то зайдёт — хотя бы с мощным камнемётом…»
— Три огневые позиции, — сказал Айзек, взглянув на карту. — Объявляй учения, Кенен. С завтрашнего утра — и пока информация не обновится. И учебные тревоги раз в сутки, чтобы не расслаблялись. Ничего не пригодится, так хоть потренируются.
Гварза криво ухмыльнулся.
— Кет, Хепри! Будет новая информация — сразу в штаб! И информатора сюда же.
…Сааг-туул залёг на холме, закупорив «отсеки». Гедимин смотрел на него и чувствовал смутную тревогу.
— М-да, — еле слышно пробормотал Вепуат. — Полная готовность… Не нравится мне всё это. Хорошо, если Урджен перепутал…
— Кому мы опять мешаем⁈ — Гедимин стиснул зубы. — Ледяным тварям? Мы же пытались миром…
Вепуат развёл руками.
— Не думаю, что это они. Они не в свой день не вылазят. Как, в общем, и Экеста. На своей территории, наверное, нападут. Но чтобы война? Тут вообще… не так много цивилизаций, на такое способных.
Он повернулся на «восток» и замолчал, глядя на тёмный горизонт.
23 день Камня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Айзек огляделся по сторонам и весело хмыкнул.
— Ну, заготовки для гирлянд у тебя точно есть. С цветными шарами проблем тоже не будет. Дерево прикатим. Остаётся звезда. Думаю, стеклянная. Подсветка тоже не повредит. Атомщик! За сколько справишься с вот такой стеклянной звездой? Лучей на восемь-десять. А тут, внизу, втулка. Шест найти несложно? Можно поверх обмотать гирляндой. Если уронят в снег — будет светиться, быстрее найдём.
Гедимин ошалело мигнул.
— Чего⁈
Айзек усмехнулся.
— Двадцать пятое декабря, атомщик. А через шесть часов — уже двадцать шестое. Рождество! А у нас ничего не готово. Так что с гирляндами?
«Какое ещё рожд… Sa hasu! Так мы тут сидим уже целый год⁈ Год на этой идиотской…» — Гедимин, облокотившись о край пульта, упёрся шлемом в ладони. Айзек похлопал его по плечу.
— Спокойно! Обойдёмся без гирлянд. У нас тут мало любителей человечьих праздников. Да и полезнее будет подстраиваться под местный календарь…
— Да чтоб их всех, и с ними вместе, — пробормотал Гедимин, тяжело поднимаясь из-за пульта. Тёплое волокно, коснувшееся было его виска, тут же отдёрнулось.
— Держи карту, — передатчик на запястье Гедимина коротко мигнул. — Проверишь ещё раз камеры и расставишь по точкам. После этого — на холм, и с холма ни ногой! Вепуата я предупредил. В два дня — на декомпрессию вместе со всеми. Тебя там…
Айзек странно поморщился.
— Хотят видеть.
…Из-за выступа крыши Гедимин разглядел только белесую полоску и едва заметное движение под ней. Угловатая надстройка прилепилась к камню и почти из-за него не торчала. Гедимин заглянул в неё снизу — двое филков залегли там на скатанной в валик подстилке, пристально глядя в «телескопы». Что они видят в кромешной тьме над холмами, сармат не знал, но всматривались они напряжённо — как и вторая пара, в надстройке на крыше барака. Гедимин представил себе снаряд, взрывающийся точно между зданиями, разлёт осколков — и нехотя кивнул. «Соскользнёт, отрикошетит. Поле прикроет. Гварза постарался…»
— Сиди! — донёсся из барака недовольный голос Вепуата. — Регенерировать лучше сидя. А я пошёл… А тебе туда зачем? Упадёшь головой об косяк — опять тебя лечить. И так весь месяц ни секунды покоя…
Гедимин вошёл в барак. Комендант, выглянув из «отсека», сузил глаза, но прятаться не стал.
— Ты на пост? Ну, иди. Хьюго уже там, и ещё двое ждут. Командир Кенен дал им приказ… А что будет-то? Просто учения?
Гедимин кивнул и ускорил шаг. Он уже видел двоих филков, выглядывающих из «отсека» Хьюго, и приближающийся чёрный силуэт в конце коридора. «Камеры, если они готовы, мы расставим. Дальше-то что?»
…Вепуат в коридоре хлопнул в ладоши. Филк-«оператор» заглянул в каменный диск, прикрытый линзой, и удивлённо хмыкнул.
— Вижу! Ладонь Хепри… теперь — его бок и двери по той стороне. Одна, две, три…
— Зверей видишь? — перебил Хьюго. — Самая дальняя камера?
— Да тут не разберёшь — оно всё вместе, — отозвался филк, разглядывая камень и пытаясь его развернуть. — Ага, вот они. Под потолком. Раздутые, как дирижабли. Один уткнулся в угол.
— Есть сигнал, — громко сказал Гедимин, глядя в бликующий камень. Ему линза не показывала ничего. «Приборы, которые нужно приучать к оператору…» — он болезненно сощурился, выбираясь в коридор. «Но лучше такие, чем никаких.»
— Прикроешь, — буркнул он Вепуату, забирая мешочек с камнями.
…Снаружи было минус тридцать. Гравий шипел, испаряясь под лучевым резаком. Гедимин замаскировал дымящуюся нишу и пополз дальше, цепляясь за ненадёжный склон. Внизу тяжело заворочался сааг-туул.
— Знал бы, что этот угол простреливается на двести метров… — пробормотал сармат, включая лучевой резак. Холмы тонули в темноте, но свет тут не помог бы — только сигма-сканер и «видел» ложноножку Сфена Земли, растянувшуюся среди разломов. «Вот тут Хеллуг и вышли к реактору. Прямой наводкой. Знал бы, когда его тут ставил…»
— Геджер! — донеслось из ущелья. Гедимин, не оборачиваясь, дёрнул плечом. «Зрячий камень» лёг в горячую нишу. Теперь он смотрел точно на двухсотметровый «коридор» и разлом за ним.
— Урджен! — отозвался с холма Вепуат. — Что нового?
Джагул угрюмо рявкнул.
— Ураган лезвий. Он движется.
— Откуда? — деловито спросил Вепуат. — Или там не разберёшь?
— Видел бы — сказал бы, — буркнул Урджен. Хлопнула крышка «люка».
…Гедимин поднял на ладони комок золотой глины и пару жёлтых камешков. Состояли они не из тектона — сармат подобрал их на дороге, но надеялся, что для примера сгодятся.
— Смешать, — проговорил он, чувствуя, как вибрирует горло, ключицы и верхние рёбра. — Равномерно. И так положить.
Текк’т, высунувшийся из почти докопанной шахты, занёс над его ладонью язык, почти коснулся камешков — и, закрыв пасть, нырнул обратно.
— Пустота, — донеслось со дна шахты. — Нет-день для хорошей работы. Будут другие. Жди.
Гедимин опустил руку. На успех он особо не надеялся, но всё же почувствовал слабую досаду.
— Это же не строительство, — буркнул он Текк’ту вслед. — Только-то надо — смешать два вещества…
— Ты говоришь по-нашему, — хмыкнул Вепуат, незаметно подошедший сбоку. — Они не понимают.
Гедимин тяжело вздохнул.
… — Не холодно? — спросил Вепуат, глядя на Кут’тайри. Жрец выбрался за ворота, еле передвигая ногами, — на него намотали все тряпки, какие только нашлись на складе, и сверху ещё обернули защитным полем. Большая часть обмоток пришлась на торчащие из кокона ноги и голову, — только видно было, как глаза светятся сквозь узкие щели.
— Ты дойти-то сможешь? — хмуро спросил Гедимин. Он думал, что проще было бы завернуть Кут’тайри в шар защитного поля, прикрепить к броне и так отнести в бункер. Весил он немного — даже филк справился бы.
— Дорога меня не тяготит, — донеслось из кокона. — Не так, как опасения.
— Не бойся, — сказал Вепуат. — Гедимин, если что, тебя прикроет. Да и Пламени не за что на тебя злиться. Верно?
Он оглянулся на Гедимина. Сармат только пожал плечами.
— Прикрыть прикрою. А вот что оно себе думает… — он осёкся и, жестом позвав Кут’тайри за собой, двинулся к бункеру. Ему было неспокойно. «От имени реактора говорить слова и рисовать значки. Просить разрешения на это всё. Вроде бы логично… Но какой же бред!» — думал он, стараясь не смотреть на жреца. Тот сложил руки у груди и еле слышно что-то шипел — возможно, уже начал какой-то ритуал. Филки, пробегающие мимо, останавливались и оглядывались.
…Гедимин тронул корпус реактора и растерянно хмыкнул. Все — и операторская смена тоже — уставились на него. «Своих дел нет, что ли⁈» — сармат досадливо поморщился.
— Это Кут’тайри, — он тронул жреца за плечо и придвинул его к реактору. — Положи руку — вот так, рядом с моей. Да не оторвёт!.. Он пойдёт от нас благословлять Хафси. Это город такой… надо их благословить. Больше идти некому. Скажи ему, что можно. Или там… что там надо говорить.
Он угрюмо сощурился и замолчал, чувствуя себя на редкость глупо. Хранитель за всё время его речи не издал ни звука, только тонкое щупальце прижалось к ладони и перебирало «пальцами»-волокнами. Кут’тайри уткнулся в корпус макушкой. Его рука дрожала.
— Ну что? — не выдержал Вепуат. Постучав по виску, он недоумённо хмыкнул.
— Кто как, а я ничего не слышу. Что он сказал-то?
— Ни слова, — отозвался Кут’тайри, прижимая руку к груди. От реактора он отходил, пятясь и не сводя с него взгляда. Щупальце ещё немного погрело Гедимину ладонь и растаяло. Сармат постучал по корпусу, но реакции не дождался.
— Я склоняюсь перед силой Пламени, — глухо сказал Кут’тайри. — Я приму любую его волю. Но оно не слышит меня.
…Дверь склада закрылась. Вепуат сочувственно хмыкнул.
— Он расстроился. Чего это с хранителем? Он и тебе ничего не сказал?
Гедимин кивнул.
— Да он вообще… мало на кого реагирует, — нехотя признал он. — Из филков — только на одного… на другого чуть-чуть. А их тут бегает больше сотни. Гварзу, вон, вообще не выносит…
Он пожал плечами.
— Да филки филками, — Вепуат досадливо сощурился. — Им оно не надо. А вот Кут’тайри… Он теперь в Хафси точно не поедет. Разрешения нет — благословлять нельзя… Может хранитель передумать? Не знаешь?
Гедимин снова пожал плечами.
… — Надо будет на станции выделить отсек под порталы, — вслух думал Вепуат, дожидаясь, пока огонь разгорится. Откуда-то в цех натянуло сырости, и горючая смесь воспламенялась неохотно, подолгу тлела и исходила дымом.
— Что-нибудь сухое и с хорошей вытяжкой… ну, и термоизоляцию по периметру, само собой.
Красное пламя рванулось к потолку, и Гедимин выпрямился и отступил. На складе что-то шевельнулось, сармат покосился на дверь, — она закрылась ещё плотнее.
— Аса’ан рад видеть огни Эйта’ана! — донеслось из костра.
— Жар Аса’ана да не остынет! — тут же откликнулся Вепуат, будто всегда так и общался. Гуманоидная фигура, проступившая из языков огня, склонила голову и сложила руки в почтительном жесте.