— Нужно будет место для глины. Очень много места под бронёй. В прошлый раз было много глины. А будет вдвое больше. Скажи своим… ну, и Улгехам с Джелегами — нужны свободные ниши.
— Место будет, — пообещал вожак со странной ухмылкой. — Любая помощь для Геджера, говорящего с Пламенем, подателя трофеев!
Вожди Джагулов, забыв о душевой, плотным кольцом окружили Вепуата — он высыпал из быстро принесённого кем-то мешка груду камешков и перекладывал их, что-то объясняя то на них, то на пальцах. Гедимин, хоть и стоял рядом, и смотрел на «динамическую карту», срисованную лучом сигма-сканера, понимал одно слово из трёх. «Он говорит, как ему сказал Хассинельг,» — эта мысль почему-то успокаивала. «А его сюда не потащили, чтобы Джагулы зря не волновались. В прошлый раз мы добрались. Попробуем и в этот. Надо будет с утра проверить, что там с отсеками…»
…Пленники тоже были тут — и, как с удивлением сообразил Гедимин, на сборище вокруг «карты». Он даже не обратил внимания, что трое из «вожаков», её разглядывающих и обсуждающих, слишком легко одеты. Шерсть их была окрашена фиолетовым пигментом, и держались они так же, как все остальные — рычали и скалились, деля между собой места в душевой, огрызались, если кто-то теснил их, довольно щурились под тёплым душем… «Их не бьют и не мучают,» — заключил Гедимин, перекрывая воду. Мытьё у Джагулов было долгим процессом, и сармат привычно запасся терпением. С другими племенами его обещали сменить Айзек и Вепуат — его ещё ждал недоделанный кожух для прядильной машины и необученные филки-операторы.
— Геджер, — окликнул его Урджен, изобразив дружелюбный оскал. — Скажешь Урху, чтобы зверя с собой не брала? Он спит. Учить его без толку.
— Скажу, — пообещал Гедимин, внезапно поняв, что Вепуат и впрямь может до такого додуматься. «И так собирается целый зверинец — три сааг-туула с населением. Не хватало ещё трилобитов…»
— Ты там как? — спросил он Урджена, пытаясь перехватить его взгляд — Джагул, как обычно, смотрел исподлобья. — Никакой дряни не снилось?
«Сновидец» широко ухмыльнулся.
— Хорошие сны. Видел Джааргана. Говорит — все они скоро вернутся. Дорога вот-вот будет проложена.
— А… Хорошо, — пробормотал Гедимин и прикусил язык — расспрашивать дальше явно было небезопасно для мозга. «Традиции, чтоб их… Вот о чём он вообще? Как мертвецы возвращаются? Как Сэта в мёртвые города? Но там-то были тела, этот их мицелий. А тут трупы растрепало на молекулы. Я же сам видел…»
— А… Не знаешь, чего Джагулы весь день смотрели на холм? — спросил он — этот вопрос, по крайней мере, не касался мертвецов и их странного поведения. — И Улгехи, и Джелеги. Стояли и таращились.
Ближайшие Джагулы издали лающие смешки.
— Дураки! — оскалился Урджен. — Всё ждали — когда водяной призыв? Я им сказал вчера ещё — вам не покажут. Нет, вылезли. Ваша вода. Ваше дело. Хеллуг никогда в это не лезли. Никогда не спрашивали. А чужакам покажут… Дураки!
Гедимин мигнул.
— Водяной призыв? Это про водоподъёмник? Он же внутри. Через стену не видно. Да и вообще… — он оборвал фразу, сообразив, что не следует рассказывать кочевникам обо всех технологиях. — Ну, пусть смотрят. Если заняться нечем.
«Очень любознательные существа. Независимо от племени,» — думал он, едва заметно щурясь. «Опять об этом забыл. Смогут догадаться о магнитных катушках? Хеллуги пока не додумались…»
37 день Камня, месяц Пустоты. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Гедимин откинул лёгкий кожух на костяных распорках. По пальцам потянуло тёплым воздухом. «Всё-таки греется,» — он мимоходом ощупал замершие бойки и основания веретён. Металл был тёплым, несмотря на нестёршийся ещё слой смазки. «Греется, но терпимо.»
— Ничего странного не видел? — спросил он у филка-оператора, сдёргивая мотки пряжи и вбивая в углубления сменные шипы. Оператор пожал плечами и перевёл взгляд на откинутый кожух — на отстыкованный от вентиляционного лючка рукав пылеотвода. Гедимин покосился на сигма-сканер — сколько-то «асбеста», мелкого волокна, осело на фильтре, захваченное «магнитом»-уловителем. Катушку сармат развернул перпендикулярно стене, чтобы не пыталась притянуть заодно и «асбестовое» волокно вместе с пряжей.
— Полотно настолько узкое? — донёсся из-за печи недовольный голос Кенена Гварзы — он вместе с Вепуатом осматривал временный ткацкий цех. — Тридцать пять сантиметров? Это максимально возможная ширина?
— Да нет, — отозвался Вепуат; зашуршали костяные плашки — сармат показывал что-то на станке. — Можно сделать широкую раму, цеплять не к поясу, а к станине… Только — тут сложнее всего намотать основу. Они над узким полотном не один день убиваются. Возьмутся за широкое — пропадут на месяц. В общем, надо натренироваться с такой вот штукой. Когда будет получаться быстро, станок мы переделаем.
Гварза еле слышно хмыкнул.
— Что ж, понятно. Стандартное занятие — три часа? Учеников пятеро?
— Добавишь ещё — будет только лучше, — отозвался Вепуат. — Но желающих немного.
— Это поправимо, — бросил Гварза, огибая печь. — Эгберт! Как прошла смена?
Филк-оператор пожал плечами.
— Машина работала. Я следил. Не помешало бы смотровое окно. Не видно, как заполняются шпульки.
Гварза оглянулся на Гедимина.
— Меняй два раза в сутки, — сказал тот. — На двадцать часов хватит. Будет нормальный корпус — будет окно. Машина ещё будет дорабатываться.
— Дважды в сутки, — сказал Гварза, поворачиваясь к Эгберту. — Останов и полное обслуживание. Придёт Магнард — передай ему. Справится?
Гедимин, так и не понявший, кого из них спросили, пожал плечами.
— Там ничего сложного. Проще, чем ручное шитьё.
Филк покосился на его руки, и его лицо пошло волной, как от сдерживаемой ухмылки. Он поспешно повернулся к машине и уставился на её кожух, под которым двигался привод, толкая веретёна. Сквозь плотную шкуру, растянутую на костяном каркасе, было ничего не разглядеть даже на просвет — это Гедимин знал хорошо.
…«Передвижной лагерь» племени Хеллуг переместился под «восточный» склон. Гигантский зверь не подавал признаков жизни, но сканирующий луч «видел», как внутри возятся кочевники, перетаскивая вещи из «отсека» в «отсек». Длинные полости вдоль боков опустели, из «стен» повынимали даже незакреплённые штыри. Гедимин следил за наклоном «палубы» и думал, можно ли сложить на неё мешки без найтовочных тросов, или придётся вбивать анкера. «Может, защитным полем закрепить? Не хочется делать лишние отверстия. Всё-таки эта штука живая.»
Другие звери лежали под «южным» обрывом, развернувшись мордами на «восток» — и под их бронёй шли такие же приготовления. Гедимин отмечал на карте освобождённые «отсеки». «Защитное поле,» — окончательно решил он. «Мой генератор его удержит. Другой нагрузки в пути всё равно не будет.»
Справа раздалось протяжное шипение, похожее на глубокий вздох. Гедимин обернулся и увидел у ангара душевой раздутый живой дирижабль. Туун-шу набрал столько воздуха, что стал круглым в сечении. Щитки на его боках чудом не расходились — только выступы по краям их и удерживали.
— Гедими-ин! — донеслось из-под брюха «дирижабля». — Помоги-и!
Вепуат висел, держась двумя руками за туго натянутый швартовый канат. Кажется, он пытался подтащить туун-шу к земле — но потревоженное существо, так и не проснувшись, поднялось на максимальную высоту. Вепуат досадливо фыркнул и спрыгнул на гравий.
— Ты его не сдвинешь, — заметил Гедимин, мысленно дочерчивая конструкцию для приземления. Важным её элементом был бронеход. Посмотрев через плечо и не найдя машины на месте, сармат заменил её в чертеже на хвост сааг-туула.
— Знаю, — буркнул Вепуат, отцепляя от пояса трос с несколькими затяжными петлями. — Теперь — пока сам не успокоится. Кошмар ему приснился, что ли…
Туун-шу болтался над его головой, неподвижно свесив хвост. Подняться выше он не пытался, но и спускаться не спешил.
— Тебя подсадить? — спросил Гедимин, думая, что Вепуат по тросу мог бы и сам залезть. «Что на сдутом сидеть, что на раздутом, — всё равно он неуправляемый. К тому же спящий. Не сбросит.»
Вепуат отмахнулся.
— Я не за этим. Вот, смотри, — он показал сармату трос с петлями. С каждой из них свисал незакреплённый конец потоньше с костяным крючком на конце.
— Говорят, они часто спят, прицепившись, — Вепуат кивнул на поджатые к брюху лапы-крючья. — Всадят вот это в чужой панцирь и так летят. Берегут силы.
Гедимин представил себе существо, на котором пятнадцатиметровый «трилобит» может висеть, не привлекая к себе внимания, и сдержанно хмыкнул.
— То, на чём летят, должно быть размером с астероид.
— Да мало ли тут всякого летучего, — отмахнулся Вепуат, наматывая тросик на палец. — Я думаю — если это накинуть ему на лапы и плотно обернуть — ну, как будто они глубоко во что-то засунуты… Он тогда решит, что к кому-то прицепился, и не будет дёргаться.
Гедимин мигнул.
— Возможно… А тебе это зачем?
Вепуат досадливо хмыкнул.
— Не понимаешь? Это же готовый транспортный дрон. Пока что с ручным управлением. Но груз поднимет большой. Вот только успокоить, чтобы не дёргался…
Он встал на цыпочки, заглядывая «трилобиту» под брюхо. Животное тихонько посвистывало приоткрытыми дыхальцами — газ выходил, подъёмная сила падала. Гедимин покосился на ближайший трос — тот уже слегка провис.
— Джагулы готовятся к поездке, — продолжал Вепуат, глядя на плотно прижатые к панцирю лапы. — Их я дёргать не хочу. Да и… подозреваю, там без ритуалов не обойдётся. А время терять неохота. «Трилобит» поднял бы — привязать к нему покрепче да тянуть за канаты, вот и всё. Только боюсь — дёрнется, и обратно его уже не спустишь…
Он снова привстал на пальцах, примеряясь к лапам. Гедимин, ухватив его за плечо, выдернул из-под бронированного брюха.
— То есть — это такой баллон с лёгким газом? Для облегчения транспортировки? Что транспортируем?
Вепуат быстро огляделся по сторонам.
— Кости сааг-туула, — прошептал он. — Обычно берут позвонок. Но я думаю — череп прочнее.