Через несколько секунд щитки на дальнем боку зверя осторожно приподнялись. Потом открылись дыхальца рядом с Гедимином. Шипение стало громче. Сармат неосторожно шевельнулся — пластины с треском сомкнулись. Он, еле слышно хмыкнув, покосился на тросы и удерживающие их анкера. За ночь их не расшатало — видимо, туун-шу улететь не пытался.
У обрыва горели фонари. Пара тусклых огней зажглась и внизу, там, где лежали раненые сааг-туулы. Кочевники, подвесив светящиеся пузыри на их броню, столпились у приоткрытых пастей. Гедимин видел, как они выливают зверю на язык жидкость из двух бурдюков. Когда вода кончилась, а пустые ёмкости исчезли в ближайшем «люке», сааг-туул ещё долго не закрывал пасть, будто чего-то ждал. Кто-то из кочевников, заметив силуэт над обрывом, указал на него остальным. Все быстро нырнули в «люк», и зверь, шумно выдохнув, захлопнул и его, и пустую пасть.
— Наблюдаешь? — Вепуат вынырнул из полумрака. На его запястье горел экран сигма-сканера. Его слова потонули в грохоте — Гварза с утра выгнал филков, не дежурящих на постах, на стрельбище. Следом из-под «западного» обрыва донёсся то ли вой, то ли хохот. Что-то громыхнуло и там. Гедимин вскинул было руку, но Вепуат схватил его за запястье.
— Стрельбы! А что, кочевникам тренировки не нужны?
— Куда стреляют-то? — Гедимин недовольно сощурился. «Дали им оружие на свою голову…»
— А вон, на обрыве мишени, — Вепуат махнул рукой куда-то на «запад», за реакторный купол. — Вечером рисовали. Не бойся, твои «камеры» не поломают.
— Одни такие водоподъёмник уронили, — проворчал Гедимин, вслед за Вепуатом огибая здание душевой. Мимо хвоста туун-шу пройти всё-таки пришлось — и он, заметив какое-то движение, снова захлопнул дыхальца. Вепуат досадливо хмыкнул.
— Как бы приучить его к себе раньше, чем его потянет в небо… — он поправил неловко свисающее крыло и остановился у обрыва. Внизу ворочался сааг-туул, увешанный Джагульскими фонарями. Орнамент на его панцире со вчерашнего дня подновили — каждая линия стала вдвое толще. Джагул, устроившийся на загривке, развернулся к реакторному куполу и подул в раковину со множеством «патрубков». Вепуат помахал ему рукой.
— Геджер! — Джагул махнул ракушкой в ответ. — И Урху! Всё спокойно!
— Ага, вижу, — Вепуат приветственно ухмыльнулся. Стрелки, выстроившиеся вдоль спины сааг-туула, опустили оружие и повернулись к сарматам. Гедимин сдержанно кивнул им, скользнул взглядом по оружию, напомнил себе, что к такой штуковине прицел приделывать бесполезно, при взрывающемся снаряде большая точность не нужна, а нужная нарабатывается упражнениями…
— Урджен! — Вепуат на оружие даже не глянул. — Дай пленным еды!
Джагул удивлённо рявкнул. Остальные переглянулись, неуверенно скалясь.
— Еды? Зачем?
— Вы их совсем заморите, — сердито сказал Вепуат. — Второй день держите связанными и не кормите.
— Воды им дали, — отозвался Урджен. — А еды — зачем? Будут силы — будут драться. Решат сбежать. Зачем⁈
Он снова поднял ракушку и затрубил. Стрелки развернулись к нарисованной на скале мишени. С верхнего края плато уже обсыпалась пара метров гравия — обстрел вызвал камнепад. Мишень потускнела и покрылась выбоинами.
Гедимин посмотрел на сигма-сканер. Реактор «фонил», и часть экрана заволакивало редкой белесой рябью. По «тюремному отсеку» сааг-туула двигался вооружённый воин, проверяя, надёжно ли связаны пленники; второй стоял в «дверном» проёме и пристально следил за ним. На другом «борту», рядом с «отсеком»-кузницей, резали панцирь, пробивая в нём широкую нишу; рядом, разложенный по мелким горшкам, лежал кейек, облепленный глиной.
— Новая печь?
— А? — Вепуат заглянул в его сканер. — Да, похоже. Они же разграбили кузницу Ур-Согганов. Не пропадать же добру.
Урджен, опустив ракушку, коротко рявкнул.
— Две печи, — отрывисто сказал он. — Для металла. Для стекла.
Гедимин мигнул.
— Джагзуу просит, — продолжал Урджен, глядя на него. — Свет-что-греет. Как делать? Ты умеешь. Огненные умеют. Говорят — даже карлики. Мы — нет. Покажешь?
Гедимин сдержанно хмыкнул.
— Я вас учил работать со стеклом. Что вышло?
Урджен ощерился.
— Они мертвы! Джегех? Его не учи. Джагзуу в тебя стреляла? Я стрелял? Нас учи. Что надо? Трофеи? Всё можешь взять. Пленники? Там есть мастера. Есть воины. Их тебе дать?
Вепуат крепко взял ошалевшего Гедимина за локоть.
— Надо думать, — сказал он Урджену. — Сейчас не до того. Может, через пару дней. Этот свет — не оружие. Не забыл ещё?
Джагулы глухо зарычали.
— Не дураки. Дураки умерли. Не оружие для войны. Только для охоты. Все поняли.
Вепуат ухмыльнулся.
— Ну, будем надеяться. Через пару дней скажу, что мы решим.
Гедимин тяжело качнул головой. «Технологии,» — пульсировало в мозгу. «Ты же сам учил их новшествам. Для охоты… Жарить дичь на лету? Вот интересно, сааг-туул — это дичь?»
… — Я там нужен? — Гедимин угрюмо сощурился на Айзека. Тот едва заметно ухмыльнулся.
— Обязательно. Без верховного жреца — никак.
За его спиной, рядом с хмурым Гварзой и настороженным Таркасаном, шуршали ритуальными цацками вожди племени Хеллуг. Они собрались втроём — видимо, кто-то остался «на базе».
— Айзек, у Джагулов нет жрецов, — вполголоса напомнил Вепуат. — А вождь тут ты. Мы с Гедимином… ну, это не совсем наше дело. А работа, между тем…
Айзек оглянулся на «восточный» склон. Очередной валун, вытолканный из шахты, скатился в ущелье. Сейчас они падали редко, но громко — шахта углубилась и почти уже достигла пещеры, и Текк’ты, чтобы не тратить время на подъём, выталкивали по десятку камней за раз, слепив их в рыхлый ком. На дне ущелья он треснул и раскатился — Гедимин слышал, как грохот и стук постепенно затихают.
— Работа идёт. И вроде бы вмешательства не требует.
— В Сфене Огня разлом с кейеком… — начал было Вепуат, но Айзек нетерпеливо отмахнулся.
— Ценю твои старания по его добыче. Но пару суток он точно подождёт. Как ждал тысячи лет до того. Идём!
…Чёрные и жёлтые Джагулы, даже опустившись на колени, косились друг на друга и неприязненно скалились. Гедимин видел, как они стискивают зубы при взгляде на вождей Хеллуг.
— Джелег не причинят вреда никому в доме Пламени, — глухо проговорил чёрный Джагул, на секунду поднял взгляд на сарматов — и тут же опустил, прижимая уши и нервно скалясь. — Джелег не нарушат волю Пламени. Пламя победило. Джелег побеждены. Пламя возьмёт трофеи.
— Улгех не нарушат волю Пламени, — эхом повторил один из «жёлтых» вождей. — Никто из Улгех. Пламя возьмёт своё.
— Улгех ещё служат Кьюссам? Выполняют их волю? — голос Айзека стал странным, почти незнакомым. Чёрные Джагулы глухо зарычали, жёлтые — почти уткнулись в гравий.
— Больше нет. Пламя сильнее, — признал кочевник. — Сильнее Кьюссов. Сильнее Улгех.
— Слово Кьюсса не стоит пыли, — прорычал чёрный Джагул. — И те, кто с ними…
— Джелег не спросили! — рявкнул Урджен, показывая клыки.
— Я слышал ваши клятвы, — отозвался Айзек. — Пока вы верны им, Пламя будет благосклонно. Мы не откажем вам в воде, лечении и убежище. Дом воды будет открыт. Можете наполнить бурдюки. Вставайте!
Урджен удивлённо рявкнул.
— Вождь Ардзаг! У них много нужного. Они теперь наши. Возьми трофеи!
Двое его сородичей придвинулись ближе, жадно глядя на чужаков. Гедимин поморщился.
— Да, — отозвался Айзек. — Пусть будет так. Идите за водой — и несите ценное. Вы навредили Пламени. Пора возмещать.
Джагул, уже поднявшийся на ноги, пригнул голову и вздыбил гриву, недобро глядя на сарматов.
— У нас мало пищи! Зверь ранен — где нам её взять⁈ Не забирай…
Урджен оскалился.
— Ты клялся перед Пламенем! А ну…
Айзек ударил кулаком о ладонь.
— Тихо! Нам не нужна ваша еда. Подстилки и горшки тоже оставьте себе. Мы не будем ломать ваши печи. Ты знаешь, о чём разговор. Знаешь лучше меня.
Джагул медленно склонил голову.
…Две параллельные вереницы кочевников тянулись по склону — одни поднимались из ущелья и складывали что-то в ячеистые поддоны, другие спешили обратно с полными бурдюками воды. Что в ячейках, Гедимин не видел — заслоняли столпившиеся филки и Джагулы. Чуть поодаль от толпы, рядом с двумя чёрными силуэтами, светился белый посох.
— Хассек прибыл, — Вепуат едва заметно ухмыльнулся. — Так и знал — делёж не пропустит.
— Ну да. На нём же разведка… — пробормотал Гедимин, очень стараясь не морщиться. Толпа у «трофеев» напоминала ему пищевую воронку над падалью. «Ладно, оружие у них нужно было забрать. Но что там ещё такого, что надо Айзеку⁈ Лучше бы налаживал добычу кейека. И „асбеста“ заодно.»
— А вот кого нужно позвать — это Сэта, — последнюю фразу Вепуат проговорил чуть громче, повернувшись к Гедимину и уже готовясь постучать по его броне. — Я возьму термочашу?
— Бери, — отозвался тот. — Но одной чаши мало. Сейчас поставлю им купол. Кто вчера участвовал? Все?
— Пять городов, — кивнул Вепуат. — И звать надо всех. Вот, ты разберись с помещением, а я поговорю с Кут’тайри. Вчера он их всех созвал — и сегодня справится.
…Пока Гедимин строил прозрачный купол и следил, как он прогревается, вереницы Джагулов иссякли. Сбоку послышалось приглушённое верещание — страж, окружённый стаей Скогнов и Броннов, осторожно приблизился к «постройке».
— Вот вчера было! — Хассинельг широко ухмыльнулся. — Но я не сказал. Никому из стражей. Не были в бою — не получат трофеев!
Он оглянулся на душевую и щёлкнул хвостовой клешнёй.
— Мастер Вепу-а взял самый большой трофей. Только — не знаю, будет ли прок. Кьюссы на них летают. Когда-то даже жили. А кто-то другой — нет, не видел.
«Ровно это я ему и говорил…» — Гедимин оборвал бесполезные мысли и сдержанно хмыкнул.
— Может, слышал какие-нибудь команды? Как Кьюссы ими управляют? Как забираются внутрь? Жабры — они ведь должны быть чувствительными…
Хассинельг махнул посохом. Джагулы, зацепленные пятном белого света, шарахнулись от него и глухо зарычали.