— Не видели Хассека? — спросил разведчик у Гварзы, покосившись на сигма-сканер. Кенен качнул головой.
— У него нет часов, ты же знаешь. Может и вовсе не появиться.
— Хассек не такой, — буркнул Вепуат, оглядываясь на Джагулов. В выделенном «кармане» защитного купола их уже набралось полтора десятка. Один из них нагрёб в конусовидный горшок снега и теперь копал гравий, собирая его в холмик рядом с термочашей. Остальные разложили подстилки и уселись вокруг.
— Забираемся! — скомандовал Вепуат, поднимаясь по выступам брони. Филки, переглянувшись, двинулись за ним. Едва первый из них ступил на боковой щиток, сааг-туул зашевелился. Погонщик с рёвом огрел его трещоткой. Зверь зашипел, стравливая воздух, подобрал под себя лапы и ещё секунд десять ворочался, пока Джагулы вчетвером стучали по его панцирю.
— Что с ним? — крикнул Гедимин. Ему что-то ответили, но грохот трещоток всё заглушил. Вепуат, встав во весь рост на замершей спине, поманил филков к себе. Те опасливо переглянулись, но снова уцепились за выступы щитков. Гедимин замыкал цепочку. Он видел, как сааг-туул таращится на чужаков всеми глазами на правом боку и нервно приподнимает щитки. Если бы он встряхнулся, филки точно не удержались бы, — даже Гедимин для верности всадил в его броню когти.
— Не-не, на хребет не лезьте, — Вепуат прошёл по спине, рассаживая филков с двух сторон от верхнего выступа. — Тут, по бокам, куча неровностей. Есть за что держаться. На хребте у него слепая зона.
— Так нам туда и надо, — сказал филк, который поднимался первым (и со второго раза). — Здесь он на нас глазеет. Чем мы ему не нравимся?
— Хорошая память, — вздохнул Вепуат, глядя на выпученный из-под брони глаз. — Лучше, чтобы он вас видел. Иначе испугается, что вы что-то затеяли. Тогда всё племя Хеллуг его не удержит.
Филк поёжился.
— А обязательно ездить именно на нём? — он вцепился в качнувшийся панцирь и сдавленно охнул. — А на чём-то… менее пугливом?
Вепуат развёл руками. Зверь уже разворачивался мордой к спуску, оставляя позади горячий цех и «отсек», где Джагулы кипятили воду на термочаше; разведчик стоял на его спине, даже не выпуская ножные когти, только чуть шевелил оперёнными плечами, поддерживая равновесие.
— Животные с такой грузоподъёмностью — редкость. Гедимин! Как тебе там, удобно?
Разобранная лебёдка, обернутая защитным полем, крепилась к правому боку зверя над третьим поясом конечностей. К левому боку «крепился», придерживаясь когтями, Гедимин. Ближайший глаз сааг-туула торчал из-под брони в полуметре от стопы сармата и пристально за ней следил. Гедимин надеялся, что когти не соскользнут — или хотя бы разминутся с глазом.
Голова сааг-туула ушла за разлом, туловище медленно потянулось за ней. Гедимин смотрел на спину, «разрезанную» пополам и исчезающую метр за метром, и ему было не по себе. Он видел, как филки ёжатся, глядя на ползущую к ним границу, и жмурятся, проходя сквозь неё. Он выставил вперёд руку. Её кисть пропала из виду, и по пальцам хлестнуло холодным ветром. Через полсекунды сармат уже видел «пропавших» филков, пригибающихся к броне, и слышал вой ветра и недовольные возгласы.
— Гедимин! — Вепуат, по-прежнему стоящий во весь рост, оглянулся; ветер отогнул его крылья назад и трепал «маховые» перья. — Дроны сдувает!
— Иди по сканеру! — отозвался Гедимин, выпуская наперехват улетающему дрону пузырь защитного поля. Через пару секунд аппарат «сидел» на его плече, отключив двигатель. Ветер дул над скалами, сгоняя снег в параллельные гребни, и трепал комбинезоны филков и накидки Джагулов. Кочевники давно уже сели и укрылись за уступами; через пару минут сдался и Вепуат. Поправив выломанные перья, он придвинул к себе звенящий свёрток. Гедимин покосился на небо, закрученное в гигантскую воронку, потом — на лебёдку, прикреплённую к броне, и досадливо сощурился. «Без хорошего защитного купола мы тут ничего не испытаем. Стрелу не вывернет, так тросом кого-нибудь огреет.»
— Ручей! — крикнул Вепуат, указывая на ветвящиеся белые и синие полосы. Гедимин взглянул на термометр. Тут, у границы со Сфеном Огня, было теплее — всего минус пятнадцать, но и этого хватило, чтобы ручьи покрылись льдом. Сканер показывал, что вода под тонкой коркой ещё течёт, а в местах выхода родников в ней зияли проломы. Молодые деревья-валуны собрали на себя весь снег и превратились в сугробы, выстроившиеся вдоль ручья. Борозду, проложенную кормящимся сааг-туулом, засыпало так, что сармат еле её разглядел. «Позапрошлая стоянка. А вот тут мы шли в прошлый раз. Колеи всё-таки остаются…»
Кто-то дотронулся до его плеча. Гедимин повернулся и увидел погонщика. Тот, пригибаясь, цеплялся за выступ брони; под меховой шапкой, едва не сдуваемой ветром, уши плотно прижались к голове, а грива вздыбилась. Он что-то крикнул, указывая шестом в небо. Гедимин проследил за его взглядом и с присвистом выдохнул — по контуру циклона летела стая полупрозрачных «моллюсков». С земли они казались миниатюрными; сармат видел, как ветер растягивает их тела и пытается оторвать «крылья». Вепуат, оглянувшись, хлопнул ладонью по свёртку у ног. Металл и стекло зазвенели.
…Защитное поле над карьером доживало последние минуты. Его выгнуло пузырём, от края до края перекатывалась красная рябь. Сааг-туул залёг в десяти шагах от расселины. Погонщики, не пытаясь его сдвинуть, спрятались за выступами брони и настороженно следили за небом.
— Ну и ветер! — крикнул Вепуат, широко ухмыляясь. Он стоял в паре шагов от Гедимина, и всё равно приходилось напрягать горло — вокруг выло и свистело на разные голоса.
— Спускайтесь! — крикнул Вепуат филкам, указывая на правый бок сааг-туула и остатки снега на краю карьера. — Зверь прикроет вас от ветра!
Когда филки начали сползать по броне, щитки зашевелились, выпуская глаза, но на стебельках они не поднялись — остались наблюдать из приоткрытых проёмов. Животное дёрнуло хвостом, подняв тучу мелких ледяных кристаллов, поскребло лапами скалу и снова замерло. «Будто хочет зарыться,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Ветер его так пугает? Ураганов сегодня не обещали…»
— Помоги с воротами! — крикнул Вепуат, придерживая сползающий свёрток. — Одному трудно — сдувает!
— На кой они тебе сейчас? — откликнулся Гедимин. Бок сааг-туула прикрывал от ветра, налетающего слева; порывы справа приходили реже, но от их силы филки вжимались в броню. Защитное поле над карьером не выдержало и растаяло, уплотнить его сармат не успел. Воздух с воем ввинтился в открывшийся провал, превращаясь в воронку.
— Fauw! — заорал Гедимин и швырнул шар защитного поля. Оно растянулось над рухнувшими филками, стремительно белея. В карьере громыхнуло, и воздух на долю секунды стал твёрдым.
Сааг-туул забил хвостом, дробя лаву, и пронзительно завизжал. Теперь и Гедимин видел, как стая Экеста разворачивается в небе, и воронка циклона ползёт за ней.
— Sa— a— ta— a! — Вепуат вцепился в его плечо и с неожиданной силой дёрнул на себя. Другая его рука, вскинутая высоко над головой, сжимала стеклянную раковину. Ветер взвыл, и она оглушительно загудела. Вепуат, удерживая её двумя пальцами, то открывал, то закрывал отверстия, и переливчатый вой нёсся над лавовым полем. Не выпуская раковину, он бросил Гедимину под ноги свёрток с разобранной аркой.
— Строй!
Он поднял над головой вторую раковину. Ветер развернул его крылья, перья затрепетали. Гедимин, вскинув над собой защитный купол, припал на одно колено. «Собрать арку,» — пульсировало в мозгу. «Не знаю, зачем. Но ему виднее.»
Он собирал её лёжа, так же прикреплял подвески, чувствуя, как на плечи то и дело укладывается сдуваемый ураганом купол. Сармат забыл запитать его от реактора, и пузырь трепало ветром. Краем глаза он видел, как сааг-туул приоткрывает боковые «отсеки», и в них забиваются филки.
Он выпрямился рывком, поднимая собранную арку, и вставленные в неё ракушки тут же загудели. Подвески вытянулись параллельно земле. Вепуат с радостной ухмылкой развернулся к «воротам», воткнул раковины, куда пришлось, и вскинул руку в жесте превосходства. Гедимин еле успел оттащить его от арки — вокруг уже завертелся белесый смерч, постоянно меняющий направление.
— Спасибо, — выдохнул Вепуат, медленно, спиной вперёд отодвигаясь от «ворот ветра». Пять шагов по направлению к карьеру — и Гедимин обнаружил, что воздух уже не давит ему на плечи. Ветер ещё дул, но уже не норовил сорвать со скафандра щитки. Вепуат поправил крылья и с ухмылкой оглянулся на сааг-туула.
— Всё-таки поработаем. Ты подломай руду, а я успокою филков. Ишь ты! Не думал, что зверь будет их защищать.
…Процесс наладился быстро. Из-за выступов на спине сааг-туула Гедимин видел, как филки вынимают тяжёлые каменные пряди и выбрасывают их на бортик. Там их подбирали и вязали в пучки, перематывая тросом.
— Пора? — Вепуат, встав над лебёдкой, тронул пальцем рычаг. Гедимин качнул головой.
— Мало. Пусть доберут до тонны.
Он ещё раз проверил, как блокиратор ложится на трос и прижимает его, и заглянул в карьер. Один из филков, связывающих пряди в пучки, выпрямился и отвернулся к скале, поднеся обе руки к респиратору. Гедимин присмотрелся и сердито фыркнул — мелкий сармат украдкой вытаскивал из накладной кассеты-фильтра промасленное волокно. Сквозь эластомерную перчатку его током не било, но пальцы уже перемазались.
Кричать со спины сааг-туула было бесполезно. Наверху ветер был слабый, даже стрелу лебёдки не мотало из стороны в сторону, но вой близких смерчей заглушал все звуки. Гедимин швырнул вниз небольшой шар защитного поля. Филк, отдёрнув руку от накладки, шарахнулся в сторону и сердито погрозил сармату кулаком. Гедимин молча шагнул с уступа вниз и оттолкнулся от неровностей брони.
Притормаживать он начал уже на склоне расселины, всадив когти в слоистую лаву — и секунду спустя стоял рядом с филком, придерживая его за затылок, и заталкивал в кассету вылезшее волокно. Сармат сердито шипел, но дёргаться не решался.