— Надо было расколоть и взять кусок помельче.
— Ты бы взял что-то, что шлифуется, — вмешался третий. — По этой породе шаркать без толку — колется, а всё равно тусклая.
— Можно подумать, тут россыпи блестяшек, — буркнул «ювелир».
— Ага, — сказал другой филк, отрываясь от доводки кулона. Тёмный камешек в грубой оправе слегка блестел. «Надо было его по-другому закрепить. Широкой частью вниз,» — думал Гедимин, разглядывая цацку. «Тогда блик лёг бы удачнее… Да что ты прицепился⁈ На Земле какая только дрянь ни шла в ход…»
— Всё какое-то тусклое, и шлифовать замаешься, — вздохнул филк. — Что у нас, что у местных. Хоть сверху раскрашивай.
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Тусклое и не блестит? — он сунул руку под оперение, и скафандр, приподняв глаза на стебельках, уставился на неё со всех сторон сразу.
— Ну да, — «ювелир» отдал кольцо соседу и шумно вздохнул. — Хоть стекло вставляй.
— Смотри сюда, — Вепуат высыпал на ладонь блестящие «ледышки» с синими «трещинами». Гедимин мигнул. «Он что, ещё расколол их? Раньше были крупнее.»
— Что это? — филк, забрав небольшой осколок, рассматривал его на просвет. — Стекло? Камень? Рилкар?
— Оно ещё разных цветов… — владелец кулона приложил «ледышку» к подвеске и хмыкнул. — И толщина равномерная… Можно взять на пробу?
— Берите, — Вепуат высыпал «камешки» на выступ печи. — Это разновидность стекла. Завтра опробуете, если понравится — покажу, как делать.
— Даже так? Это делается? — филк неуверенно усмехнулся. — Вот это хорошо. У местных такого точно нет.
— Уже нацелился на обмен? — Вепуат слегка сощурился. Филк отвёл взгляд, но довольная ухмылка просвечивала сквозь респиратор.
…Стеклянный пузырь, зажатый между двух плашек, выпирал с боков. Нагрева хватило ненадолго — стекло уже побагровело. Джагул выдернул его из формы, осмотрел лепёшку с горловиной и довольно рыкнул.
— Держи! — другой уже вынимал из печи раскалённую стеклянную полосу. — Ближе!
Заготовка для ручки прижалась к стенке сплющенного пузыря. Гедимин следил, как её вторым концом прикрепляют к горловине. Джагул попытался вытянуть её до нужной формы и сердито рявкнул.
— Надо греть!
— Уррх, — отозвался первый, разворачивая заготовку боком. «Тут удобнее взять горелку,» — подумал Гедимин, посмотрел на выступ печи, где она недавно лежала — и помянул спаривание «макак». На выступе остался осколок кейека. Всё остальное держала в руках Джагзуу. Она успела открыть пустую капсулу и частично вытянуть спираль из корпуса и теперь разглядывала своё отражение в искривлённой зеркальной поверхности.
— Дай сюда, — Гедимин протянул руку за горелкой. — Это инструмент.
— Урррх, — самка, прижав уши, вдвинула спираль в корпус. — Как её так скрутили? И лист внутри — кованый? Фольга? Очень тонкий. Как его туда засунули? Рвётся же. А сверху что за штука?
Гедимин положил осколок кейека в капсулу и направил сопло на стеклянную заготовку.
— Это горелка. Даёт большой жар. Видишь? — он кивнул на побагровевшее стекло. — Урджен, не мучай заготовку. Для таких точечных работ есть горелки. Аджах, держи полосу. Руки!
Кривая стеклянная полоска налилась жаром. Аджах с гулким рычанием выгнул её в почти ровную дугу и вывернул краснеющее стекло в завиток. Урджен шумно выдохнул.
— Что это? Вещь Сэта?
Сэта у соседней печи вливали расплав в стеклянный цилиндр. Джагзуу, забыв о горелке, пристально за ними следила.
— Вода в стекле, — она развернулась к Гедимину. — Как и в этой штуке. Металл внутри стекла! Урджен, ты видел? Огонь стекает по металлу!
— Видел. Вчера, — Урджен нехотя отвлёкся от заготовки. — У Сэта много огня. Чего бы ему и не стекать.
Джагзуу сердито рявкнула.
— Вот это! — она ткнула когтем в горелку в руках Гедимина — прицельно в закрытую капсулу. — Оно внутри такое же. И там кейек. Если есть кейек, есть такое стекло, — малый огонь станет большим! Где Эджерех⁈ Ему надо видеть. Пойду…
За шиворот её ловили вдвоём. Гедимин успел забрать у сердитого Урджена трубку с висящей на ней заготовкой — перехватил у самого выступа печи, иначе тут бы она и разбилась. Джагулы ещё несколько секунд рявкали друг на друга, потом Джагзуу выступила вперёд.
— Такая вещь, — она указала на горелку. — Отражатель огня. Нас научат делать?
«Может, и не стоило им показывать…» — мелькнуло в голове Гедимина. «Хотя — всё равно узнали бы.»
— Научат, — нехотя кивнул он. — Это называется «зеркало». Полезный инструмент. Инструмент, понятно? Не оружие.
39 день Молнии, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Хоботок втянулся. Перья на груди Вепуата приподнялись, выгибаясь — что-то объёмное прошло под ними по невидимому пищеводу. Гедимин быстро отвёл взгляд — отвращение оказалось сильнее любопытства.
— Ага, давай… ну вот, — Вепуат встряхнулся и с довольной ухмылкой отцепил что-то от «хвостовых» перьев. — Поел и вывел лишнее. Ну чего ты, Гедимин? Всё в мешочке. Там ничего страшного — только чешуя и кости. Даже не воняет. Я проверял.
Гедимина передёрнуло.
— Выпусти ксенотварь на волю, — сказал он, угрюмо щурясь на пернатый скафандр. Перья на груди Вепуата снова зашевелились и вытянулись клином — «ксенотварь» сползала по плечам хоботком вперёд, принюхиваясь к рукам сармата. Тот растерянно хмыкнул.
— Пять рыбин! А ему, похоже, мало.
— А он знает, сколько ему надо? — Гедимин брезгливо поморщился. «Ладно — приручать местную фауну. Но на себе её выращивать…»
— Не уверен, — пробормотал Вепуат, отводя руки за спину. — Запах… Надо скорее отмыться.
Хоботок, на секунду повиснув в воздухе, втянулся под броню. Нагрудник принял нормальную форму… если сплошное оперение поверх толстого слоя чего-то живого можно было считать нормой.
— Осталось три рыбины, — сказал Вепуат, наклонив голову к нагруднику; были ли там уши, Гедимин не знал, но глаза из-под перьев вылезли. — И много-много Би-плазмы. Голодным не останешься.
…На дне ущелья громыхали, перекатываясь, валуны. Гедимин оглянулся на каменную крышку над ближайшей шахтой — она стояла на своём месте, и под ней явно никого не было. Сармат посмотрел на дальний холм, увидел такую же пустую шахту и недовольно сощурился.
— Куда они делись? — он повернулся к Вепуату, разглядывающему экран передатчика. — Дроны кого-нибудь видят?
— Нет, и не видели, — ответил разведчик, пролистывая записи.
«Всего один Текк’т…» — Гедимин, стиснув зубы, заглянул в ущелье. Гигантский змей на дне лепил из размягчённого камня длинный столб. «Подъёмники он доделает. Но копать явно не будет. Может, самим уже закончить эти грёбаные шахты? Взять реактор, собрать излучение в пучок…»
— Другие — они где? — спросил он, заглядывая в ущелье. Текк’т приподнял массивную голову от камня.
— Через два дня.
Гедимин недоверчиво хмыкнул.
— Скажи — нужно копать. Очень нужно.
— Будут, — отозвался Текк’т, опуская голову на расплющенный валун. Снова зачавкал разминаемый камень. Гедимин пару секунд подождал у обрыва и с тяжёлым вздохом развернулся к Вепуату.
— Два дня — это недолго, — быстро проговорил тот; вид у него был виноватый. — Они вернутся.
…Гедимин выключил воду. Промокшие Джагулы устроились на полу и зашуршали мешочками с краской. Гедимин видел, как они вытряхивают в миски всё, что осталось, и выворачивают ёмкости наизнанку, а потом ещё и прополаскивают в той же воде, выжимая остатки пигмента. «Всё-таки он у них закончился,» — думал сармат, глядя, как Джагулы высыпают в маленькие плошки красный порошок из костяных «пробирок». «Жёлтый — всё, остался только красный. Теперь будут ходить некрашеными. Естественный цвет постепенно восстановится… Значит, у нас тут будут чёрные Джагулы.»
— Уррх, — пока Гедимин смотрел на мешочки, кто-то из кочевников уставился на него. С его длинной морды капала красноватая вода, расчёсанная рыжая шерсть блестела.
— Воды мало? Так возьми, — сармат кивнул на краны. Джагул встряхнул тёмной гривой. Это движение выглядело знакомо, как и форма вибрисс. «Самка-стеклодув? Джагзуу?»
— Младшие тут моются. Раздетыми. А ты?
Гедимин мигнул.
— Твоё лицо, — Джагзуу протянула руку к его шлему. — Никто не видел. Никого из вас. Младших — видели. Всё плоское. Ни челюстей, ни зубов. Ещё не выросли? Когда вырастают?
Гедимин недовольно сощурился.
— Мы не Джагулы, — напомнил он, глядя на вытянутую морду и крупные клыки. — Есть у них челюсти. И зубы. Но не как у вас.
— Совсем плоско, — самка прижала руку к носу, будто пытаясь расплющить длинное лицо. — Будто обрублено. Но видно — просто не выросло. Поэтому едят жижу. А ты? Ты ведь сильный. И Урху тоже. Должны быть зубы. Покажешь?
«Исследователи-биологи, мать моя колба…» — Гедимин поморщился. Джагзуу пристально смотрела на его шлем, и другие кочевники, притихнув, повернулись к сармату.
— Вот такие зубёшки, — прошептал кто-то в наступившей тишине. — И совсем короткие челюсти. Хуже, чем у карликов. Как тут что-то съесть⁈
Соседи сердито на него рявкнули.
— Мы только посмотрим, — Джагзуу прижала уши и сцепила когти у груди. — Никто не нападёт. Тут и оружия-то нет…
Гедимин, хмыкнув, поднял руку к шлему. «Если хоть кто-то шевельнётся…» — он дёрнул плечом, наклоняя сфалт вперёд. «Вряд ли они задумали неладное. Слишком глупо.»
Пластины шлема разошлись, открывая его лицо. Водяной пар облепил кожу. В нос ударили резкие запахи — мокрая шерсть, что-то горькое и едкое…
— Урршшш… — глаза самки изумлённо расширились, вибриссы задрожали. — Большая рана… Кто тебя так? У кого хватило сил?
Гедимин, досадливо щурясь, надавил на щитки. Шлем сомкнулся над макушкой. Дышать стало легче.
— Пламя, — буркнул он, вспоминая ослепительную вспышку и черноту за ней. «Что им теперь — объяснять про реактор? Про опыты на Луне и доработанный сфалт? Было бы чем хвалиться…» — он, поморщившись, прижал пальцы к шраму на груди. Там снова жгло — и не кожу, а по всей длине давным-давно зашитого канала, от груди до спины.