— Геджер! Ты стоял у ворот! Среди огня! На их пути! Сам не знаешь, что сделал⁈
— Тихо, тихо, — Вепуат наклонился, заглядывая Джагулу в глаза. — Ты что-то видел? Сон про Гедимина?
— Огненный сон, — отозвался Урджен, ухмыляясь во все клыки. — Он у открытых ворот, и огонь навстречу. Они все вышли. Все вернулись. Города больше не мёртвые.
Гедимин ошалело мигнул.
— Что⁈ — он шагнул к Урджену, и тот даже не шарахнулся к стене и не прижал уши. — Ты говоришь — тот мицелий… этих существ удалось оживить⁈ Но столько веков…
— Ты открыл ворота, — Урджен коснулся его груди; его глаза светились. — Прошёл в Ук-кут и открыл их. Ты выпустил огонь. Все города огня теперь живые.
Вепуат тронул Гедимина за плечо. Тот вздрогнул — он уже успел забыть, что в «отсеке» кто-то есть. Мысли метались внутри черепа, налетая на стенки и высекая искры. «Значит, тот дурацкий ритуал… Hasu! Это в принципе невозможно. Там нечему было оживать…»
— Здорово, что всё так вышло, — сказал Вепуат. — Спасибо тебе, Урджен.
— Я только видел сны, — тот небрежно махнул когтями и оглянулся через плечо. — И говорил этим, чтобы не болтали, а шли, куда сказано. Много же пришлось говорить!
За его спиной недовольно рявкнули.
— И опять говоришь и говоришь! — в «отсек» заглянул Джегех. — Все уже сказали — и про сны, и про твою дорогу. Даже Урху сказала. Геджер же говорит — надо ехать. Поднимать зверя?
«Если в том, что Урджен несёт, есть молекула смысла…» — Гедимин на секунду зажмурился.
— Едем в Теккех, — сказал он, угрюмо щурясь. — Надо посмотреть. Вдруг… вдруг там нужна помощь.
Вепуат хрюкнул в респиратор и, заглушая рвущийся смех, ударил в ладоши. Джагулы рявкнули.
— Ага! Непременно надо заехать в Теккех. Далеко он? Найдёте дорогу?
…Силы возвращались быстро — мозг, искря и плавясь от новой информации, подхлёстывал тело, как мог. Через час Гедимин выбрался на спину зверя и сел там, придерживаясь когтями, под недовольное хмыканье Вепуата. Разведчик вылез из-под брони раньше. Зверь где-то бежал трусцой, где-то шёл быстрым шагом, — только слышно было, как свистит во внутренних полостях перекачиваемый воздух. Сармат старался смотреть на небо — от часто меняющихся пейзажей рябило в глазах.
— Это ты правильно придумал, — сказал Вепуат. — Город столько лет без присмотра… Помощь им там точно нужна. Послезавтра кислотный ливень, потом похолодает — а у них все крышки потрескались. И еда… Плантации там точно вымерзли. Даже древесный жир взять негде. Несколько тысяч народу, без еды, безо всего… М-да, задачка.
Гедимин болезненно сощурился.
— Думаешь, это всё не бред? Они, и правда, все живы? Все, кто там… валялся пеплом?
Вепуат посмотрел ему в глаза.
— Думаю, скоро мы увидим.
…Снег вокруг гигантской кальдеры растаял. Гедимин повернулся и увидел на горизонте дым — судя по его расположению, в этот раз сарматы зашли в Сфен Огня с другой стороны. Джагулы притихли, прижали уши и укрылись за выступами брони. «Как от обстрела,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Будто в этот раз угроза не разлита в воздухе, а… Hasu!»
Назвав себя идиотом, он схватился за сигма-сканер. На экране — прямо под ближайшими столбами раскалённого воздуха, бьющими из складок лавы — проступили вертикальные шахты, соединённые коридорами и изрытые нишами. Внутри мелькали плохо различимые сгустки мицелия в «асбестовых» накидках и кованой броне. Гедимин успел увидеть, как на костяной тачке с полозьями волокут куда-то пыльные мотки троса, прежде чем в его запястье — и в сигма-сканер — вцепился Вепуат.
— Твой сканер где⁈ — Гедимин отобрал руку и сердито сощурился — от резкого движения снова зачесались изнутри «отрастающие» пальцы. Вепуат только отмахнулся.
— Кейек разгорелся! Видел? Внутри уже плюс тридцать! А вон тут, тут… Видишь? Они делают горячие камеры! Плюс пятьдесят уже, смотри!
Гедимин хмыкнул.
— Плюс тридцать? Холодно. Хорошо, ещё одежду… где-то взяли. С разбитыми крышками не прогреешься…
Он нашарил сканирующим лучом колодец, где недавно выбивал из стенки кейек. Нишу ещё не залепили, только сгребли к ней раскатившиеся камешки. Их горка накалилась до двух сотен градусов, и сгустки мицелия, проходя мимо, старались к ней свернуть и погреться.
Луч сдвинулся, и Гедимин увидел камеру на выходе из шахты. В неё на собранном наспех подъёмнике втаскивали мотки тросов. Костяные шпульки местами истрескались, верёвки спутались, и существа разматывали их и переплетали по три вместе. Канат подъёмника тоже был тройным, и обращались с ним осторожно. «Один такой трос держит пару тонн,» — вспомнил Гедимин, глядя, как Сэта скручивают верёвки — уже не по три, а по девять. «Но — это новый. А сколько всё это здесь пролежало, и где… Странно, что вообще в пыль не рассыпалось. Всё-таки местные врут про двадцать тысяч лет. Тогда и пыли не осталось бы. А у них вон — повязки, накидки, подъёмник рабочий…»
— Ага, это у них механизм, — пробормотал Вепуат, глядя на экран сканера. — А сами крышки… что они думают с ними делать? Замазать глиной? Ну, может, для первичной герметизации…
Сааг-туул остановился. С его спины уже хорошо просматривались столбы раскалённого воздуха над «фумаролами»; сами шахты прикрывал козырёк застывшей лавы.
— Подождите нас тут, — сказал Вепуат погонщикам. Они устроились на загривке зверя и пытались заглянуть за каменный уступ; уши у них были прижаты, но желания поскорее удрать Гедимин не заметил. «Ну да, само собой. Понятный город лучше непонятной штуковины. Интересно, что там сейчас с показаниями дозиметра…»
С лавовых ступеней уже был слышен подземный гул, скрежет и стук. Выломанную часть крышки ближайшей шахты задвинули до упора, открыв широкий проём. Гедимин направился к нему, думая, как лучше пролезть к механизмам, но подойти не успел. Шахту накрыло плазменным облаком.
— Чужаки в Теккехе! — взревело что-то внутри огненного столба. — Прочь! Прочь!
Плазма вскипела, раздуваясь во все стороны, и поднялась волной. Гедимин ошалело мигнул, вскинул руку — и услышал за спиной вой четырёх глоток.
— Дураки в Теккехе! — заорал Урджен; его голос легко перекрыл рёв пламени. — Кто открыл для вас ворота? Кто вас вытащил? Как вы их встречаете⁈
Огненная волна замерла — и, стремительно меняя форму, рухнула в шахту. Джагулы взвыли.
— Где вожди Теккеха? — крикнул Урджен. — Где их благодарность⁈ Так-то они встречают Геджера⁈
Гедимин развернулся к Джагулам, но Вепуат дёрнул его за локоть — из шахты снова ударил столб пламени, на лету принимая гуманоидную форму. Сгустки плазмы отращивали конечности, размытые огненные силуэты сжимались и уплотнялись, — ещё секунда, и у «фумаролы» выстроился кривой клин из полутора десятков Сэта. Гедимин только и успел скользнуть взглядом по расшитым накидкам, кованым браслетам и чешуйчатой броне, — существа с протяжным шипением опустились на колени.
— Теккех просит прощения за непочтительность, — заговорил, подняв голову, Сэта в «цацках» главного жреца. — Теккех помнит чёрную броню и гиганта на пороге теней. Мы не узнали тогда твоего имени… Хеттшер?
Вепуат смущённо хмыкнул и толкнул Гедимина в бок.
— Другие города знают его как Хеттийиррна. А я — Хетпу, — он снова толкнул сармата в бок и шагнул вперёд. — Ну, хорошо, что вы добрались без проблем. И одежда не разложилась за столько-то лет. Да вставайте уже! Мы пришли помочь, а не мешать. Из мёртвого города сделать живой непросто…
Сэта поднялся на ноги, но голова так и осталась склонённой на грудь. Гедимин смотрел на чёрно-красный орнамент на его накидке. «Сколько, интересно, оно пролежало на складе на самом деле? Явно же не тысячи лет.»
— Помочь? — переспросил жрец, растерянно глядя на сарматов. — Другие города… Скажи, могущественный Хетпу… вы не из Аса’ана? С вами Джагулы, их зверь… может, вы из священного Айена? Или сам Нерг, повелитель Пламени, прислал…
Вепуат качнул головой.
— Нерг мёртв, про Айен я не слышал, с Аса’аном, Шакхой и Куттушем мы дружим. Вы, надеюсь, тоже не воюете. Если да — прекращайте. Без их помощи вам тут не выжить. Послезавтра начнутся плохие дни…
Сэта сцепил пальцы у груди. Вдоль шеи проступила цепочка красных пятен. Те, кто стоял за его спиной, прижали уши и быстро переглянулись.
— Да, Хетпу, жрец Ак-коу. Нам ветра сказали о том же, — Сэта снова склонил голову. — Видимо, тут было много странного. Войдите в наш город, окажите ему честь…
Сэта расступились, образуя живой коридор. Гедимин настороженно сощурился.
— Мы не жрецы Ак… Воздуха, — Вепуат покосился на зашевелившиеся небесные складки. — Мы — жрецы юного Пламени. А вам, пожалуй, не помешало бы его благословение. Пойдём, Гедимин, посмотрим, как тут всё оттаяло!
…Работы всё-таки прекратились. Гедимин недовольно щурился, но сделать ничего не мог — там, где проходили сарматы, все оставляли свои дела, и толпа, сопровождающая их, всё росла. Дозиметр показывал, как «фонит» замурованный в стены кейек, и как излучают сами Сэта; странное явление, рисующее на экране минусы, исчезло, будто его и не было. На оплавленных стенах осталось немного сажи, но из-под ног она пропала. «То ли успели прибраться,» — думал Гедимин, проходя мимо уцелевшей двери и пристроенного к ней механизма с тройным запасом тросов, — «то ли вся эта гарь — это были их… останки. Погасший мицелий. Мн-да. Хорошо мы по ним потоптались. То-то было не по себе…»
Дверь в асаановый цех успели починить — она лежала в пазах ровно, хотя двигалась ещё со скрежетом. «Смазка всё-таки протухла,» — решил Гедимин, покосившись на блочный механизм у ворот. Смазки не хватало и ему. Там, где обычно справлялся один трос, накрутили все шесть — и Гедимину они даже издалека не казались надёжными.
— Свящённый асаан, камень и кости, — услышал сармат негромкий голос жреца. — Всё, что пощадило время. Мы не можем повесить для вас достойные гамаки — только настелить полотнища на пол, как дикари. Это не оттого, что мы непочтительны…
— Да понял я, понял, — отмахнулся Вепуат. — Сейчас не до почестей. Что ж, кости и тросы — уже неплохо. Нужен бы ещё древесный жир… Что с пищей? Посадки в пещерах… Хотя бы семена уцелели?