— Думаешь, надо? — спросил Вепуат. — Тут ведь небезопасно.
Урджен глухо зарычал и двинулся вниз по «тропе». Нагнали его сарматы уже на земле. Он смотрел на пыль, покрывшую его пальцы, и нервно скалился.
— Вернулся бы, — сказал ему Вепуат с невесёлой ухмылкой. Урджен дёрнул ухом.
— Живые идут к воротам Ук-кута. Кто такое видел⁈ Вернусь — расскажу.
…Сааг-туул уходил на удивление тихо — только пыль под ногами сарматов слабо вздрагивала. Когда дрожь прекратилась, Гедимин обернулся и вздрогнул.
— Следы! Вепуат, смотри!
Они прошли уже метров тридцать, кое-где погружаясь в пыль по щиколотку и оставляя в ней глубокие вмятины. Сейчас за ними была ровная нетронутая поверхность. Исчезли даже «кратеры» от лап сааг-туула. Гедимин посмотрел вперёд и увидел, как по пыльной земле бежит рябь. «Ветер,» — он облегчённо вздохнул. «Просто ветер. Только — странный он тут…»
Чем ближе сарматы подходили к расселине, тем выше поднимались пылевые волны. Усилившийся ветер гнал их то от ущелья, то к нему. С каждым шагом его порывы ощущались сильнее. Гедимин оглянулся на Урджена — тот прикрыл лицо тканью и дышал сквозь ладонь, но шёл вперёд.
Под ногами лязгнуло — сармат ступил на чёрный каменный гребень. Тот зигзагом уходил к провалу, превращаясь в подобие ступеней. Пылевые волны перекатывались через него, не задерживаясь. Урджен сделал ещё шаг и под вой ветра низко наклонил голову и сцепил руки у груди. Его била дрожь.
— Зд-десь вор-рота, — прорычал он, сжимая бусы-позвонки. — Они все пр-роход-дят тут. Их вет-тер… Д-дальше — сами. Мне туд-да ход-ду нет.
Вепуат положил руку ему на плечо.
— Возвращайся. Здесь лучше не задерживаться.
Урджен оскалил клыки.
— Будем ждать вас, пока у зверя есть еда. Или пока не будет верного сна. Что бы я ни увидел, будет рассказано.
Его следы на пылевых волнах мгновенно исчезали. Идти ему было трудно — ветер толкал его то в спину, то в грудь, пыль летела в лицо. Убедившись, что сил ему хватает, Гедимин повернулся к ущелью. «А тут холодно,» — он пошевелил озябшими пальцами, посмотрел на сигма-сканер и еле слышно выругался. Термометр показывал плюс десять — и больше от прибора никакого толку не было: весь экран заволокло белесой рябью.
— На дозиметр не смотри, — сказал Вепуат. — Только зря расстроишься.
— Минус? — Гедимин поморщился. Вепуат угрюмо кивнул.
— И немаленький.
Гедимин подошёл к краю. Чёрная ступенчатая скала была присыпана рыхлой пылью только сверху; сама она была очень прочной. Гедимин шагнул на первую ступень, вглядываясь в провал. Ещё три выступа скалы он различал, хотя последний уже таял в темноте; дальше наступала неестественно плотная чернота, из которой тянуло холодом. Ветер был и тут — вырывался из ущелья и тут же влетал обратно, толкая сармата то в грудь, то в спину. Сквозь его гул Гедимин различил шум воды.
— Быстрая река, — сказал он, поднимая бесполезный сигма-сканер и тут же пряча за спину. — И какие-то её притоки. И этот ветер… Как будто воздушный насос. Два клапана — на вход и на выход.
— Ворота, — пробормотал Вепуат, спускаясь на вторую ступень. Лестница — та её часть, которую мог видеть Гедимин — вырастала из скальной стены и вилась вдоль неё. «А на четвёртом уступе может и оборваться,» — сармат двинулся вперёд — и убедился, что темнота не расступается. Он потянулся за фонарём, но, приподняв его колпак, увидел погасшее стекло. Вепуат, повернувшись к нему, досадливо хмыкнул.
— Ты же не думал, что в городе Икси работают фонари?
— Да чтоб им всем… — пробормотал Гедимин, глядя в темноту. — Ты хоть что-нибудь видишь?
— Придётся на ощупь, — отозвался Вепуат, прощупывая следующую ступеньку. Темнота, как вода, сомкнулась на уровне его груди. Сармат издал негромкий смешок.
— Камень как камень. Думаю, пройдём. Держись за стену.
Он сделал ещё шаг, и темнота затопила его по макушку. Из мрака донеслась невесёлая усмешка.
— А тут, в общем-то, ровно. Кто-то постарался… Э-эй! Привет повелителям Ук-кута, хвала Укшу и Ук-Хеммайну!
«А ступеньки, и правда, ровные,» — Гедимин сделал пару шагов, цепляясь когтями за скалу и пытаясь хоть что-то высмотреть в темноте. «Но все разной ширины. И высоты тоже. Если и обработаны, то минимально.»
— Идёшь? — спросил из темноты Вепуат. — А можешь немного шуметь? Хоть буду знать, что ты тут.
Он, громыхнув перьями, шагнул на ступеньку ниже.
…Пальцы начали зябнуть. Гедимин машинально сжал их в кулак, но, опомнившись, опять уцепился за скалу. Камень поддался легко, но ладонь обожгло холодом. Сармат сделал шаг — ступня будто опустилась на кусок льда.
Впереди что-то журчало; когти нащупали расступающийся камень — небольшую трещину. Ручеёк падал на ступени. Гедимин дотронулся до воды, проходя мимо, и ему очень захотелось отдёрнуть руку.
Впереди зазвенели пробирки.
— Подожди, я тут, — подал голос Вепуат. — Надо взять образец.
Гедимин хмыкнул.
— Может, отломать кусок камня?
— А отломи, — отозвался Вепуат. — Образцов из Сфена Пустоты у нас ещё не было.
— На обратном пути наберёшь пыли, — буркнул Гедимин, поддевая когтями слоистый камень. Вода всё-таки источила скалу и разделила на слои, — плитка отломилась без малейших усилий. Выпустив ножные когти, сармат двинулся дальше, на шум шагов Вепуата. Под ногой плеснула вода — неприятно-вязкая на ощупь и очень холодная.
— Пыли? — Вепуат еле слышно фыркнул. — Ты что, её не узнал?
— Чего? — Гедимин приостановился, машинально пощупал темноту справа от себя — там ничего не было, и сколько метров до дальней стены ущелья, оставалось только догадываться. — Ты что, видел все минералы Равнины?
— Этот минерал видели мы все, — отозвался Вепуат. — Ещё защитным полем от него закрывались. Тут он неагрессивный — даже странно.
Гедимин ошалело мигнул. «Агрессивная пыль? Has— sulu… День Пустоты, токсичные облака… И верно. Тут он неагрессивный. И не светится… Хорошо всё-таки, что мы в скафандрах.»
Воды под ногами становилось всё больше. Ручьи из стены промыли вмятины в ступенях и раскрошили их края — то и дело Гедимин натыкался на мелкие камешки и ненадёжные, скользкие оплывы. Вода шумела уже совсем близко. Ветер не ослабевал, но и не усиливался — невидимый насос работал размеренно. Гедимин сделал ещё шаг и вынул когти из стены. Пальцы снова окоченели. Сармат сжал кулак, накрыл его вторым, но теплее не стало.
— Ты идёшь? — донеслось из темноты. — Странно всё-таки. По ощущениям, тут минус пятьдесят — а вода жидкая.
— Сигма, — отозвался Гедимин. — Это не температура. Сигма жжёт мозги. Осторожнее там — ступеньки размыло!
— Да тут уже дно, — снизу донёсся плеск воды и шорох гравия. Вепуат громко хмыкнул. Снова плеснула вода, и зашуршали мелкие округлые камешки.
— Река быстрая, но здесь отмель! — Вепуат чуть повысил голос. — Я тут, справа от тебя. Не знаю, чем я набил карман, но это камни. Возьму ещё — хоть один из ста попадётся правильный!
— Иди к скале! — приказал Гедимин, ощупывая невидимую стену. — Держись и не отпускай! Нашёл где искать приключений…
Вепуат обиженно хмыкнул. Снова послышался плеск, потом — цокот когтей по камню.
— Да тут я, на уступе. Тут у них ещё и набережная… а нет, тоже вся в гальке, — опять зашуршали камешки. Гедимин нащупал в темноте пернатое плечо и дёрнул его влево, к скале.
— Куда теперь? — спросил он, думая, как на обратном пути будет искать лестницу. Запоминать расстояния не помогало — в полной темноте они «плыли», и в мозгу всё путалось.
— Думаю, вперёд, — ответил Вепуат. — Река течёт навстречу нам. Отверстие для вытекания где-то впереди.
Шорох в темноте был вроде бы негромким, но с лёгкостью перекрыл шум реки. Гедимин замер. Вепуат, ухваченный им за плечо, не двигался — это был не его звук. Снова зашуршало, теперь — громче и ближе. На краю поля зрения — и прямо посреди реки — мелькнули белесые точки и тут же погасли.
— Пришшшельцы в Ук-куте, — зашелестело в темноте.
— Нас обещали пропустить, — отозвался Гедимин. Шорох стал громче.
— Помним, — ответил кто-то из темноты. — Ты шшшёл ссса камешшшками. Почему не сссобираешшшь?
Гедимин вдохнул поглубже, унимая дрожь и растущее раздражение. «Бойся не бойся — а сфалт за разломом. Где эта штука с мицелием? Не потерял?»
— Я по делу, — сказал он, поднимая закупоренный тигель. В темноте вздрогнул и шумно выдохнул Вепуат. Его пальцы сжались на запястье Гедимина. Сармата трясло.
— Кого ты принёссс? — прошелестело прямо в наушник.
— Сэта, — отозвался Гедимин, не успев даже удивиться. — Он застрял у закрытых ворот. И весь город там же. Два города — Теккех и Хафси. Говорят, это ваши ворота. Надо открыть их. Застревать на столько лет — не дело.
«Что я вообще несу?» — мелькнуло в голове. Вокруг зашелестело. Шум реки внезапно стих.
— Пришшшёл открыть ворота… — прошептал кто-то в наушник. — Говоришшшь, наттто…
— Первый, кто пришшшёл исс-сса них, — отозвались из темноты. — Он не Сссэта…
— Неправильная вещь, — прошелестел третий — где-то за спиной. — Ссслеттует ли исссправить…
— Первый, кто пришшшёл… — уплотнившаяся темнота дотронулась до пальцев сармата. — Сссачем пришшшёл? Кто просссил? Шшшто обещал?
Гедимин хмыкнул. Ему виделось, как темнота ползает вокруг, обвивая его витками змеи. Ущипнуть себя не получалось — мешала броня.
— Они там уже тысячи лет, — угрюмо сказал он. — В таком дурацком состоянии. Надо уже их куда-то пристроить.
— И ты пришшшёл первым, — прошуршало в наушник. — Тташшше не ссс Равнины.
Гедимин пожал плечами.
— Ваши боятся. А я… мы — хотя бы в скафандрах.
Сбоку заскрежетало — когти Вепуата вонзились в обшивку, пробивая верхний слой, и заскрипели по ипрону. Гедимин обхватил его за плечи, нащупывая височные пластины. «Это всё сигма. Прикрыть его, пока совсем не рехнулся…»
— Всссе боятссся, — зашелестело в темноте. — Но неправильносссть тебе ссстрашшшнее… Укшшшу и Ук-хеммайи ссслышшшат тебя.