Шесек ухмыльнулся, прикрыв зубастую пасть.
— А можете ещё громыхнуть. Даже и вдвоём. Пусть послушают. А то спрашивают много. А я что, знаю?
…Гедимин ещё долго его видел — Скогн, окружённый толпой, стоял у поворота и следил за волокушами. Сармат досадливо щурился. «А Вепуат с ним всё-таки переговорил. Вроде бы с большей пользой, чем я с Хассинельгом… Вот он и сейчас там стоит. А заговоришь — опять прицепятся. Чего их сюда принесло? Работы, что ли, нет?»
Возчик, отцепив крюк от последнего рудного шара, показал Гедимину отогнутые когти. Сармат подобрал трос, оглянулся на бок сааг-туула, — из последнего закрывающегося проёма выбирался Вепуат.
— Всё, — пояснил он, постучав по броне. — Сколько было руды, всю вывезли. Не считал, но больше ничего нет. А, вот у них и волокуши закончились.
Гедимин сверился с мысленными подсчётами и кивнул. Последняя волокуша неспешно подползала к повороту. Шесек, тоже закончив подсчёты, помахал сарматам и пошёл за повозкой. Толпа потянулась за ним.
— Прочная штука, — сказал Хассинельг, тронув пальцем неподвижную стрелу лебёдки. — Боялся, что треснет. В эти дни что только ни ломалось!
— Страж Шианга! — этот голос принадлежал уже не Скогнам на башнях — кричал кто-то массивный, с толстыми связками. — Никак ты собрался уйти с Джагулами? Если нет — пожелай чужакам вернуться без потерь. Ты и так у них засиделся.
Страж щёлкнул хвостовой клешнёй.
— Они не чужаки, а строители дома Пламени. Надо пригласить их в город…
На башнях замигали белые огни.
— Зверя Джагулов ты тоже пригласишь в город? — спросил тот же голос. — Зря Руниен тебя сюда отправил. Больше такого не будет. Возвращайся в дом стражей!
Хассинельг отчётливо скрипнул зубами.
— Кто он? — тихо спросил Вепуат. — Может устроить проблемы?
— Ещё какие, — прошептал страж, разглядывая панцирь под ногами. — Короткой вам дороги. Я им ничего не расскажу. Вот забегают, если у вас всё выгорит!
Его посох вспыхнул белым факелом. Гедимин на долю секунды отвёл взгляд, а когда посмотрел снова, Хассинельга уже не было.
— Уходите! — проверещали с башен. — Быстрее! Кто останется — пожалеет!
Гедимин мигнул. Ему было что сказать, но панцирь под ногами уже заколыхался — животное как будто поняло предупреждение и приняло его всерьёз. Вепуат хлопнул шестом с погремушками по его загривку и сел на броню, дёрнув Гедимина за собой. Сааг-туул уже поднялся и развернулся к городу хвостом. По бокам от его шеи приподнялись щитки панциря. Из них высунулись шесты. Животное с протяжным скрипом перешло с шага на трусцу. Ещё пара секунд — и голова исчезла в разломе.
…Джагулы на броню вылезли через три смены пейзажа. Сааг-туул замедлил было шаг, но над его затылком затрещали погремушки, и он с недовольным скрипом побежал дальше. Гедимин видел, как открываются в хвостовой части глаза. Они все были повёрнуты назад, будто зверь чуял погоню.
— У-уф! — Вепуат едва не сорвался с брони, в последнюю секунду повиснув на когтях. Гедимин втянул его обратно. Полуразобранная лебёдка гремела и подпрыгивала, сармат прикрыл её защитным полем и пытался на ходу демонтировать.
— Привал? — крикнул он Джагулам. Те обернулись, коротко рявкнули и припали к броне. Сааг-туул заскрипел и громыхнул щитками — видно, и ему скорость казалась чрезмерной.
— Тут поворот… ага, прошли, — Вепуат выключил передатчик и довольно хмыкнул. — В общем, все думают, что затея реальная. Кстати. Горелых городов — два. Второй называется Хафси. Туда не поедем — не по дороге.
— А Ксутлин — это что? — настороженно спросил Гедимин. — Шесек сказал…
— А! — Вепуат ухмыльнулся. — Это уже по работе. Там копают золотую глину. Кое-что нарыли. Есть транспорт — надо забрать. Надеюсь, Хассек их всё-таки предупредит. Мне так показалось — его из столицы нескоро отпустят.
— Вот оно что… — пробормотал Гедимин. Ухмылки, даже кривой, не вышло, только дёрнулся угол рта. «Золотая глина, экранирующий материал… Если бы не местные суеверия, начал бы строить машзал. Так ведь работать не дают…»
— И до берегов Ксутлина… уф! Мы завтра доедем, — закончил Вепуат, цепляясь за выступ панциря на очередном повороте. — И тогда, если без неожиданностей… ай! Скалы-то зачем ломать⁈ В общем, послезавтра выедем к ущелью. И попробуем договориться.
— О выведении из тысячелетней комы двух городов? — Гедимин думал, что мысль, высказанная вслух, не будет казаться такой бредовой — но не сработало. — Интересен механизм…
Вепуат пожал плечами и вскинул крыло, балансируя на повороте.
— Эта их кома… ой! Это не норма. Даже… да чтоб тебя… по местным меркам! А значит, надо исправить. Уф! Всё-таки сааг-туул — зверь не скоростной.
Животное, за очередным разломом проехавшись боком по скале, раздробило её хвостом. Сарматов осыпало обломками. На загривке затрещали погремушки, и скорость чуть снизилась. Гедимин отсоединил от лебёдки ещё пару деталей и смотал трос. «Не скоростной. Скоро устанет. Хорошо, что тут ни Айзека, ни Гварзы. Вот они объяснили бы — и про норму, и про исправление.»
13 день Молнии, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Воды, река Ксутлин
Топливные сборки ребристыми колоннами уходили в высоту. Их свечение уже не резало глаза. Белые вспышки постепенно гасли, сменяясь ровным зеленоватым сиянием. Гедимин покосился на оплавленную ипроновую броню и быстро огляделся по сторонам. Что-то белое загорелось сбоку, по пальцам потянуло жаром. Сармат рывком втиснулся между сборками, разделяя их, и приложил к раскалённой колонне оплавленную ладонь. Белый свет мигнул и нехотя угас, из-под пальцев ударили зелёные лучи. Гедимин облегчённо вздохнул. «Стабилизируется.»
Что-то светящееся шевельнулось на краю поля зрения. Сармат резко развернулся, оставляя на сборках полосы расплавленного ипрона. В этот раз светились не стержни. Гуманоид в золотистой шерсти, похожей на языки пламени, заглядывал в проём между сборками. Его тело было полупрозрачным, и лучи пронизывали его насквозь. Прикрыв глаза растопыренными пальцами, он шагнул назад, в темноту.
— Эй! — Гедимин двинулся было к нему, махнул рукой — и пальцы загудели от удара. Сияние ирренция погасло, сменившись тусклым жёлтым светом. Сармат сел, проехавшись плечом по выступам «обшивки», и еле слышно выругался. Кривые «стены» в буграх и вмятинах зажимали его с двух сторон, впереди виднелся изгиб узкого коридора, «палуба» мерно раскачивалась. Гедимин тяжело вздохнул и потянулся за флягой. «Едем. Я внутри зверька. Вокруг Равнина. Никаких аварийных реакторов. Никаких Сэта в активной зо… Sa hasulu!»
…Раскалённые осколки кейека по-прежнему лежали в плавильном конусе. Гедимин подцепил верхний камешек — они поднялись всем комком: мицелий равномерно распределился по ним и плотно их оплёл. «Фонит,» — сармат сверился с дозиметром. «И кейек, и эта штуковина. Правда, что ли, она пыталась выйти на контакт? Или это просто дурацкий сон?»
…Снаружи шумела вода. Сааг-туул шёл по узкой долине между двух плато, и с каждого обрыва стекали ручьи. Гедимин покосился на сигма-сканер, — под лапами зверя все потоки сливались в медленную реку. Она текла по материковой плите, на восемь метров присыпанной гравием, — только поэтому сармат её и не видел. Сааг-туул что-то чувствовал и пробирался по затопленному ущелью медленно и осторожно, то и дело пробуя лапой грунт.
— Ага, вот и ты, — Вепуат довольно ухмыльнулся. — Не стал тебя будить. Мы уже подъезжаем к реке. Я думаю — мешки с глиной засунем туда же, где лежала руда. Там как раз ниши и всякие крепления.
Гедимин рассеянно кивнул. Перед глазами стояли светящиеся колонны-сборки и странный жёлтый силуэт на краю темноты.
Джагулы-погонщики поснимали шапки и часть накидок и сложили между выступами брони, застелив сверху белой шкурой. Теперь камешки, рассыпанные по ней, лежали в углублении и не вываливались даже при тряске. Один из кочевников тронул синеватый обломок и положил рядом с серой плиткой, проросшей мелкими кристаллами. «Сингит?» — Гедимин протянул к ней руку с дозиметром. Джагул, глухо рявкнув, подался в сторону.
— Геджер, — другой погонщик повернулся к сармату и взглянул исподлобья. — Много твоих снов. И один — про ворота. Шетту говорит — к тебе не подойдёшь. Слишком много лучей — обжигают.
Гедимин мигнул.
— Я его видел, — неуверенно сказал он. — Чего он не подождал? Я хотел к нему выйти.
— Много лучей, — повторил Урджен, оскалив зубы. — Жгутся. Я видел. До сих пор глаза режет. Я не ходок в твои сны. Шетту — тоже.
Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Ты видел активную зону? Это…
Джагул молча провёл пальцами по воздуху, показывая нечто ребристое, уходящее вверх, и отвернулся. Вепуат взял Гедимина за плечо и надавил, понуждая отодвинуться.
— Не надо Урджену рассказывать про реакторы, — мягко сказал он. — И так он с утра щурится и трёт глаза. Вот что значит — влезть куда не надо, да ещё без защиты!
Гедимин помянул про себя спаривание «макак».
— Бред какой-то, — пробормотал он. — Влезть в видения чужого мозга. Искать в них смысл. Ещё и глаза обжечь. Ты проверял ему сетчатку? Может, и впрямь лучевая травма?
— Ясное дело, проверил, — в глазах Вепуата не было ни тени насмешки. — Не бойся, он не пострадал.
Шум воды стал громче. Сааг-туул остановился. В нескольких метрах от его лап дно долины понижалось, и поверх гравия тёк мелководный на вид ручей. «Пропитал все восемь метров и добавил ещё сантиметры сверху,» — Гедимин покосился на сигма-сканер, убеждаясь, что гравийный слой тут даже толще, чем в соседней низине. «Целая река. И куда она впадает?»
Сааг-туул тронул лапой дно ручья и двинулся было дальше, но погонщики его остановили. Они собрались вокруг шкуры с камешками и перекладывали их, сердито рыча друг на друга. Гедимин сунулся было к ним, но Вепуат жестом остановил его и прислушался.
— Сааг-туулы плохо плавают, — невесело усмехнулся он. — Так-то мы уже у реки. Вон тот поток впадает прямо в Ксутлин. Видишь, там плато такое — размытое?