— Кьюссы! — кто-то из Джагулов (кажется, Урджен) глухо рявкнул. — С летучими — только они. Зверь, которого мы ранили, — это Ур-Согган. Твой воин стрелял в Джуулов. У Кьюссов — жёлтые Джагулы, их племена. Ур-Согганы — чёрные. Если тут и те, и те…
Он глухо зарычал и отчётливо скрипнул зубами. Кто-то из сарматов невесело хмыкнул.
— Если Кьюссы поднимут всех жёлтых — и то выйдет орда, — пробормотал Хассинельг; ему явно было не по себе. — Если позвали даже чёрных… и сами пошли — вот уж чего они не любят…
Теперь хмыкнул Айзек.
— Теперь будут любить ещё меньше. Можешь прикинуть размер орды? И эскадрильи заодно? Как тут обычно принято воевать? Двумя самолётами, десятком, сотней?
— Сотня? — голос стража дрогнул. — Столько нет на всей Равнине!
— Знаки, — прорычал кто-то из Джагулов. — Кто запомнил знаки? У нас нет ваших глаз. Но мы знаем племена. Покажи мне их знаки!
— А смотри, — Вепуат зашуршал листками. Гедимин перевёл взгляд на мокрый водоподъёмник, встряхнулся и, опустив его на пол, двинулся к двери. «Взять ещё плашек и штырей. И трос для страховки. Удар был сверху. Не учёл. Зря.»
— Знаки восьми племён! — донеслось из-за ангара. Кто-то издал короткий потрясённый вой.
— Восемь племён, хотя бы по два зверя, — это уже шестнадцать. Не считая авиации… — ровным голосом подсчитывал Айзек под рык, верещание и белые вспышки. Гедимин ухмыльнулся было, но тут же помрачнел и ускорил шаг. «Шестнадцать местных бронеходов. Для Земли — ерунда. Но мы-то не на Земле. И ракет у нас нет. А то, что есть, — на гранаты еле-еле тянет. Даже у местных дальнобойное оружие мощнее. А если пойдут в атаку — стопчут. Броня там крейсерная. Три плазмомёта на шестнадцать танков… Или — всё-таки попробовать…» — он быстро оглянулся на белый реакторный купол, стиснул зубы и уткнулся взглядом в стену цеха. «Разбирать твэлы из-за кучки дикарей⁈ Чтоб потом вся округа фонила? Должен быть другой способ…»
Скогны, вылетая из ангара, оставили ворота открытыми. Внутри гулял ветер. Гедимин, стараясь не смотреть на непригодившиеся «отсеки», прошёл по остывшему ангару и открыл двери склада. Что из них тянет непривычным жаром, он заметил не сразу.
— Мастер Хеттийиррн, — Сэта в жреческих «цацках» склонил голову. Он был не один — между мешками волокна, мотками тросов и защитными куполами кое-как уместились ещё двое, не считая Кут’тайри.
— Угу, — буркнул Гедимин, заглядывая под ближайший купол и думая, как пройти к дальнему, никого не задавив по дороге. — Ага… Кут’тайри, дай мне во-он тот трос. Нет, правее. Ага. Грёбаные дикари! Душевая-то чем мешала⁈
Сэта переглянулись.
— Великое Пламя вот-вот пошлёт свой луч, — заговорил один из них, с опаской глядя на сармата. — А мы так и не видим огней Эйта’ана. Мы пришли спросить о торге, — скоро ли он начнётся?
— Не сегодня, — буркнул Гедимин. — Нас тут бомбят. Скажи своим, предупреди все города, — сегодня торга не будет. И сюда лучше не ходить. Кут’тайри! Ты-то чего не сказал им⁈
Жрец-изгнанник тихо зашипел. Его грива побагровела.
— Я слышал гром, но…
— Торга не будет? — перебил его пришелец. — Это твои слова, мастер Хеттийиррн? Но что могло заставить…
— Я же сказал — бомбят, — буркнул сармат. — Нас осадили Джагулы. Восемь, что ли, племён. И Кьюссы, чтоб им всем… Был обстрел. Ещё будет. Не до торгов. Плохо, да. Ну так я их сюда, что ли, звал⁈
Сэта снова переглянулись. Жёлтое свечение из-под обмоток на руках стало багровым. Кут’тайри, медленно теряющий гуманоидный облик, уже упирался головой в потолок.
— Город Пламени осаждён? Кьюссы… это Кьюссы объявили вам войну? — переспросил Сэта-жрец. — Вам, городу Пламени⁈
Гедимин досадливо хмыкнул.
— Нам. Мы их не трогали. Мне некогда — чиню водоподъёмник. Ещё и без воды тут сидим… Идите домой. Когда тут всё стихнет, мы скажем.
Он развернулся и пошёл к воротам. За спиной сверкнула вспышка. Жара Гедимин не почувствовал — кулаки были сжаты — но свечение быстро угасло. Закрывая двери склада, он видел полумрак и слабое красное сияние — языки огня вокруг Кут’тайри. «Ушли. Хорошо. Скогнов, вон, никак не спровадить.»
Под куполом заметно потемнело — уплотнённые защитные поля, свернутые в несколько слоёв, поглотили свет. Гедимин скользнул взглядом по пузырям и выгородкам вдоль основного купола и недоверчиво хмыкнул. «Сколько-то снарядов выдержит. Вопрос — каких. То, чем уже стреляли, — максимальный калибр или средний? И — что так бахнуло внутри их „самолёта“?»
— Не разрешаю, — услышал Гедимин сердитый голос Айзека. — Не до развлечений.
— Но если пилот выжил… — попытался возразить Вепуат. Он стоял рядом с командиром у приоткрытых ворот барака. Над запястьем Айзека повисла голографическая карта. На неё, прижав уши, глядели вожаки Джагулов и Скогнов. Хассинельг, подняв над головой посох, к чему-то прислушивался и смотрел только на его навершие. Там мигали красные искры.
— Выжил — его проблемы, — буркнул Айзек, разворачиваясь к Гедимину. — Что с водой?
— Будет, — отозвался сармат, показав костяные плашки. — Что вокруг?
— Тихо, — Айзек криво ухмыльнулся. — Попробовали так и так, отошли и ждут. Пятерых мы видим. Вопрос в том, что видно им…
Гварза сердито фыркнул.
— Они и так знают, где наша база. Она по округе не бегает. Найдут, откуда по нам долбить — и рано или поздно продолбят.
— Нам в атаку идти… — Айзек поморщился. — Ничего хорошего не выйдет. Их там явно не пятеро.
Над куполом громыхнуло. Взрыв был слабый — так, на круглый камешек.
— Авиация! — доложили с крыши. — Не достать — уходит.
— Спугнули! — похвастались с «восточного» поста. — Плавником дёрнул — похоже, задело!
Вепуат тяжело вздохнул и уткнулся взглядом в гравий.
— Достаётся же животным из-за идиотов-хозяев…
— Ещё вопрос — где авиабаза, — пробормотал Айзек, разглядывая карту. Сарматский холм на ней лежал в неровном кольце ближайших Сфенов. Пять из них были отмечены красными точками. Дальше начиналась пустота.
— Кьюссы близко не сунутся, — угрюмо сказал Хассинельг. — Знают, что вы их видите, — носа не покажут. Летунов бейте. У них много всякого. Сбросят — не отделаешься.
Вепуат хмыкнул.
— Видели. Хорошо взрывается. Но сейчас, я думаю, была разведка. Им нас, похоже, не видно. Ну да — мимо холма не промажешь…
На крыше барака булькнула сирена. Вепуат, не договорив, взлетел на козырёк, приник к бойнице и тут же скатился обратно. Одна из красных точек на карте дёрнулась и шарахнулась к самой кромке пустоты.
— Минус пушка, — бросил Вепуат, досадливо щурясь. — Целится он, мать-пробирка… Знает, что видим, — нет, всё равно…
— Разведка, — вздохнул Айзек. — Проверяют наш обзор и дальнобойность. Мне вот меньше всего хочется воевать, но как отогнать их миром…
Джагул коротко рявкнул.
— Восемь племён? Миром⁈ Что, у вас так делалось⁈
Гедимин обошёл его и направился к душевой. «Вода,» — повторял он про себя, отгоняя назойливые и очень неприятные мысли. «Нам нужна вода. Пища есть. На сколько хватит субстрата? А у местных — терпения для осады? „Сивертсены“ — сколько они продержатся? Суток четверо, пятеро, — до частичной мутации?»
Сквозь лязг и скрежет подгоняемых и соединяемых деталей звуки из-за стены были не слышны. Гедимин закрепил «магнит» над скважиной, дёрнул маятник, — пластина отсекателя закачалась, обрубленные куски водяного столба с шумом упали в патрубки, наполняя цистерны. Сармат обернулся и встретился взглядом с Хассинельгом. Тот расшнуровал тёплые накидки, верхнюю скинул и завязал вокруг пояса; шапка болталась на ремешках, свисая через плечо и угрожая оторваться.
— Мастер Дим-мин, — страж нервно оскалился. — Тебя там ищут. Они все пришли.
Из «окон»-лючков горячего цеха било пламя. Даже открытые настежь ворота не могли его остудить. Гедимин сунулся в «шлюзовую камеру». Тут же его с двух сторон схватили за плечи и втолкнули внутрь — и он едва не врезался в стоящего на пороге Айзека.
— Кьюссы, — хмуро сказал тот, глядя на полтора десятка вооружённых Сэта. Их рэссеновые панцири ещё не накалились докрасна, но жаром от них тянуло.
— Жёлтая орда, часть чёрной… и Кьюссы лично, — Айзек криво ухмыльнулся. — Холм обложен по всему периметру. Очень неприятно. Тем более — нас едва не оставили без воды… Гедимин, что-нибудь получилось поправить?
— Вода есть, — буркнул сармат, подозрительно щурясь на Сэта. Хотелось прикрыть глаза тёмным щитком. «Такая толпа, с оружием… похоже, не одна толпа, а пять разных. Вон те цацки — они повторяются…»
— Город Пламени в осаде, — один из Сэта склонил голову, и его грива поднялась высоким красным костром. — И не жжёт огней, не зовёт Шакху на помощь. Потом скажут — мы, приняв дары Пламени, бросили его в беде. И все пятнадцать богов проклянут нас. Я, молния Шакхи, пришёл. Говори, вождь Айсек. Все воины Шакхи под твоей рукой.
— Куттуш ждёт твоего слова, — обронил другой Сэта. Остальные зашипели.
— Теккех и Хафси, — ещё двое двинулись вперёд. — Мы приведём всех. Кьюссы ответят за святотатство!
Гедимин ошалело мигнул, оглянулся на Айзека, — тот потрясённо качал головой.
— В Аса’ане тоже есть воины, — сказал ещё один Сэта, прикрывая ладонью раскалённую докрасна шею. — Кьюссы говорили нам о мире. Клялись в дружбе. В дни Воздуха мы открыли бы им ворота… Ашшшхса! Говори, вождь Айсек. Где Джагулы? Где их видели?
— Мы можем пройти волной огня вокруг холма, — сказал пришелец из Теккеха. — Ничто не спасётся.
Гедимин наконец перестал мигать и досадливо хмыкнул.
— Попусту плавить снег?
— Погоди, — Айзек положил руку ему на плечо. — Вожди Сэта… Мы благодарны вам. Но ваше оружие, снаряжение… Там ведь живые крепости!
Пламя ударило в потолок.
— Мы видели Джагулов, вождь Айсек, — отозвался кто-то из пылающих расплывающихся силуэтов. — И они нас тоже. Это они нас боятся. Не мы их. Это Кьюссы приходят с подарками. Не мы к ним. Они давно не видели, что такое огонь. Но они вспомнят.