Гедимин покачал головой.
…Обгоревшая органическая броня сыпалась из-под когтей чёрными чешуйками. Вдоль «тропы», проложенной Вепуатом, открылись глаза — и таращились сарматам вслед, поворачиваясь на мышечных «стеблях». Живой дирижабль висел на приспущенных тросах; ветер был слишком слаб, чтобы его сдвинуть, сам он не шевелился, только от головы до хвоста изредка пробегала крупная дрожь. Вепуат, поднявшись на хребет сааг-туула, присмотрелся к нависшему над ним брюху в панцирных пластинах и сердито фыркнул.
— Так я и думал. Лечить его никто не собирается. И кровяных камней на нём нет.
— Там ни кварка нет, — отозвался Гедимин; под брюхо гигантского «трилобита» он не полез — остановился на «склоне» обугленного «холма». — Всё поснимали. Висит пара тросов, и те обрезаны. Всё утащили, и пожар не помешал.
Вепуат невесело хмыкнул.
— Думаю, это они до пожара. Помнишь, я подбил «трилобита»? Это, скорее всего, он… Может, разгрузили, пока раны не заживут, кто их знает…
Он дотянулся до брони «трилобита». Животное не шелохнулось.
— Не чувствует. Щитки толстые, — сказал Гедимин, наблюдая, как сканер высчитывает массу «объекта». Животное таких размеров, даже с учётом внутренних пустот, должно было весить тонн пятнадцать — и всё же висело в воздухе, не собираясь падать. «Опять нарушаются законы физики…» — сармат, досадливо щурясь, дотянулся до ближайшего троса.
— Температура-то высокая, — пробормотал Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Если бы хоть охладить… Э-эй! Урджен! Ваджег!
Существо над его макушкой вздрогнуло всем телом. Дрожь, сотрясающая его панцирь, стала чаще. Гедимин отдёрнул руку от троса, но успел заметить — от натяжения живой дирижабль качнулся в сторону сармата. «Я смог бы его сдвинуть,» — подумал он. «Может, даже транспортировать…»
Зверь, на боку которого сармат стоял, съёжился и втянул глаза под панцирь — к нему медленно, разворачиваясь хвостовой частью, подходил сааг-туул. Он улёгся почти вплотную, вытянув жёсткий хвост параллельно земле.
— Гедимин, — Вепуат повернулся к ремонтнику. — Отвяжешь тросы? Сейчас прикрепим их к хвосту сааг-туула. Обмотаем вокруг, чтобы с анкерами не возиться.
— Обмотаем? — Гедимин с сомнением посмотрел на «трилобита». — Если мы его отвяжем, он может дёрнуться и взлететь. Удержим?
— Айзек! — крикнул Вепуат, разворачиваясь к «передвижному лагерю». — Спусти-ись! Нужна по-омощь!
Он вцепился двумя руками в ближайший трос и оглянулся на Гедимина.
— Отвязывай. Держу!
Возиться с верёвками Гедимин не стал — обрезал канаты над сложными узлами, обмотанными вокруг анкеров. Анкера в панцирь вбивались недавно — видимо, специально для совместной операции «бронетехники» и «воздушного флота». Существо над головой шевельнулось, сармат вцепился в трос, повисая на нём, — «дирижабль» качнулся к земле. Вепуат радостно хмыкнул.
— Мы вдвоём для него тяжелы. Айзек! Вот, держи тут.
…Гедимин потянул два троса на себя, разворачивая «дирижабль» носом к хвосту сааг-туула. Чтобы сдвинуть его, пришлось напрячься — зверь, и правда, был тяжёлым, может, не на все пятнадцать тонн, но на два-три веса Гедимина — точно. Сарматы втроём повисли на тросах, подтягивая животное к земле — и оно медленно, неохотно пошло вниз. Гедимин обмотал канаты вокруг толстого жёсткого хвоста, выпрямился, — «трилобит» так и висел в воздухе, замерев в полутора метрах над поверхностью.
— Дрожит, — заметил Вепуат, тронув его броню. — Если бы хоть мокрую тряпку приложить… Э-эй! Едем!
Джагулы ответили ему протяжным воем. Гедимин видел широкую ухмылку Урджена и мех на его морде, слипшийся от крови. Зверь поднялся и почти сразу перешёл на бег. Гедимин обернулся — над неподвижным вытянутым хвостом висел, чуть покачиваясь, «трилобит».
…Гварза с лязгом приложил ладонь к лицевому щитку. Вепуат только фыркнул и сильнее налёг на тросы. «Дирижабль», медленно, с трудом развернувшись, повис у стены душевой. Его подтянули на два метра к земле; Гедимин, с досадой глядя на многометровый слой гравия под ногами, вколотил второй анкер в стену.
— Удержит? — деловито спросил Вепуат. Гедимин пожал плечами.
— Никто не проверял.
— Хепри дорвался до крупных особей, — пробормотал Гварза, щурясь на «трилобита». — И кто будет убирать за этой тварью?
Вепуат фыркнул.
— Кто-то из той сотни, что сидит в бараке — и ни черта не делает. Гедимин, у тебя нет ненужной подстилки? Попробую всё-таки сделать компресс…
…Филки, разумеется, сбежались — но аборигены всё же пролезли вперёд и теперь подпрыгивали за барьером, взволнованно вереща. Бортик защитного поля, прозрачный, но непроходимый, отделил их от груды оружия. Гварза, перешагнув его, с кривой ухмылкой разглядывал трофеи.
— Любопытно, что все копья — метательные, — заметил он, прикинув на руке зазубренный гарпун трёхметровой длины. Трос, намотанный на древко, придерживала костяная защёлка. Форма наконечника, выкованного из рэссены, была вполне объяснима — за исключением камешка, припаянного сбоку и закреплённого полосой мягкого металла. «Вся аэродинамика насмарку,» — думал Гедимин, глядя на ненужное и явно лишнее «дополнение». «Кто это сюда приляпал? Причём — видно, что старался…»
— Даже не знаю, что со всем этим делать, — сказал Айзек, отодвигая в сторону «кассету» с массивными коваными снарядами. — Таркасан! Подержи вот этот лук. Удобно?
Таркасан попробовал согнуть дугу — получилось не с первой попытки.
— Это всё для Джагулов, — сказал Гварза. — Делалось под них. Под короткий, но очень мощный рывок. Чтобы подогнать под сармата, надо полностью переработать. А вот некоторые снаряды…
Он подобрал связку дротиков с чёрными вставками в костяных наконечниках. Альгот, вместе с другими филками вставший за барьером, приглушённо выругался.
— Чёрная гниль, — донеслось из толпы Скогнов.
— Геджер… — негромко прорычал кто-то за спиной. Джагулы до сих пор смотрели на толпу со спины своего зверя. Теперь они вшестером подошли вплотную. Гедимин жестом отодвинул филков, и Джагулы встали у барьера. Урджен шумно сглотнул слюну и повернулся к Айзеку.
— Вождь Ардзаг! Дай нам оружие!
Айзек растерянно хмыкнул.
— Оружие?
— Хеллуг сражались, — Урджен угрюмо оскалился. — Хеллуг были здесь, с Пламенем. Теперь тут орда чужаков. Они — пленники. Как им сказать, что мы — нет? Мы — воины Пламени. Дай нам оружие!
Айзек и Гварза переглянулись.
— Предупреждение, — негромко сказал Гедимин. — Это ведь он…
Гварза резко качнул головой.
— Я помню. Рискованно…
Айзек вздохнул.
— А что тут не рискованно? Надеюсь, жалеть об этом не придётся… Ладно! Берите себе, что нужно. Кроме вон тех дротиков. Если хоть что-то из этого будет применено против нас…
Урджен обхватил голову двумя руками. Те, кто стоял рядом с ним, запрокинули морды и взвыли. Со спины сааг-туула им ответили торжествующим рёвом.
… — Зачем в наконечники вставляют всякую дрянь? — пробормотал Гедимин, глядя, как Джагулы разбирают метательные снаряды. Почти всё выглядело понятно, — тонкие штыри, пробивающие чей-то панцирь, затуплённые — видимо, охотничьи, с зацепами — для абордажа, промазанные какой-то дрянью — Альгот взял образцы для изучения… Всё, кроме просверленных и заткнутых пёстрыми камешками. Иногда вместо камешков были зубы, кости или ракушки — и Гедимин не был уверен, что отличает одно от другого.
— Великое Пламя! — провыл Урджен, повернувшись к куполу реактора. Джагул стоял на «горбу» сааг-туула, поднимая на руках особо разукрашенный лук; резьба и накрученные поверх неё цацки в основном были бесполезны при стрельбе, а частично — даже мешали, но Урджен смотрел на оружие с радостной ухмылкой.
— Великое Пламя, луч и огонь воинов! Направляющий руку и стрелу, даритель трофеев!
Невесомое тёплое волокно тронуло Гедимина за висок. Сармат выразительно пожал плечами.
— Традиции, — прошептал он, обращаясь к реактору, спрятанному под куполом. — Это они тебе благодарны.
Он покосился на дозиметр, — мощное излучение, волнами захлёстывавшее лагерь во время осады, бесследно исчезло. «Сигма» пульсировала вокруг — так же, как вчера и позавчера, синхронно с излучением песочных часов. Гедимин хмыкнул.
— Значит, вокруг всё тихо? Вот и хорошо. У нас тут теперь три племени, три броневика… и дирижабль впридачу. Только сдохнет он, наверное…
Вышедший навстречу Вепуат сердито фыркнул.
— Гедимин! Ты бы не рассуждал, а помог!
Сармат растерянно мигнул. О Вепуате и пополнении его зверинца он успел подзабыть.
«Трилобит» висел у душевой. На пару сантиметров его отнесло, но улететь он не пытался — и вообще не подавал признаков жизни, если Вепуат его не трогал.
— Ну вот и как? — сармат с досадой развёл руками. — Хотел охладить ему жабры. Но не подпускает же! Снаружи тряпку класть — без толку. Термоизоляция, яд-дро Сатурна…
— Подрезать и вставить распорки? — Гедимин попытался когтем поддеть пластину над жабрами. Она вжалась в панцирь, едва не вывихнув сармату палец.
— Н-не надо, — отозвался Вепуат, почему-то побледнев. — Можешь прокинуть сюда шланг? Я сделаю поддон, нальём воды, — может, сам окунётся, когда успокоится…
…«Бассейн» из защитного поля, растянутый по форме «трилобита», наполнили водой на полметра. Гедимин прислушивался к плеску водоподъёмника и думал, что эту жидкость заберёт и выльет в водоотводы, — пусть сквозь фильтры утекает в озеро, а не разливается по холму. «Трилобит» висел неподвижно, даже дрожать перестал, — то ли сдох, то ли всё-таки успокоился. Вепуат смерил его угрюмым взглядом и тяжело вздохнул.
— Их вроде бы называют «туун-шу»… Гедимин! — он быстро огляделся по сторонам. — Мы тут сейчас никому не нужны?
Сармат проследил за его взглядом. Ворох оружия уже куда-то уволокли, и филки и аборигены разошлись по жилищам. Барак гудел, как трансформатор, из ущелья доносилось повизгивание. Филки, оставленные на постах, недовольно ворчали; ещё громче ворчали те четверо, кому дали лопаты и заставили ровнять гравий — засыпать воронки от взрывов. Из «окошек» горячего цеха лился ровный золотистый свет, особенно яркий в подступающих сумерках. С «восточного» края плато пропал бронеход; у душевой его не было тоже.