— Пищеварительная система! — Вепуат широко ухмылялся, его глаза блестели. — Не знал, что оно до такой степени… развитое. Давно я его не сканировал…
— Угу, — буркнул Гедимин и недобро покосился на собственную броню. С тех пор, как он содрал и переплавил шипастые щитки, скафандр не проявлял признаков жизни — и всё же сармату было не по себе. «Вернусь на Землю — весь верхний слой оставлю тут. Пусть мутирует, как умеет,» — подумал он, стараясь не глядеть на шевелящиеся перья Вепуата. Сытый скафандр разминал крылья и осматривал окрестности.
— Ты тут сам справишься, — пробормотал Гедимин, покосившись на вылезшие из-под перьев глаза. — Пойду к Альготу. Есть дело.
…В лаборатории шипело и бурлило, поперёк отсека растянулись непрозрачные защитные поля, — синтез ксенофторидов шёл полным ходом. Гедимин постучал по переборке. По ту сторону защитного поля громко фыркнули. Гедимин постучал снова — и в этот раз добился результата.
— В другой раз, — бросил Альгот, выглядывая из отсека. — Все работают.
— Ксенофтору обязательно быть газом? — спросил Гедимин ему вслед. Спина Альгота вздрогнула. Химик посмотрел на что-то по ту сторону поля, качнул головой и выбрался наружу.
— Ты о чём?
— Где галоген, там и кислоты, — Гедимин пожал плечами, скрывая довольную ухмылку. — Может, нестабильные. Может, требующие особых условий. Но что-то он должен образовывать. По мне, так с жидкостью работать проще.
— Ясное дело, — буркнул Альгот, задумчиво глядя в переборку. — Вот только не видел я ни одной ксенофто… Так. Может быть, ты и…
Шипение в отсеке стало громче. Из-за «стены» выглянул сердитый лаборант.
— Старший, если тебе заняться нечем…
— Жидкая молния не запускает электролиз? — быстро спросил Гедимин, глядя на Альгота. — Не пробовал?
— Не всё так просто… — пробормотал филк. — Но мысли есть. Возможно, понадобятся образцы… Да иду я, иду!
Он исчез за белесой «стеной». Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Процесс запущен. Хоть у кого-то на спятившей планете работают мозги…»
…Листья-«кристаллы» подпирали изнутри каменную кладку — её элементы раздались в стороны, щели между ними выросли, их снова запечатал лёд… Сейчас, на остатках разобранного строения, Гедимин машинально пересчитывал циклы растрескивания-замерзания. Вепуат стоял над разросшимся кустом со сканером в руке и задумчиво хмыкал.
— А ему тут хорошо, — заключил он, повернувшись к Гедимину. — Мы всё верно рассчитали.
От разросшейся иглицы тянуло холодом. Сейчас, когда каменный «экран» с неё убрали, пятно инея расплывалось всё шире, захватывая и дно ущелья, и ближайшие стены. Вокруг заметно похолодало. Гедимин думал, глядя на термометр, сколько тепла растение может поглотить, прежде чем «выдохнется» и расплавится. В вычислениях определённо не хватало многих переменных.
— Металлический град — это серьёзно, — сказал Вепуат, прикидывая что-то на пальцах. — Если купол не выдержит, мы-то отсидимся в бараках. А иглица… У тебя ведь не получится складчатый домик для неё?
Гедимин сдержанно хмыкнул. Мозг уже схватился за новую задачу и высчитывал, как удобнее обработать камень-плитняк, и какой толщины должен быть экран.
— Обойдётся, — буркнул он, прерывая вычисления. — Где их обычно держат в тёплое время? В подвалах? Значит, свет им не очень нужен…
…Гравий насыпал Вепуат. Гедимин подгонял друг под друга обломки плитняка — второй слой каменной брони над двухметровым курганом. То, что под курганом, Вепуат по кончики листьев засыпал снегом. Снег не таял — внутри «убежища» горел ледяной фонарь — микроскопический осколок «вечного льда» за самой мощной линзой.
— Не замёрзло бы, — вслух подумал Гедимин, укладывая последний камень. Хотя с теплоизоляцией сарматы возились долго (не хватало только красно-жёлтого минерала из Сфена Огня), ему казалось, что из «кургана» тянет холодом. Он покосился на камни, высматривая пятна инея.
— Не замёрзнет, — заверил Вепуат. — Ему там хорошо.
— И куда его потом? — Гедимин надавил на вершину холмика, пробуя кладку на прочность. — Ты за ним долго наблюдаешь. Не выяснил всё, что нужно?
Вепуат обиженно хмыкнул.
— Это не для меня. Это для станции. Там же будут холодильники?
— Растение-то зачем? — Гедимин тронул рукоять «криобластера». — Такой излучатель гораздо удобнее. У аборигенов их нет, они справляются, как могут. Но нам-то…
— Не, — Вепуат качнул головой. — Излучатель — для точечного охлаждения. А на площади иглица лучше. Она будет как… усилитель, что ли. Переизлучатель. Светишь холодным лучом на куст — и по всему складу минус куча градусов. А то «вечного льда» у нас немного. И вряд ли будет больше.
Гедимин мигнул. «Переизлучатель… Хм. Может, и сработает…» — он посмотрел на «курган» изменившимся взглядом. «Оно в самом деле забирает тепло из большого объёма. Тогда с одним криоизлучателем можно будет… Надо считать. А лучше — проверить в деле. Если куст не сдохнет при потеплении…»
— Плохо, что оно живое, — пробормотал он, досадливо щурясь. — Живое — ненадёжно.
Вепуат хмыкнул.
— Не вижу, чем иглица хуже хранителя. Его ты из реактора не гонишь. А иглица даже общаться не лезет. Насыпешь ей гравия, ледышек…
Гедимин стиснул зубы. «Вот ещё куст с реактором не сравнивали…»
— Хранителя оставь в покое, — буркнул он, отворачиваясь от «кургана». Сверху, над обрывом, быстро шёл кто-то массивный. Остановившись, он заглянул в ущелье и хлопнул в ладоши.
— Кет, Хепри, оба наверх!
…Вепуат недовольно сощурился.
— Филкам можно, а мне нет?
— Филки входят в комиссию, — поморщился в ответ Гварза. — А биолог там ни к чему. Что тебе там делать — перья топорщить?
Вепуат обиженно хмыкнул, но от шахты отошёл. Трос, повисший над ней, дёрнулся — «лифт» опустился на дно пещеры. Филк у подъёмника тронул рычаги, вытаскивая крюк из шахты.
— Вперёд, — сказал Гварза Гедимину. — Ждать внизу!
…Из открытых проёмов и лестничных шахт тянуло теплом — воздух в недостроенных корпусах прогрелся до двадцати градусов. Гедимин заглядывал в них, проходя мимо, и прощупывал незаметные швы. Сооружение ещё устаивалось; сармат не видел глазом, какие изменения происходят (их и сигма-сканер с трудом улавливал), но всё вокруг было нестабильным, и от этого становилось не по себе. «Недели три, не меньше,» — думал Гедимин, разглядывая жёлтый «бетон». «А может, все четыре.»
— Вниз, — сказал он, остановившись у лестницы. — И до упора. А потом — направо.
…Ещё на середине спуска за спиной начались перешёптывания. Первыми заговорили филки, потом подключился Айзек. Гварза пару раз тяжело вздохнул.
— Воздух, — сказал он, нагнав Гедимина. Тот, задумавшийся об усадке конструкций, растерянно хмыкнул.
— Здесь есть тяга. Но тянет из пещеры в пещеру, — Гварза кивнул куда-то вверх. — Внешний приток минимален. С одной стороны, это неплохо. С другой — что с кислородом? Тут же предполагаются отделочные работы своими силами?
Гедимин досадливо сощурился. «Давал же чертежи!»
— Будет вентиляция, — ответил он. — Когда её докопают. Три шахты, по одной в каждый корпус. С подъёмниками. Пока не достроены, сюда никого и не тащат. Это ты их зачем-то привёл.
Филки недовольно покосились на сармата и снова начали перешёптываться, заглядывая в проёмы и трогая стены.
— Здесь, — Гедимин поднял фонарь. В жёлтом пятне света проступило красноватое пятно правильной формы. Айзек, довольно хмыкнув, взялся за сигма-сканер. Гварза подошёл ближе, недоверчиво рассматривая плитки.
«Не сползло,» — Гедимин заглянул под них, тронул когтем застывший раствор. «И не растрескалось. Да я это и сверху видел…»
Он осторожно надавил ладонью сбоку, как бы отслаивая плитки от стены, и прислушался к ощущениям. Сверху раздался скрежет. Гедимин вздрогнул — и тут же сердито сощурился: раствор не крошился, плитки не отламывались, зато их пытался отковырять Гварза.
— Heta! — Гедимин оттолкнул его плечом. — Видишь, я проверяю?
Гварза сердито фыркнул.
— Кет! Отойди и не мешай!
Филк, подойдя к облицовке, надавил на неё двумя ладонями и пожал плечами.
— Не знаю, зачем было сюда спускаться. Что мы такого нащупаем, чего не видно на сканере?
Айзек поднял взгляд от прибора и задумчиво посмотрел на стену.
— Гедимин, посвети сюда термобластером.
— Сам минерал сто раз проверяли, — буркнул сармат, но «фонарь» поднял. Филки, подгоняемые Гварзой, отступили к дальнему выходу. Айзек разглядывал экран.
— Хм-м… Теперь попробуй охладить, — сказал он через пару минут.
…На облицовке проступило широкое пятно инея. Чем дольше светил «криобластер», тем отчётливее виднелся синий зигзаг на серебристом фоне. Изломанные полосы лежали рядом — тёмно-синяя по центру, чуть более светлые рядом с ней, и так — пока синева не размывалась окончательно. Когда Гедимин насчитал шесть «слоёв» орнамента, Айзек опустил сканер и жестом скомандовал остановиться.
— Ещё один цикл, — он указал на «термобластер». — И вот тогда проверим прочность. Но в целом — пока всё неплохо.
…Плитка держалась. Айзек что-то высчитывал, Гварза вносил последние пометки в журнал. Гедимин огляделся по сторонам — филки куда-то делись. Он уже хотел окликнуть их, как услышал из коридора недовольные голоса.
— Тут предполагается жить?
— Да нет. Это же вспомогательный корпус. Тут будут всякие склады и цеха. А жилой — вон тот. Ну, сейчас они похожи…
— И оба — ни разу не жилые, — буркнул первый филк. — Вентиляция! Что там было про одну шахту на корпус?
Второй задумчиво хмыкнул.
— Знаешь… Они ведь будут закрываться. Когда снаружи какая-нибудь дрянь. На много часов, а то и на сутки. Намертво. А мы будем тут.
Гедимин сердито сощурился. «Им чертежи показывали? Генерация возду… Sa hasu!»
— Айзек, — он повернулся к задумавшемуся командиру. — Что с генерацией кисло… А, уран и торий! Ксенокислород, — чем его генерировать⁈
— Спокойно, атомщик, — Айзек слегка сощурился. — Это забота биологов. Кенен! Знаешь, что дураку полработы не показывают?