнита» и потянулся к открытой части корпуса. — Теперь — держи крепко!
Блестящий стержень погрузился в корпус — в витки невидимой катушки. Внизу булькнуло. Два бурых кома вылетели из воды и впечатались в кость. На лёд посыпались буро-зелёные капли и чёрные крошки.
— Мешок! — скомандовал Вепуат, выдёргивая стержень из катушки. Филк замешкался — обе конкреции упали на лёд.
— Оббейте их, — велел Вепуат. — Лишний шлак нам ни к чему. А ты держи стержень… нет, не выпрямляй. Вот так, под наклоном. Будем выдёргивать руду из-под кромки льда. Поймал — стержень сразу вон. Не то всё рассыпешь.
Филк растерянно кивнул и ткнул стержнем в корпус. Ещё три камня вылетели из воды, и он от неожиданности дёрнул рукой. К «примагниченным» конкрециям прилипло ещё пять, и Гедимин еле успел поймать филка за плечо и дёрнуть назад, прочь от полыньи.
— С-спасибо, — пробормотал тот, разглядывая выдернутый стержень и камни, валяющиеся под ногами. — В принципе, не тяжело. Но как-то… неожиданно. Руку дёргает.
— Привыкнешь, — сказал Гедимин, отталкивая мокрые камни от края. Филк с лопатой уже наловчился оббивать окись, колотя плашмя, — из-под чёрной корки проступила неровная зеленоватая поверхность.
— Хватит, — остановил Гедимин сармата, собравшегося стереть последние окисленные слои. — Сейчас — нет смысла. Дочистим перед плавкой. Клади в мешок.
Он поддел чёрные обломки и сбросил в воду. В краю полыньи уже наметилась сточная канавка.
— Хватит, теперь ты, — Вепуат отобрал катушку у филка и подозвал другого. — Пусть каждый попробует. А ты, вон, оббей камни. Кто мокрый — идите грейтесь!
— Тут фауна! — филк поддел лопатой обломок чёрной корки — в него вросло что-то бронированное, в ребристом панцире.
— Фауну — сюда, — Вепуат бросил ему мешок. — Потом изучим.
…Под ногами блестела вода. Филк шагнул на выбоины у края — и едва не соскользнул в пролом. Гедимин, отодвинув его от полыньи, оглянулся на Вепуата.
— Сворачивайтесь. Тает.
— Сейчас, — Вепуат затянул последний мешочек с рудой и широко ухмыльнулся. — Всё, отдай катушку. Осталось последнее…
— А моя очередь? — филк, которому катушки не досталось, недовольно фыркнул. Ухмылка Вепуата стала ещё шире.
— Трос, — скомандовал он, протягивая филку лопату. — Ага, и мешок… Тебя сейчас спустим на дно. Там полметра, дальше — глина. Копай её, кидай в мешок. Наполнится — тебя вытащим, пойдёт следующий.
— В воду? — переспросил филк, оглядываясь на сородичей. Те нахмурились.
— Замёрзнуть не успеешь, — пообещал Вепуат, обвязывая «рудокопа» тросом. — Вот так держись… Спускайте!
Следом полетел мешок, подвешенный на верёвке. Её держали двое угрюмых филков.
— Что копать? Тут ни черта не видно! — донеслось из полыньи.
— Всё, что внизу, — потом разберёмся! — крикнул в ответ Вепуат.
…Трос натянулся. Мешок наполнялся быстро — и в основном глиной, — лишние камни филк бросал в воду.
— Давай наверх! — крикнул Вепуат, заглянув в полынью.
— Сейчас, — отозвался филк. Гедимин услышал плеск и бульканье.
— А это… — филк вытащил что-то из вязкого месива на лопате — и, коротко вскрикнув, тут же выронил и сунул руку в воду. Вся глина вывалилась обратно. Филк сердито фыркнул, затянул горловину мешка и вцепился в трос. По желтоватым волокнам потекло тёмно-красное.
— Руку! — скомандовал Вепуат, едва «рудокоп» выбрался на лёд. Гедимин, взглянув на подтаивающие края полыньи, отобрал у него трос, обвязал второго добровольца, буркнул что-то про осторожность и спустил в воду — сам, для скорости. Убедившись, что до места он добрался и лопату не потерял, сармат повернулся к раненому. Тот держал укушенную руку на весу, спустив с предплечья два слоя окровавленных рукавиц. На указательном пальце темнело кольцо едва заметных проколов — будто острые иглы проткнули кожу вместе с комбинезоном и слоем войлока.
— Любопытные челюсти, — пробормотал Вепуат, роясь в карманах. — Как оно выглядело? Не запомнил?
Филк, отобрав руку, сердито фыркнул и подался назад.
— Только было высматривать! — он быстро натянул обе рукавицы и убрал руки за спину. Вепуат, уже доставший кровяной камень, нехорошо сощурился.
— Уверен, что лечение не нужно?
— Твоё лечение хуже болезни, — отозвался филк. — Вот не хватало из-за царапины…
Гедимин подошёл к полынье. Второй филк быстро кидал глину в мешок, уже не тратя времени на извлечение камней и ксенофауны. Двое держали трос. Гедимин посмотрел на размазанную по волокнам кровь и подтёки на кромке льда и угрюмо сощурился. «Надо же, как её размыло. Там вытечь должно было две-три капли, а вся скважина в крови. Надеюсь, никто не приплывёт на запах…»
… — Да это я не подумал, — Вепуат, просушивая перья у раскалённых камней, виновато щурился на оставленную скважину. Накрыть её было нечем, и подтаявшая поверхность уже заледенела.
— Надо было меньше возиться с рудой, — вздохнул Вепуат, оглядываясь на мокрые мешки. — Проку от неё без материала для форм… Ничего, через пару дней ещё выберемся. Только за глиной. Её быстро накопают, не успеет всё так растаять.
Гедимин пожал плечами. Отчего-то ему было не по себе, и он снова оглянулся на проплавленную в снегу колею. Защитное поле не давало ветру её засыпать; когда камни остыли, внутри похолодало, землю покрыла ледяная корка — но её было нетрудно разбить. Река, омывающая островок, спокойно лежала подо льдом. Ветер уже начал заметать разломы вокруг скважины; никакая ксенофауна из неё не лезла.
— Пойдём, — сказал Гедимин, в очередной раз притрагиваясь к сфалту — и снова опустил руку: стрелять было не в кого. — Пора выбираться.
…Сырая глина из Сфена Воды была иссиня-чёрной, перемешанной с галькой и ледышками. Вепуат выловил всё, что подавало признаки жизни, и теперь филки под его присмотром рассыпали «сырьё» тонким слоем по мешковине. Ледышки в горячем воздухе быстро таяли — капли, падающие в водосток, уже превратились в ручеёк.
— До утра просохнет, — сказал Вепуат, размяв влажный комок. — Пока её лучше не трогать.
— До утра⁈ — ближайший филк выразительно хмыкнул и ткнул пальцем в «термобластер». — А эта штука процесс не ускорит?
— Нельзя, — Вепуат качнул головой. — Перегреется — пойдёт обжиг. Тогда из неё ничего уже не слепишь. А нам её ещё промывать — тут куча песка и всякой дряни.
— А без просушки никак не промыть? — спросил кто-то из филков. — Зачем сушить, если всё равно класть в воду?
Ещё двое согласно кивнули. Один из них покосился на руку и едва заметно сощурился.
— Вода воде рознь, — ответил Вепуат. — Пока всё, что из Сфена Воды, не вытечет… Атайр! Что, до сих пор не зажило? Ну-ка, показывай!
«До сих пор⁈ Час же прошёл…» — мелькнуло в голове у Гедимина, пока филк нехотя снимал рукавицу. Войлок на указательном пальце пропитался кровью. Из проколов вокруг подушечки медленно сочилось чёрное.
— Яд-дро Сатурна… — выдохнул Вепуат, превращаясь в пернатый шар. — Час прошёл!
— Потревожил, пока возился с глиной, — буркнул филк, убирая руку за спину. Свисающая окровавленная рукавица проехалась по чужому комбинезону, оставляя размазанный красный след. Запачканный филк сердито фыркнул.
— Ты хоть перевязал бы!
— Час прошёл! — повторил Вепуат, недобро щурясь. — Что ты там мог потревожить⁈ Оно хотя бы чешется?
— Да там нечему… — пробормотал филк, натягивая рукавицы.
— Что может зажить, когда то по холоду бегаешь, то в грязи роешься? — вмешался другой. — Конечно, так и будет сочиться. Вот нормально отдохнём…
— Идите, — буркнул Вепуат, нехотя опуская кровяной камень в карман. — Атайр! Ложишься отдельно. Через пятнадцать минут проверю, и если рана не закроется…
— Рана! — пренебрежительно фыркнул кто-то из филков. — Атайр, на камень не соглашайся! Болеть будет так, что проще отрезать!
Вепуат молча смотрел им вслед, пока дверь за ними не закрылась. Гедимин следил за Атайром — тот по пути к выходу дважды покосился на руку. «То ли всё-таки зачесалось, то ли…» — сармат взглянул на свою ладонь со старым, почти незаметным шрамом и угрюмо сощурился.
— Может, ранку засорил, — пробормотал он. — В речном иле всякой органики…
— Сквозь две рукавицы? — Вепуат качнул головой; его глаза потемнели. — Не было там грязи. Я смотрел. Если бы он не выкинул ту тварь… Гедимин! Ты же всё сканируешь. Ничего на сканах не осталось?
— Сканы-то есть, — Гедимин протянул ему руку с выдвинутым из запястья слотом. — Но макро из них не вытянешь. Кто же знал…
Вепуат не ответил. Он быстро листал «кадры» записи, пока на мониторе не появилась рука, засунутая в ком глины. Сармат прижал палец к экрану и досадливо сощурился.
— Внешний вид… Ну, хотя бы это!
У комка глины появился панцирь, покрытый несимметричными складками, поджатый сегментированный хвост и круглое ротовое отверстие, сомкнутое на чужом пальце. По периметру рта угадывались острые загнутые выросты. Вепуат перелистнул пару «кадров» и еле слышно выругался.
— Четверть секунды на прокалывание двух слоёв… И не сломалось же ничего! Гедимин, ты… подожди меня у барака, ладно? Упрямые филки — это нечто.
— Я бы начал с антидота, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Часовое кровотечение у сармата…
— Ага, угу, — Вепуат рассеянно кивнул. — Я к местным. Подожди у барака!
…Долго Гедимину стоять не дали — из барака выглянул комендант.
— Чего стоишь? Тебе туда или сюда?
— Раненый в бараке, — отозвался сармат. — Жду медика.
— Атайр? — комендант помрачнел. — Куно уже там. На пальце две дырки от иглы, а крови — полная плошка. Где твой Вепуат с камнями? Куда вы все вообще влезли⁈
— Я — никуда, — буркнул Гедимин, прислушиваясь к верещанию на дне ущелья. Вепуат быстро поднимался по склону, но Скогны его обогнали. Их вибриссы тревожно топорщились, уши были прижаты.