…Опоры подъёмника легли на спрессованный гравий. Он, стараниями Текк’тов, был ненамного рыхлее материковой скалы, но всё же Гедимину было не по себе. Он ухватился за балку и повис, прислушиваясь, не захрустит ли внизу — и, выждав пару минут, спрыгнул и облегчённо вздохнул.
— Вы туда что, вдвоём полезете? — недоверчиво спросил филк-оператор, глядя то на сарматов, то на тросы. Вепуат хмыкнул.
— Эта верёвка двадцать тонн держит, — он подёргал жёлтый «асбестовый» канат. — А в нас — полторы на двоих. Можно ещё Айзека позвать.
— Не только можно, но и нужно, — раздался за спиной Гедимина недовольный голос. — И почему-то этого опять не сделали. Атомщик! Где отчёт?
— Не успел, — буркнул Гедимин, едва заметно щурясь. Вепуат широко ухмыльнулся.
— Надо же сначала проверить, потом писать. У нас так принято, — он ступил на крестовину, повисшую над землёй, и ухватился за тросы. — Давай с нами! Заодно проверим подъёмник. Это ведь для атомной станции, всё должно быть как надо.
Айзек сдержанно хмыкнул и встал на крестовину с другой стороны. Гедимин придавил её к земле, выравнивая, и оглянулся на филка-оператора.
— Майна!
…В пещере тянуло сквозняком — все шахты были открыты, и воздух, нагретый термочашами, уходил в них, сменяясь прохладным с поверхности. Гедимин прощупывал стены — невнимательному глазу они показались бы монолитными, швы «заросли». Айзек оглядывался по сторонам, поднимая фонарь, и одобрительно хмыкал. Ещё один лестничный пролёт — и в световое пятно попали жёлто-красные пластины.
— Хм, — Айзек попробовал поддеть плитку, пощёлкал по ней когтем и перевёл взгляд на экран сигма-сканера. — Термоизоляция… Держится вполне достойно. Несмотря на все воздействия. И скрепляющий раствор, и сама облицовка — что радует вдвойне. Гедимин, подогрей её, — я сниму показатели.
…Гедимин выключил термобластер. Показаний сканера он не видел, но «чутьё» молчало.
— Вполне достойно, — пробормотал Айзек, выключая прибор. — Это итоговая проверка? Или испытания продолжаются?
Гедимин пожал плечами.
— Видно, что держится. И будет держаться. Текк’ты ушли, десять дней свободны… Соберёшь три бригады филков? Положим облицовку, докуда успеем. Пока есть время, и сверху никто не ползает.
Айзек пристально посмотрел на него и резко качнул головой.
— Месяц Пустоты, атомщик. Забыл? Мы не можем так рисковать.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Какой риск⁈ Мы уже сделали кучу всего… мы подъёмник только что собрали — и ничего не сломалось! Тут же эта… защита, — последнее слово далось ему с трудом. — Излучение, которое блокирует… Даже Сэта согласились!
Айзек покачал головой.
— Мелкий механизм может кого-то убить. Но станцию не угробит. Станцией рисковать нельзя. Никаких строительных работ. Потерпи до конца месяца.
— Вепуат, — Гедимин повернулся к разведчику. Тот изучал тектоновую плиту под ногами.
— Ты ведь сам видел. Пульсация… и те станки…
Вепуат покосился на Айзека. Тот снова качнул головой.
— Нет. Неоправданный риск. А вот чем надо бы заняться, — он перевёл взгляд на облицовку, — так это добычей составляющих цемента. И их измельчением. Запланируй до конца месяца вылазку в Сфен Камня. Бери с запасом, благо транспорт у вас теперь есть.
— Проку от него в тех ущельях, — пробормотал Вепуат. Гедимин угрюмо сощурился, но кивнул.
— Завтра. Филков выделишь?
…Ещё на подъёме Гедимин услышал с «юга» вой, рык и скрежет. Едва сармат ступил на твёрдую землю, как к этим звукам добавилось бульканье «гражданской сирены». Филк-патрульный у обрыва повернулся к Айзеку и отчаянно махал фляжкой — первым, что попалось под руку. Второй дул в ракушку. Айзек, еле слышно помянув ядро Юпитера, ускорил шаг.
В низине два сааг-туула стояли друг напротив друга, размахивая хвостами. Третий отполз в сторону и припал к земле, плотно сомкнув все пластины.
— Стой! — крикнул Айзек, грохнув кулаком о кулак. Вепуат, молча сорвав с плеча плазмомёт, выстрелил в небо. Грохот разорвавшегося сгустка плазмы ещё не утих, когда оба сааг-туула залегли, прикрыв глаза и дыхальца. Через пару секунд из-под наплечных пластин осторожно выглянули Джагулы.
— Что тут за драка? — сердито спросил Айзек. — Бунт?
Погонщик из племени Джелег возмущённо рявкнул. Из-под панциря зверя Хеллуг донёсся вой.
— Зверь Джелег голоден, — прорычал чёрный Джагул. — Здесь одни камни. Мы идём искать еду. Хеллуг не пускают нас.
— Вождь Ардзаг не отпускал вас! — донеслось из-под панциря зверя Хеллуг; кто-то из вожаков высунулся наружу, сердито скалясь. — Искать еду⁈ Кто вам поверит⁈ Знаем мы, что вы там ищете!
Гедимин мигнул.
— Зверь Улгех тоже голоден, — мрачно сказал жёлтый Джагул. — Мы дали клятву Пламени, чтобы нас морили голодом? Не было речи, что мы не можем отойти от холма!
— Они правы, — Айзек кивнул, переводя взгляд на вожака Хеллугов. — Ты опасаешься… чего? Что они вооружатся и попробуют напасть?
Чужаки возмущённо зарычали. Хеллуг вскинул голову и издал короткий вой.
— Простое оружие легко найти. Сойди на землю — и вот оно. Мы, Хеллуг, не верим чужакам.
Айзек потёр респиратор.
— Резонно. Придётся вам за ними следить. Поедут на пастбище под вашим присмотром. Следите, чтоб на землю не спускались.
Хеллуги радостно взвыли. Чужаки переглянулись.
— Зверей отпустят поискать еды? — переспросил чёрный Джагул, настороженно вздыбив гриву. — Мы дали слово. Тебе нечего бояться.
Айзек кивнул.
— Езжайте. С одним условием. Каждый зверь привезёт сюда одно целое дерево. По дереву с каждой поездки.
— И Хеллуг тоже? — привстал из «люка» вожак Хеллугов.
— И Хеллуг, — кивнул Айзек. — По дереву с каждого. Вам это, знаю, нетрудно. Езжайте!
Он отвернулся от обрыва. Там, внизу, хрустел гравий, трещали пластины брони, стучали погремушки, и перекликались погонщики. Гедимин шагнул к обрыву — как раз вовремя, чтобы увидеть, как из ущелья выбирается караван. Зверь Хеллуг шёл на полкорпуса впереди, двое пристроились за ним. Долго уговаривать их не пришлось — видно, и впрямь проголодались.
— И то, — еле слышно пробормотал Вепуат. — Парой вёдер потрохов не наешься.
Айзек покачал головой.
— Интересно, надолго ли хватит местной флоры…
— Зачем тебе три дерева? — спросил Гедимин, оглядываясь на жилые строения. — У нас что, кончается субстрат? Ты не говорил…
Айзек едва заметно ухмыльнулся.
— Субстрата много не бывает. Жир, древесное волокно, сама древесина… мало ли полезных штук? Заодно… — он повернулся к тихому стрельбищу — Гварза только-только выгнал туда первую дюжину филков, и они расставляли мишени. — Заодно — тренировка для поселенцев. Ремесло лесоруба им тяжело даётся. Надо нарабатывать навыки.
Вепуат хрюкнул в респиратор.
— Да уж, филки будут рады!
…Из-за стены доносился стук вбиваемых клиньев, тихий треск плотной коры и недовольные возгласы. Джагул-пленник, повернув на звуки одно ухо, настороженно покосился на Гедимина и поднял мешок с шихтой.
— Пробовал делать круглые чашки? — спросил его сармат. — Покажешь, как умеешь. Если всё нормально, покажу, как свернуть донце в конус.
Урджен и Джагзуу, подобрав заготовки линз, возились со шлифовкой — и то и дело поворачивали уши на шум за стеной.
— Дети Пламени много кричат, — проворчала самка. — Из-за всего. Мы думали — оттого, что они слабые. А они не слабые. Сильнее нас. Долго работают. А потом — ещё. И есть силы кричать. Зачем⁈
Гедимин пожал плечами.
— Они ещё не привыкли, — пояснил Вепуат. — У нас, на Земле, многое делается проще.
Урджен посмотрел сквозь заготовку на собственные когти и коротко рявкнул.
— Проницающий глаз! Жаль будет разбивать…
— Не зли богов, — буркнула самка. — Скоро ворота закроются. Тогда сделаем много всякого. Сейчас надо учиться.
— Сам знаю, — огрызнулся Джагул.
— Сэта говорят — разбивать не обязательно, — осторожно заметил Вепуат. — Здесь, в Элидгене, Пустота не так сильна…
Урджен глухо рявкнул.
— Сам слышу. Пламя поёт. Но — кто знает? Может, для вас. Может, для Сэта, благословлённых. Но мы-то им прокляты. А богов лучше не злить. Пусть Ук-Хеммайи заберёт своё.
Он коснулся бус из позвонков, намотанных поверх пояса, и снова склонился над заготовкой. Сарматы переглянулись.
…Джагзуу сдула с заготовки невидимую пыль, посмотрела сквозь стекло на руку и довольно ухмыльнулась.
— Долго. Работа для самок. Но сделать можно. Геджер! Сегодня пустишь нас в купальню? Там хватит воды?
Гедимин мигнул.
— С чего её должно не хватить? Цистерны полны.
Урджен шевельнул ухом.
— Полны? И после всех чужаков, кто тратил воду? Что у вас за источник? Тут такие есть?
— Вода не тратится бесследно. Фильтруется и возвращается в озеро, — отозвался Гедимин. Джагулы переглянулись и ощерились, прижимая уши.
— Мы моемся после всех чужаков? В их воде?
— Это они моются после вас, — вмешался Вепуат. — Вы сколько раз уже там купались? Это ваша вода. И она чистая.
Гедимин оглянулся на пленника. Тот молчал, но уши стояли торчком. Сосуд с конусным дном, сделанный им, остывал в «холодном отсеке» печи; получилось криво, но для первого раза сносно. «Его, похоже, учили в лагере,» — думал сармат. «И он быстро осваивается. Завтра поставлю кого-нибудь с ним в пару. Приделаем к сосуду ручки.»
…Первая партия Джагулов раздевалась в предбаннике. Их было больше, чем обычно, — в купальню привели четверых пленников. Одежду им ещё не вернули, но каждый пришёл со штатным «банным мешочком» — и Гедимин, украдкой их просканировав, убедился, что пленным выдали миски, гребни и даже трубки с фиолетовым пигментом. Джагулы, оглядываясь на выгородку вдоль всей стены и текущую из-под неё воду, разбрелись по душевой. Гедимин направил струю в потолок, чтобы накрыть всех «дождём» — и увидел, как кочевники настороженно обнюхивают мокрые ладони и пробуют воду языком.
— Чистая, — пробормотал кто-то. — Пахнет водой и камнем.