— Уррршшш… — донеслось со всех сторон. Притихшие Джагулы старательно расчёсывались, глядя в пол. Кто-то, опасливо прижимая уши, протянул руку к шлангу. Сармат включил воду.
— Так с ними делают, — прошептал кто-то, старательно расплёскивая воду; если бы все не повернулись на звук, Гедимин бы его не расслышал. — Отрубают челюсти. Прямо по костям. А потом срастается. Что тут съешь, кроме жижи⁈
— Уррх… Пламя жестоко, — прошептала самка, ощупывая свою морду. — Так всегда делают? Или нет? Тот Сэта, жрец, — у него лицо цело…
— Плата за силу, — Гедимин узнал голос Урджена; сновидец нахмурился сильнее прежнего и нервно ощупал клыки. — Какая сила, такая и плата. Младшие, наверное, знают. Поэтому…
Кто-то рявкнул на него, и шёпот стал совсем тихим. Когда Гедимин выключил воду, всё уже смолкло. Джагулы косились на него с опаской. Он досадливо сощурился, открыл было рот, но только вздохнул. «Любят местные выдумывать всякую чушь! Расскажешь, как было дело — ещё что-нибудь сочинят. Традиции, saat hasesh…»
…Последние Джагулы забрались в «отсеки», и сааг-туул громыхнул щитками, плотно закрывая все «люки». Гварза поднял было руку, чтобы отрубить «трап» — туннель, свёрнутый из защитного поля и уложенный зверю на бок — но ближайший к проходу «люк» открылся снова, и кто-то дунул в ревущую трубу. Гедимин удивлённо смотрел на вожаков, выбирающихся в проём. Они успели нацепить все «цацки» — и костяные, и из меховых хвостов. По ним сармат узнал Урджена; остальные двое кочевников на глаза попадались реже.
— Что ещё? — недовольно спросил Гварза, покосившись на Гедимина. Джагул спустился чуть ниже. Уши, прикрытые шапкой, прижались к голове — существу явно было не по себе.
— Больше нет краски, — угрюмо прорычал он. — Совсем.
Гварза раздражённо хмыкнул — и снова покосился на Гедимина, как будто он понимал больше.
— Мы при чём?
— Краски нет, — повторил Джагул. — Её давали Кьюссы. Хеллуг ушли от Кьюссов. Больше не вернутся. Хеллуг теперь племя Пламени. Ты — жрец. Дашь нам краску?
Гедимин ошалело мигнул. Гварза оглянулся на него и угрюмо сощурился.
— Для раскрашивания тела? По вашим ритуалам?
— Мы теперь племя Пламени, — повторил вожак. — Цвет Пламени — какой он? У нас нет.
— Ладно, — сказал Гварза, перестав наконец разглядывать Гедимина. — Вам дадут краску. К следующему купанию. Пока она вам всё равно не нужна.
— Урррх… Жрецы Пламени щедры, — Джагул развернулся к «люку» и втянулся внутрь. Огромный зверь зашевелился, поднимаясь на ноги. «Трап» растворился окончательно. Ещё пару секунд сарматы смотрели уходящему зверю вслед. Потом Гварза повернулся к Гедимину.
— Итак? Какой он — цвет Пламени?
Сармат мигнул.
— А я тут при чём? Химик — Альгот. Есть у него, чем хорошо прокрасить шерсть? Надо же ещё, чтобы шкуру не прожгло…
Гварза поморщился.
— Альгот должен общаться с твоими ручными Джагулами? Ищи Вепуата — и разбирайтесь сами.
…Вепуат присел было на лабораторный стол, но, виновато хмыкнув, спрыгнул и подобрал перья. Альгот, взяв со штатива пробирку с тёмно-синим порошком, задумчиво её разглядывал.
— Думаешь, прокрасит? — спросил Вепуат. — Всё-таки это шерсть…
— Красный же справляется, — отозвался Альгот, переводя взгляд на пробирку с фиолетовым пигментом. — Сырьё местное — волосяник и дождевая жидкость. Думаю, природные резервуары тоже есть — Сфен Кислоты мы ещё не обследовали…
Вепуат толкнул Гедимина в бок, тот сердито сощурился.
— Пигмент, в общем-то, сильный, — сказал химик, глядя на оранжевую пробирку. — Любой из них. В смеси с древесным жиром реакция…
— И тёмную шерсть тоже возьмёт? — спросил Вепуат. — Сейчас-то они все обесцвеченные. Но ведь вырастет нормальная, чёрная.
Альгот пожал плечами.
— По моим расчётам — сработает. Если что — обесцветить несложно.
Вепуат хмыкнул.
— Тогда — бери фиолетовый, — посоветовал он Гедимину. — Фиолетовых Джагулов тут точно не видели.
— В полоску, — повернулся к ним один из лаборантов. — В оранжевую полоску. Раз уж издеваться — так по полной.
Вепуат обиженно фыркнул.
— Кто над ними издевается⁈ Альгот, сколько этого добра нужно на полтораста особей? Может, тебе помочь? Волосяника, там, набрать?
Химик задумчиво сощурился.
— Не помешает. Волосяник, древесный жир… А вообще — нужны лаборанты. Но это уже не к вам.
…Это была чья-то внутренняя раковина — выпуклый диск со множеством искривлённых отростков, кольцами расставленных по вогнутой стороне. В пустоты для внутреннего круга натекло слишком много металла; филк-литейщик отщипывал лишнее и сплющивал шипы, готовясь их загнуть. Он уже примерил к «оправе» округлый осколок «равнинной смальты» — тёмно-красный с ветвящимися чёрными разводами. Вставка блестела со дна «ракушки», как багровый глаз.
— Куэннские камешки, — хмыкнул другой филк, разглядывая только что сделанный перстень. Два сегмента оправы лежали прямо на стеклянной бляшке-вставке и сильно выдавались вперёд, — кольцо напоминало Гедимину кастет.
— Так скажут местные. У них тут всё Куэннское.
Вепуат довольно ухмыльнулся.
— Вот видишь, — он оглянулся на Гедимина. — Смальта пригодилась.
Сармат пожал плечами.
— Пусть развлекаются. Разомнутся на лёгкоплавком — перейдём к рэссене. Наковальня уже есть…
Вепуат поёжился.
…Новый сосуд делали всей толпой. Трубку доверили Урджену. Пока двое возились с ручками и вытягивали пояски на горловине, Джагзуу с горелкой наперевес лепила на плоский стеклянный бок цветные полоски. Приглядевшись, Гедимин опознал в них знаки местной письменности. Ещё одну полосу красного стекла самка прикрепила на округлые бока, чуть выше дна, сведённого в конус, и теперь вытягивала из неё загнутые зубцы. «Странная посудина,» — думал Гедимин, прикидывая, как и к чему это всё может крепиться. «Похоже, подвесная — плоские бока, крепкие ручки… Зачем шипы — непонятно.»
— Что там написано? — спросил Гедимин, закрыв за остывающим сосудом «холодный» отсек печи.
— Имена, — ответил Урджен и почему-то нахмурился.
— Геджер, — Джагзуу, неохотно отложив горелку, посмотрела сармату в лицо и тут же отвела взгляд. — Ваардзаг обещал нам краску. Потом говорил с тобой. Что решили? Краску нам дадут?
Гедимин кивнул.
— Вот такую, — он показал пузырёк с фиолетовым пигментом. Поднять его пришлось повыше — чья-то когтистая лапа едва его не выхватила. Гедимин показал Джагулам кулак, и существа нехотя отступили.
— Нужен волосяник. Много, — он обвёл кочевников тяжёлым взглядом. — Будет волосяник — будет краска.
У соседней печи что-то вспыхивало, шуршало, потрескивало. Гедимин покосился на яркую вспышку — она долго не угасала, но тревожных криков не услышал — видимо, всё шло по плану. Кто-то из Джагулов тоже оглянулся, но его взяли за гриву и втащили в тесное кольцо. Что обсуждали, Гедимин не понимал — кочевники опять говорили какими-то огрызками слов и резкими жестами. Он покосился на горелку — она лежала на месте, на каменном выступе с бортиками. Сармат переложил её в нишу в стене.
Выйдя вслед за Джагулами в «шлюзовую камеру», он остановился и удивлённо мигнул. Вдоль стены лежали детали из синего металла. Кто-то отполировал их до блеска и разложил по парам. Джагулы с глухим рычанием склонились над ними, но под взглядом Гедимина отодвинулись.
— Вещи Урху, — пробормотал Урджен, шумно втягивая воздух. — Вещи ветра.
Остальные, будто этого объяснения и ждали, быстро отвернулись и начали одеваться.
«Вещи… ветра?» — Гедимин пригляделся к деталям и помянул про себя уран и торий. Все эти штуки были сделаны по его чертежу — тому, который вытряс из него Вепуат, привязавшийся с «воротами ветра». «И теперь их, значит, доделали,» — сармат подобрал одну из деталей и взвесил на ладони. «Всё-таки полая. Но толщина стенок… То ли что-то знают о местных ураганах, то ли делали с большим запасом.»
— Видел? — Вепуат, выглянув в «камеру», неожиданно смутился. — Здорово сделано, да? Они очень старались. Надо будет собрать побольше подвесок. Я думаю — возьмём металл и стекло. Мы всё-таки техногенная цивилизация…
Гедимин хмыкнул.
— Техногенные цивилизации такой ерундой не занимаются.
Он соединил две детали, мысленно достроил до целой арки, покосился на потолок и, собрав все «железки» в охапку, направился к двери. Вепуат обогнал его у выхода и вылетел на улицу первым. Крылья трепетали на сквозняке, и сармат радостно ухмылялся.
— Соберу для проверки, — буркнул Гедимин, вбивая опору в гравий. — На склад не тащить. У себя в бараке держи.
— Ага, — нелепая ухмылка стала ещё шире. — Мы с филками их ещё раз соберём. Объясню им, что и как. Надо будет сходить за ульсеной — в тот раз мы мало накопали. Не хватит.
…Серовато-белесые волокна плавали в кювете. Альгот покосился на два плотно завязанных мешка под столом и поддел пинцетом пучок коротких минеральных волосков. Вепуат заинтересованно хмыкнул.
— Собрали даже такую мелочь?
— Сырья не так много, — сказал химик. — Не разбросаешься. Кстати — спасибо за магниты.
Он на долю секунды сжал ладонь Гедимина — точнее, подвернувшийся палец в бронированной перчатке — и перевёл взгляд на кювету.
— Как я понял, в сыром виде волокно не используют. Нужно долгое термическое воздействие…
— Сначала — вымачивание, — вмешался Вепуат. — В горячем рассоле. Ты же записи читал!
Химик поморщился.
— Я так и сказал. Термальный источник… Что ж, будем моделировать. Вопрос в источниках тепла. Ещё нужны решётки…
…Пар пошёл быстро. Ещё несколько секунд — и волокно, расстеленное на переплетённых костях, заблестело от конденсата. Гедимин проверил температуру «термоэлемента» — зеркальной чаши с мелким осколком кейека на дне — и довольно хмыкнул. С решётки упала крупная капля. Сармат проследил за ней до ближайшего сточного отверстия.
— Всё работает, — Вепуат боком протиснулся в узкий проём и посмотрел на мутнеющее защитное поле. Гедимин закрыл «камеру выпаривания» почти со всех сторон; вода утекала в водосток, пар уходил прямо в вытяжку. «Филки всё равно будут недовольны,» — думал он, глядя на пустую душевую. «Но хоть не надышатся.»