Из шахты донёсся громкий свист. Тросы ослабли. Гедимин вскинулся, но тут же облегчённо вздохнул — плита легла на штатный механизм и отъехала в сторону, освобождая место для второй. Двое Джагулов уже крепили к ней «страховку» — тросы-щупальца с «магнитными» присосками. «Надо подтолкнуть,» — Гедимин высыпал под камень мешок гравия. Сааг-туул уже разворачивался к плите боком. «Полезный зверёк,» — думал сармат, глядя, как девять тонн «гранита» ползут к шахте. «Очень полезный. Жаль, что Джагулы ничего не строят.»
…Сааг-туул беспокойно зашевелился и издал протяжный скрип. Гедимин вздрогнул. Сигма-сканер показывал, что позвонки в норме — и что тросы, перекинутые через них, уже ослабли, и плиту с хвоста убрали. Зверь снова шевельнулся. Из-под пластины на его шее выглянул Джегех.
— Он хочет облегчиться. Этим, в городе, нужен помёт?
«Помёт? Зачем бы… А, мать моя колба!» — Гедимин широко ухмыльнулся. «У них же посадки…»
— Может потерпеть минуту? — спросил он, уже скатываясь по лапе зверя к ближайшей «фумароле». Зверь коротко скрипнул.
… — На Земле говорят — «приучен к лотку», — пробормотал Вепуат, с кривой ухмылкой глядя на хвост сааг-туула. Животное вытянуло его над «фумаролой» с отодвинутой крышкой, и минут пятнадцать со дна шахты только и доносился прерывистый плеск и шмяканье.
— Это он от работы, — сказал Гедимин. — Перенапрягся, наверное.
«Надеюсь, никого внизу не завалило,» — думал он, цепляясь за броню зверя. Тот разворачивался и уходил от ненадёжной дырявой поверхности. В шахте шаркали лопаты, и скрежетали тачки. Потом кто-то плеснул вытопившийся жир под полозья, и скрежет утих.
— Эта дыра ближе всего к посадкам, — сказал Вепуат, оглядываясь на «лоток». — Вообще — свежий помёт вроде бы не годится. Должен перегнить, иначе семена перегреются.
Гедимин хмыкнул.
— Ты про местные семена? Которые поливает жидкой сталью?
— Ну, не все же такие живучие, — проворчал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — А нет — прямо свежий и кладут… Ну, им виднее. М-да… Ну, тоже помощь. Не хуже других.
…Перед мордой сааг-туула сложили горку деревянных обломков и остатков жировой массы. Погонщики сидели на его броне и смотрели на углубление в лаве. Туда только что вывалили тачку помёта, и над ямой растягивали ловчие сети. Первые мелкие организмы уже спускались к ней, выныривая из облачных складок; они, размером с ноготь, сквозь сети проходили, не задев их.
— На Равнине знают, что делать с органикой, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на растущую «пищевую воронку». Вожди Сэта не торопили его. Они стояли на краю «фумаролы», у отодвинутой крышки со следами недавнего оплавления, и разглядывали сарматов, о чём-то переговариваясь. «А внизу уже плюс пятьдесят,» — Гедимин сверился с анализатором. «Как я и думал — перекрыть отток, и всё наладится.»
…В кованых чашках булькал кипящий жир. Сэта пили его, не обжигаясь, только вдоль шеи протягивалась раскалённая добела полоса и тут же гасла. Кроме жира, в чашках плавали разваренные ошмётки органики и размягчённые кости, — будто в Би-плазму кто-то накидал пищевых отходов. Вепуат сидел на ворохе «асбестовых» полотнищ и не сводил глаз с экрана сигма-сканера. «Что он там увидел?» — думал Гедимин. Ему посмотреть на приборы было некогда — ему «воздавал почести» (кажется, это так называлось) Сэта в жреческих «цацках».
— Никто из Хафси не ждал, что за нами придут, — он осторожно коснулся гедиминовой брони и низко наклонил голову. — Никто не ждал ничего, кроме холода. У кого хватило бы сил…
Один из вождей Теккеха усмехнулся, показав острые зубы.
— Ты многое пропустил, хранитель жара Хафси. Если бы ты был тут сегодня, ты не сомневался бы в их силах.
Другие вожди из Хафси устроились тут же, на разостланных полотнищах, и жадно пили кипящий жир. Гедимин знал, что приготовленную еду раздают сейчас по всему городу — и жителям Теккеха, и временным переселенцам из Хафси.
— Жар Теккеха растёт, — сказал жрец из Аса’ана, поднимаясь с подстилки. — Но если его не хватит, мы откроем ворота для Хафси. Не возвращайтесь, пока не пройдут плохие дни. Пищи у Сэта хватит на всех. Хафси долго ещё не разгорится в полную мощь.
— Да и Теккех сейчас тлеет вполсилы, — признал местный вождь. — Наши литейни, и священный дом асаана, и все мастерские Теккеха… Долго их будут отстраивать. А если бы не Равные Куэннам, сейчас и мы искали бы убежища в чужих городах. Мы нанесём на броню Хеттийиррна и Хетпу почётные знаки…
Гедимин от неожиданности фыркнул и подался назад.
— Не надо ничего наносить, — буркнул он. — Есть лишняя краска — рисуйте на сааг-тууле. Он тоже помогал. Ничуть не меньше.
По пещере пронёсся негромкий шелест. Огненные гривы затрепетали.
— Будь по твоему слову, мастер Хеттийиррн, — отозвался жрец из Теккеха.
— Семена прорастают, — громко прошептал Вепуат, толкнув Гедимина в бок. — Смотри! Только там стало тепло и сыро — и оболочки набухли. Спорим, к вечеру прорастут?
— Семена прорастают быстро, — заметил в пространство один из вождей Куттуша. — Но, пока в Теккехе мало пищи, а в Хафси нет вовсе… Плохие дни вам лучше переждать в огне. Пусть останутся те, кто строит, — им нужна будет еда. Остальные насытятся жаром.
— Если жара в Теккехе хватит, — отозвался аса’анец. — Мы принесли огненные чаши, но достанет ли на два города…
Вепуат хмыкнул.
— Знаю хороший способ, как подогреть город, — громко сказал он, привстав на подстилке; все повернулись к нему, даже те, кто ещё не допил жир, отставили чашки. — Благословение Пламени. Гедимин, тебе несложно?
Сармат мигнул.
— У тебя что, есть краска?
— Да на кой краска? — отмахнулся Вепуат. — Тут всё каменное. Никто же не будет против, если мы камень поцарапаем?
…Шум кипящей воды был слышен издалека. Вход в пещеру с проломленным сводом когда-то перекрывала массивная плита; её осколки сейчас хрустели под ногами. Гедимин остановился на пороге, тронул ступнёй пол и решительно качнул головой.
— Не выдержит.
Тут когда-то текла вязкая лава, закручиваясь медленной воронкой над жерлом гейзера. Так она и застыла, пробитая насквозь струями пара — множество неровных ступеней-складок, подточенных горячей водой и перепадами температур. По краю воронки, по макушки в светящемся тумане, поднимались спиралевидные деревья. По краям их трубчатых листьев дрожало синеватое пламя.
Гейзер, похоже, помог им выжить — всё, что росло дальше от провала, вдоль скальной стены, почернело и казалось мёртвым. На корнях, погружённых в трещины, темнели бесформенные желваки кровяного камня. Те, что сидели на мёртвых деревьях, сами посветлели и покрылись серыми пятнами. Те, что вместе с корнями свисали в бурлящий провал, светились багровым.
Сэта мог бы тут пройти, не снеся полсклона и не провалившись в гейзер, — и то не везде и очень осторожно. Гедимин ещё раз потрогал пол и развернулся к ближайшей стене, поднимая над головой сфалт. «Не было бы цепной реакции,» — мелькнуло в голове, и сармат повернул отверстие в корпусе в сторону от светящегося пара.
— Уран и торий! — громко сказал он. — Пусть в Теккехе станет жарко!
Под землёй гулко булькнуло. Не успел сармат шагнуть назад, как из проёма ударила струя кипятка. Туман, клубящийся над провалом, зажёгся цветными огнями. «Услышали, что ли?» — сармат с кривой ухмылкой отступил под прикрытие стены. Под ногами замерцала — и зажглась ровным огнём какая-то подземная жила.
…Сааг-туул лежал, прикрыв глаза, и лениво следил из-под брони за Сэта, выводящими символы на его боках. Их было всего три, но они многократно повторялись.
— Что за значки? — настороженно спросил Гедимин.
— Ты же сказал, что уступишь ему почести, — без тени насмешки отозвался главный жрец. — Мы почтили зверя как подошедшего к воротам, как повелителя скал и как дарителя плодородия.
Гедимин прикусил язык и перевёл взгляд на Джагулов. Они вчетвером сидели на загривке зверя и выглядели донельзя довольными. «А у Джегеха уши отросли,» — мелькнуло в голове. «Дорвался до кровяного камня, что ли?»
…Вепуат развёл руками.
— Не, остаться никак не выйдет. И так, чтобы успеть, придётся бежать бегом. Как пройдут плохие дни, выходите на связь — огонь у нас горит часто. Гедимину будет интересно, как отстраивается город. И литейни ваши, опять же… Гедимин! — сердито зашипел он, хватая сармата за плечо. Тот в задумчивости сползал по панцирю сааг-туула — и спустился уже на метр. Опомнившись, он отвёл взгляд от шахты и виднеющейся за ней крышки и сердито сощурился.
— Да, надо ехать. Новые печи можете уже строить. Ничего сложного там нет. А стекло — штука полезная.
…Огненный столб стоял над кальдерой, пока сарматы не ушли в разлом — и с самого края Сфена Гедимин, встав на ноги, помахал ему. Столб свернулся в воронку, уходя в провал. Гедимин сел на броню и криво ухмыльнулся.
— Почести, мать моя колба…
— Так заслужили же, — отозвался Вепуат, высыпая из кармана что-то тёмное, комковатое. — Урджен! Дорогу проложил — можно и отвлечься. Тут кое-что для вашего племени. Тебе, думаю, можно доверить.
Джагул уставился на его ладонь и хрипло рявкнул. Гедимин изумлённо мигнул.
— Кровяной камень? У тебя что, полный карман? Где взял⁈
Вепуат указал плечом на оставшийся позади разлом и протянул небольшой желвак Урджену.
— Чистый камешек. Ну да ты знаешь, что с ним делать.
— Уррх… — Джагул приложил кулак с зажатым в нём обломком к груди и нырнул за выступ панциря. Секунду спустя Гедимин услышал с «поста» на загривке приглушённое рычание и лающие возгласы. Вепуат ухмыльнулся.
— Ты что, у Теккеха камни украл? — Гедимин недобро сузил глаза. Ухмылка Вепуата осталась безмятежной.
— Зачем красть? Мы что, не заслужили благодарности?
Гедимин поморщился.
— Вот им сейчас только до благодарности — в разорённом-то городе…
Джагулы, внезапно замолчав, повернулись к нему.
— Неблагодарность противна богам, — прорычал Джегех, прижимая отросшие уши. Гедимин хмыкнул.