— А то раньше мы не знали…
— Пустота молчит, — подтвердил Ишха, растягивая короткие нити меж планками. — Я слышу песню Пламени. Здесь оно сильнее Пустоты. Не знаю, как вам хватило сил…
Сарматы переглянулись.
— Часы, — прошептал Вепуат, глядя Гедимину в глаза. — Пульсация… Да ты же сам её видел! Это она стабилизирует… всё это вот. Без часов ни черта бы не вышло. Их тут нигде нет, даже в столице, — поэтому и…
— Эксперимент, — Гедимин сузил глаза. — Опять наделал выводов на пустом месте. Где эксперимент⁈ Может, часы без реактора не работают. Или он работал бы и без них. Кто проверит?
Вепуат оглянулся на ремесленников, навостривших уши, и медленно улыбнулся.
— Мы благодарны вам за помощь — и городу, приславшему вас, за щедрость. Пламя не хочет остаться в долгу. Примет ли рука Шакхи небольшой дар?
Сэта переглянулись и обменялись короткими жестами.
— Рано ещё говорить о долгах, — сказал Ишха. — Работа ещё даже не начата. Рука Шакхи, несомненно, будет благодарен. Но ты зря не торопись. Твой ученик, Войя, — посадить его за прялку?
— Что? — забеспокоился филк, под шумок перебравшийся к двери. Вепуат поманил его к себе.
— Попробуй ещё одну старую технологию. Вот это тебе на руку. Чтоб перчатку не прорезало. Садись сюда…
…Гедимин только на долю секунды отвлёкся на светящийся купол посреди холма. Когда он оглянулся, Войя уже входил в барак и захлопывал за собой дверь. Вепуат посмотрел туда же и еле слышно хмыкнул.
— Ничего. Главное, что у него получилось. И бечёвка, и нить. Навык постепенно наработается. Надо же! У нас тут целая сэтская колония…
Гедимин оглянулся на горячий цех. Неприметные «окна» склада горели непривычно ярко. Трое Сэта, собравшиеся там, сдерживали жар, но воздух всё же прогрелся до девяноста градусов. «Как бы труха не вспыхнула,» — сармат подумал о штабеле оболочек для твэлов — и их чересчур горючей «прокладке». «Может, заменить её „асбестом“? Взять на время мешок волокна… Чёрное стекло — прочное, лежать ему недолго, — может, обойдётся без повреждений.»
— Песня Пламени… — Вепуат посмотрел на дозиметр. — Вот интересно… Когда месяц Пустоты закончится, пульсация затихнет? И — на какие ещё эффекты она может влиять?
Гедимин пожал плечами.
— На катаклизмы явно не влияет.
Вепуат хмыкнул.
— А помнишь — перед поездкой был токсичный туман? И ещё землетрясение… Они ведь были очень слабыми. Слабее, чем рассчитывали.
— А недавно туманом затопило весь холм, — отозвался Гедимин. — И ещё ледяные твари… Думаю — никакого влияния. Чистая случайность.
— Ну, это мы сами встряхнули стихии, — пробормотал Вепуат, оглядываясь на душевую. Спор его, похоже, уже не интересовал — он уставился на что-то на «западе» и толкнул Гедимина в бок.
— Смотри!
Туун-шу, оставленный без присмотра, медленно опускался в бассейн. Щитки его панциря были растопырены, и он вздувался и сжимался, прокачивая воздух сквозь полости. Гедимин увидел, как хвост качнулся, ускоряя полёт — и над бассейном поднялась туча брызг.
— Он, считай, почти уже опомнился, — пробормотал Вепуат, недоверчиво качая головой. — Завтра ещё проголодается… Гедимин! Надо бы сходить за едой. На такую тушу Би-плазмы не хватит.
— Сходить? — насторожился Гедимин. — И куда? Вон там лежала гора падали…
Он кивнул на так и не разрушенный купол над разбившимся туун-шу. Вепуат досадливо отмахнулся.
— Не думаю, что он каннибал. Если и так — лучше не поощрять. Ближайшая гора мяса — мёртвый сааг-туул. Пару центнеров мы ведь дотащим?
…Обугленная туша темнела под обрывом. Гравий, обсыпавший её, успел примёрзнуть и покрыться инеем. В боку зияли проломы. Гедимин заглянул в один из них — в «коридоре» лежало обезглавленное тело без следов обгорания. Одежда с него была содрана — вся, вплоть до нижней рубахи.
— Джагул? — Вепуат заглянул в пролом вслед за Гедимином и недовольно хмыкнул. — Не, это не годится. Привыкнет их есть — начнёт на живых кидаться.
— Я вообще молчал, — буркнул Гедимин, угрюмо щурясь. Вепуат уже втиснулся в «коридор», и в соседнем проломе вспыхнул и снова погас луч его фонаря. Под панцирем было темно — церу, намазанную на «стены», старательно соскоблили.
— Ага! — донеслось из коридора. Гедимин, перешагнув через обгоревшие останки, поднял фонарь. Вепуат высунулся из узкого проёма, ведущего куда-то в глубину, и замахал рукой.
— Вот, нашёл продуктивный слой. Помнишь, как мы делали инъекции?.. Тут только немного надрезать, сантиметров двадцать-тридцать…
Гедимин снял с плеча сфалт.
— Иди наружу и там жди.
Поток плазмы ударил в «потолок», оставляя неровный надрез — ровный на перекошенном панцире не получился. Секунда — и Гедимин увидел сквозь прорезь холодное свечение неба. «Поддаётся,» — довольно хмыкнул он, расширяя «люк». Выбитый кусок панциря вывалился наружу и загремел по выступам брони. Гедимин развернулся к внутренней «переборке». Она поддалась ещё легче.
Панцирь не горел — только оплавлялся и обильно чадил. Гедимин расширил дыру до двух метров и сузил поток, надрезая что-то, плохо различимое в густом дыму. В проломе зашкворчало. «Влажная органика,» — Гедимин провёл второй надрез под углом к первому и отсёк «кромки». «Попробуем извлечь…»
Какие-то волокна всё-таки зацепились. Сармат рванул сильнее — и вывалился из пролома вместе с длинной обгоревшей полосой чего-то тёмно-бурого. Запёкшаяся от жара корка треснула, и на скафандр брызнула рыжеватая жидкость. Гедимин отбросил неожиданно тяжёлый пласт и недовольно сощурился на измазанную броню.
— Ого! — Вепуат склонился над куском органики и попробовал его приподнять. — Разрежь ещё вдоль. Донесём — и уже на месте разделаем.
— Это убрать? — Гедимин кивнул на длинную полосу «продуктивного слоя» — кожи, проросшей жёсткими волокнами.
— Пусть будет, — ответил Вепуат, ковыряя когтем обгоревшую корку. — А вот это, наверное, лишнее. Вряд ли туун-шу жарят добычу. Ну, это я сам почищу.
Гедимин поднял сфалт и отодвинулся, чтобы не попасть под струю густого дыма. «А эта штука ещё тёплая,» — мелькнуло в голове. «Такая туша остывает медленно…»
Мясо сааг-туула — то, что Гедимин тащил на плече — по ощущениям, было похоже на «асбестовую» руду — такой же длинный волокнистый пласт, постепенно остывающий в холодном воздухе.
— Засунем в холодильник, — рассуждал по дороге Вепуат — ему досталась треть куска, чуть больше центнера, груз был невелик и не норовил на каждом шагу свалиться. — Ну, туда, где иглица. Вывесил бы за купол, но завтра потеплеет — точно слетятся падальщики.
— Странно, что ещё не слетелись, — Гедимин покосился на зеленоватое небо. Мясо он прикрыл защитным полем, — но туша сааг-туула тоже остывала, никому не интересная, и ни одно мелкое существо к ней не приблизилось.
— Холодно, — Вепуат пожал свободным плечом и подхватил падающий груз. — И панцирь мешает. А может, горелый панцирь пахнет невкусно. Интересно ещё, что Икси туда не добрались. Видел — все тела нетронутые?
— Только без голов, — Гедимин вспомнил черепа, привязанные к его лебёдке, и его передёрнуло.
— Ну, это трофеи, — Вепуат невесело ухмыльнулся. — А вот Икси почему не пришли… Странно. На холме, вон, не поленились залезть под кучу мяса, а тут…
Он оглянулся на тёмную гору у подножия жёлтой скалы и пожал плечами.
…Из полуразобранного каменного кургана тянуло холодом. Скалы вокруг немедленно покрылись инеем. Гедимин покосился на заиндевевший рукав и растянул вдоль кургана защитное поле.
— Они охотятся на мелкую добычу, — рассуждал Вепуат, раскладывая куски мяса и обрезки «продуктивного слоя» по снегу. — Меньше себя. То есть — ему удобно глотать много мелких ошмётков. Их он перемалывает вместе с панцирями. А вот кусать ему нечем. Заметил? Снаружи, на морде, всякие шипы и наросты. А кромка пасти чистая. Я думаю — это что-то вроде китообразного…
Он придвинул к себе ещё одну груду мясных обрезков и сложил поверх первой. Гедимин прикинул размеры оставшихся горок и пошёл за камнями. Курган-рефриджератор пора было надстраивать.
…Раковина-веретено от лёгкого тычка закачалась, медленно, с неожиданными рывками, но всё же прокручиваясь вокруг своей оси. Вепуат остановил её, придержав за отросток, и оглянулся на Гедимина.
— Это, похоже, чья-то внутренняя часть. Оно такое и росло. А в наших запасах я такого не видел. Но ведь можно сделать? Собрать из кусков? Вот тут должно быть округло, а тут торчат штыри…
Гедимин кивнул.
— Ночью займусь. Пару сделаю, дальше филки сами справятся.
Перед глазами уже стоял ряд качающихся веретён с машинным приводом и ком волокна, растягиваемый по прорезным плашкам. «Побольше регуляторов натяжения — и заработает. Не забыть про вентиляцию и увлажнение. Волокну не повредит — оно минеральное. А пыли будет меньше. И двойные респираторы. Обязательно.»
26 день Огня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
«Ку-ут-и,» — тёплые волокна, прижавшиеся к виску, дрогнули. «У-шёл. Пусть. Ту-уда ну-ужно.»
Гедимин мигнул.
— Кто и куда ушёл? — он тронул ладонью корпус реактора. Волокна больше не шевелились — лежали спокойно.
«Ку-ут-и,» — повторил хранитель. «Ту-уда.»
Наверху лязгнула, отодвигаясь, крышка люка. Волокна соскользнули на предплечье и растаяли.
— Теплеет, — сказал, спустившись, Айзек. Гедимин, уступив Ансуру место у монитора, подобрал с края пульта четыре небольших свёртка и прикрепил к броне. Айзек покосился на них и еле слышно хмыкнул.
— Ночью надо бы спать, а не работать.
— Спать на дежурстве? — Гедимин кивнул на реактор. Айзек только ухмыльнулся.
…Из воздуховодов тянуло свежим, но не ледяным ветром. Остатки снега осели и влажно блестели. С края плато капала вода, где-то поблизости уже журчало — капли собрались в ручей. «Дирижабль», подвешенный на тросах у душевой, размеренно шипел и раскачивался, помахивая хвостом. Из-под приподнятого щитка выглядывал маленький глаз.