— Грей до жёлтого свечения. Остывает быстро.
…Урджен вышел из-за печи, сжимая что-то в кулаке. Тряпку с морды он снял и теперь сердито скалился.
— Асгаан меня не слышит. Приносил с утра дары, да без толку.
Он бросил на поддон кривоватую линзу с кое-как зашлифованной поверхностью и отодвинулся. Гедимин хмыкнул.
— Будешь так швырять — попортишь, — он заглянул в стеклянный кругляшок, поморщился и нехотя кивнул. — Годится. Ставь сюда клеймо — и иди проверять. И позови Джагзуу. Пропала полчаса назад.
…Зуурджег задвинул печные заслонки, сел на выступ фундамента и, прежде чем Гедимин успел его остановить, отхлебнул из ближайшего ведра. Шерсть на ладонях и вдоль пасти слиплась от пота.
— Нравится работа? — спросил Гедимин. — Быстро учишься.
— Я был кузнецом, — отозвался Джагул, показывая чёрные, будто обугленные, когти. — Знаю огонь.
— Ты тут по доброй воле? — Гедимин оглянулся на дверь. — Я ведь могу сказать, чтобы тебя отпустили. В другое племя. Или вообще.
Джагул вздыбил гриву и коротко рявкнул, отшатываясь к стене.
— Я Хеллуг. Мастер. Куда отпускать? В Ук-кут⁈
Гедимин мигнул.
— Ну, как хочешь, — пробормотал он, озадаченно глядя на Джагула. — Вас там не обижают? Еды хватает?
— Кто будет обижать? — Зуурджег дёрнул ухом. — Хеллуг нужны мастера. Многие ушли. Никто не вернулся.
Хлопнула дверная заслонка, и тут же Гедимин услышал недовольное рычание — Урджен подтолкнул самку в спину, она в ответ замахнулась когтями.
— Вот как видит Ку-унну, когда смотрит на Равнину, — выдохнула она, раскрывая ладонь с зажатой в ней линзой. Стекло успели захватать и заляпать, поверхность помутнела, но Джагулы этого не замечали.
— Теперь покажи, как он сжигает взглядом, — самка указала на фонарь у пояса Гедимина. — Светящиеся штуки я знаю. И кейек знаю. Принесу, как сделаем. Потом. Когда ворота закроются. Такую вещь ломать не будем. Самим нужна.
Гедимин, пожав плечами, отстегнул от пояса фонарь и кивнул на полупустое ведро с водой.
— Давай линзу. На живых не направлять!
…Другого ведра под рукой не нашлось — между испытаниями Гедимин остужал воду криобластером. Джагулы придвинулись ближе и шумно сопели, растопырив вибриссы.
— Такая же штука, но ледяная, — прошептала Джагзуу, толкая Урджена в бок. — Значит, делают её так же. Как шлифовать лёд? Будет же таять. От рук. От трения.
Зуурджег наблюдал за ними — и замерзающей в ведре водой — издалека; краем глаза Гедимин видел, как он опасливо прижимает уши. «Слишком много странностей?» — сармат еле слышно хмыкнул. «Хеллуги уже привыкли. Чужакам пока сложно.»
…Вода бурлила, стремительно выкипая. Урджен медленно сдвинул предохранитель и протянул «фонарь» Гедимину.
— Хорошая штука. Те, кто в Ук-куте, будут рады. Для себя мы сделаем потом. Много таких. Спасибо, что научил.
Джагзуу, положив линзу на поддон и обернув бусами-позвонками, уже примерялась к ней с кувалдой. Урджен, недовольно рыкнув на неё, сходил в «предбанник» и принёс пустой кожаный мешочек. Линзы сложили в него, снова обернули бусами. Урджен проговорил что-то нараспев, глотая окончания слов, — Гедимин только и уловил что-то про Ук-кут, прежде чем стекло под кувалдой с треском лопнуло. Сармат отвернулся, угрюмо щурясь на дальнюю стену. «А вот у меня бы рука не поднялась. Зачем Икси линзы? Они-то ни света, ни тепла не любят.»
…Защитный купол над холмом уплотнился и сжался — от него остались узкие коридоры между двуслойными «колпаками» над каждым зданием. На перекрёстках тускло светились термочаши — большую их часть растащили по строениям. Гедимин перекрыл последние воздуховоды ущелья — там не осталось никого, кто нуждался бы в «кислороде», все жители лагеря перебрались в барак и передвижную лабораторию. Вепуат, выловив дроны, усадил их себе на плечи и остановился у груды глиняных обломков. Их накопилось уже немало — расколотые «кожухи» для прожарки субстрата, треснувшие и неудачные литейные формы…
— Столько сырья пропадает попусту…
Гедимин пожал плечами.
— Когда всё успокоится, поищем какую-нибудь реку. В Синви съездим. Транспорт у нас теперь есть. Дорога там широкая — пролезет.
Вепуат, не слушая его, задумчиво рассматривал керамический обломок.
— Вот если посчитать по стихиям… Глина — это ведь камень, размытый водой. То есть — они там вместе. Эти две стихии. А когда мы её обжигаем, огонь выпаривает воду. И остаётся камень… и, наверное, следы огня. Это как радиационное заражение — вроде бы источник убран, а местность ещё фонит. То есть, вот эта штука — это камень и огонь…
Он повертел черепок в пальцах и бросил в общую кучу.
— Значит, надо вернуть воду. И как-то удалить огонь… провести такую дезактивацию. Если огню противоположен лёд… Гедимин!
Сармат вздрогнул. Он уже давно слушал Вепуата, ошалело мигая, и мысли о дурацких шутках постепенно сменялись холодом под рёбрами. «На эа-мутацию вчера всех проверяли. Не могли же…»
— Давай возьмём обломки и вморозим в лёд, — сказал Вепуат; его взгляд был серьёзным и кристально ясным. — И пусть они в нём полежат. Мне кажется — должны размягчиться. Я спрошу ещё у Альгота, но по-моему — так.
— Ты вообще в себе? — тихо спросил Гедимин. — Что ты несёшь? Это обожжённая керамика. С чего ей размягчаться⁈
Вепуат криво ухмыльнулся.
— Так и колёсам не с чего взрываться. Гедимин! Я ж не в реактор прошу засунуть. Помоги мне с холодильным курганом. Там камни надо ровно класть, а у меня вечно щели. А вморожу я сам. Надо же проверить гипотезу…
— Мать твоя колба, — пробормотал Гедимин. — Если всякий бред проверять…
Он осёкся и только махнул рукой.
— Идём. Сам увидишь — ни кварка не выйдет.
33 день Льда, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— А как эти твари в природе выживают?
Гедимин сердито сощурился на туун-шу. Гигантский летучий «трилобит» висел на приспущенных тросах, плотно сомкнув все щитки. Можно было бы решить, что он давно и глубоко спит, — но только что на глазах Гедимина он проглотил ведро мясных обрезков.
— В природе они летают, — сказал Вепуат, почёсывая «трилобиту» боковые щитки — там, где под панцирем было меньше пустот, и была вероятность, что животное что-то чувствует. — Могут улететь. Увернуться от атаки. Давай тогда его отвяжем…
Гедимин поморщился.
— Увернуться? От Элоси? Ты их скорость видел? Сожрут. Только маскировать его… три купола сверху и воздуховоды через два здания. Чтобы теплом не фонило.
Вепуат тяжело вздохнул и погладил существо по панцирю.
Лагерь, накрытый двуслойными куполами, затих — только снаружи потрескивал переохлаждённый гравий, да хрустели камешки под ногами караульных. Семеро в тяжёлой броне остались снаружи, в остывших почти до нуля коридорах лагеря. Все, кому скафандров не хватило, сидели в укрытиях. Под обрывом, поодаль от склонов, залегли сааг-туулы. Их панцири в свете фонарей блестели от инея. У дыхательных отверстий орнамент был чуть ярче — влага всё-таки просачивалась наружу.
Купол, накрывший душевую, растянулся вбок, поглощая «стоянку» туун-шу. «Трилобит» исчез за белесыми стенами. Гедимин оглянулся на купол над реактором. Там защитное поле встало в три слоя. Сармат поставил в бункере две термочаши. Сам реактор греть смысла не было — при перекрытой вентиляции ему и так не грозило замёрзнуть.
— Сто десять снаружи, — сообщил Айзек, проходя мимо. Вместо кинетической винтовки на плече он держал привезённый с Земли огнемёт — оружие из запасов ликвидаторской базы.
— Уже? — Вепуат покосился на яркое, в ледяных разводах небо. — Ещё даже не светает…
— Вот именно, — Айзек мрачно кивнул. — Будьте внимательны. На рассвете вероятны гости.
Вепуат пробормотал что-то по-сарматски.
— Но ведь прошла куча времени. Если мы что тогда и встряхнули — пора же успокоиться…
Айзек, пожав плечами, прошёл мимо. Вепуат повернулся к Гедимину.
— Мы ведь не воюем с Элоси. И специально ничего плохого им не делали. Как думаешь — они очень злопамятные?
Гедимин покачал головой. «Мало данных. Мы ничего наверняка не знаем. Разумны они или нет. Какие именно у них претензии. Если это животные на охоте, а наводятся они на тепло, — так и будут наводиться. Если это разумные, и мы чем-то их задели…» — оборвав мысль, он молча пожал плечами и двинулся к реакторному куполу. Его пост был там, у системы воздуховодов. Неподалёку прикрывал «южную» стену барака один из филков — вроде бы Джефри. «Асбестодробилка», ещё недавно установленная между зданиями, сейчас, разобранная, лежала в душевой. Склад сырья оставили, только прикрыли защитным полем.
…В четыре утра громыхнуло на «востоке». Что-то врезалось в гравий на соседнем холме и раскидало промёрзшие обломки. Гедимин оглянулся на шум, быстро развернулся на «запад», — над плато резкими движениями перемещались почти прозрачные серебристые облака. Виден был только блеск кристаллов при очередном рывке. Сармат взглянул на сканер и беззвучно выругался.
— Sata! — крикнул Кенен Гварза. Он стоял за ангаром горячего цеха, держа наготове плазмомёт. Гедимин снял с плеча сфалт, выцеливая мерцающее облако. Оно на пару секунд замерло, клубясь, — и рассыпалось. По краям купола загрохотали взрывы. Защитное поле пошло синей рябью и чёрными пятнами.
Вепуат выстрелил и еле успел захлопнуть бойницу. Купол напротив него почернел и задрожал, приняв на себя тройной удар.
— Ты хоть попал? — крикнул Таркасан, следя за мелькающими над лагерем бликами.
— Не знаю! — отозвался Вепуат.
«А вот они — почти попали,» — Гедимин угрюмо сощурился. Сканер «видел», как кружат над куполом змееподобные существа — и как они держат дистанцию, и как двое или трое замирают вдалеке, когда один приближается к лагерю.
Поле снова покрылось чёрными пятнами. Элоси били по воздуховодам. Гварза выстрелил, Айзек прикрыл его, купол вздулся двумя пузырями, прогибаясь внутрь. Гедимин щурился на небо, выискивая скопления врагов — но места в небе хватало, чтобы не сближаться и на десяток метров. Снова громыхнуло у воздуховодов. Купол выдержал.