— Позвонок я донёс бы, — пробормотал Гедимин, оглянувшись на огромных зверей. — Череп — навряд ли. Разве что…
Вепуат, подпрыгнув, накинул петли на отогнутые лапы и с радостным воплем обмотал одну из них тросиком. Существо дёрнуло было хвостом, но сармат успел зацепить крючок за обмотку — и оно, не набирая высоту, зашевелило лапами, будто пытаясь их во что-то воткнуть. Гедимин обхватил одну из них ладонью, быстро обернул тросом. Третью — ту, что ближе к хвостовой части — перехватил и обмотал Вепуат. Они с тихим щелчком прижались к брюху, и «трилобит» замер, стравливая воздух из внутренних камер. Швартовые тросы провисли. Вепуат ухватился за один из них, разворачивая животное головой к тропе, и довольно ухмыльнулся.
— Сработало! — он бросил камешек в хвостовую лопасть. Туун-шу резко дёрнул хвостом, но набирать высоту не стал.
— Видел? Он думает, что за кого-то уцепился. Давай попробуем его подвигать…
Гедимин покосился на прозрачный купол над головой и уплотнил его до матовой белизны. «Если всё-таки вырвется — хоть сами успеем спрыгнуть. Как его потом к земле тянуть — вопрос отдельный…»
…Вепуат остановился на «восточном» склоне и шумно выдохнул. Туун-шу проплыл за сарматами, насколько хватило натяжения канатов, и тоже замер, покачивая хвостом.
— Так-то лучше. Никто никуда не летит… — пробормотал Вепуат, поворачиваясь к Гедимину. — Теперь попробуем с грузом. Лезь на спину!
— Чего⁈ — сармат отодвинулся. Вепуат хмыкнул.
— Подсадить? — он ухватил «трилобита» за лапы и потянул к земле. Гедимин и мигнуть не успел, как Вепуату пришлось сесть на гравий. Туун-шу лежал на его плечах, всё так же размеренно помахивая хвостом.
— Лезь! — донеслось из-под «дирижабля».
«И чем мне Кейланны не нравились? У них хоть сёдла…» — думал Гедимин уже на спине гиганта, держась за шипы. Вепуат толкнул существо в брюхо, по-прежнему удерживая за лапы — и оно послушно поднялось на три метра и снова замерло. Сармат выглянул из-под головного щитка и ухмыльнулся.
— А ты не такой уж тяжёлый. Не падаешь? Дать щупальце для страховки?
Гедимин сердито сощурился.
— И далеко ты это утянешь?
Вепуат взялся за трос, прикреплённый к лапам, перехватил другой, натянутый у головы, и шагнул вперёд. «Трилобит» поплыл за ним.
…Когда Гедимин спрыгнул на землю — уже на «западном» краю плато, у душевой — Вепуат дышал громче обычного, но выглядел довольным.
— Сколько сейчас? Полтретьего? Пойдём, пока Гварза отвлёкся! — он перекинул трос через другое плечо. — Жаль всё-таки, что оно меня не слушается…
…Крупные ярко-оранжевые обломки странной формы торчали из гравия. Гедимин, протащив «трилобита» ещё пять метров, потянулся было накинуть швартов на один из «камней» — очень уж удобно торчал его округлый зубец.
— Кости! — выдохнул Вепуат, отпуская трос. — Нет, ты посмотри…
Канат Гедимин перехватил. Спешить, возможно, было и некуда — туун-шу спокойно висел в воздухе и даже хвостом уже не шевелил. Придерживая его за два троса, Гедимин огляделся по сторонам и только головой покачал.
Всё, что осталось от огромной туши, — огрызки костей, разбросанные по долине. Панцирь рассыпался на мелкие чешуи — они хрустели под ногами, перемешанные с гравием. Гедимин тронул одну из них ступнёй — из прогрызенных в ней отверстий во все стороны шмыгнули какие-то мелкие твари. То, к чему сармат пытался привязать «трилобита», оказалось гигантской лопаткой. Её обглодали, исцарапали, зачем-то прикопали в гравий — и Гедимин, присмотревшись, понял, что снизу кто-то её грызёт, причём с нескольких сторон. Он выпустил коготь — оставить на оранжевой кости глубокий след удалось не с первой попытки. «Вот же челюсти у местных трупоедов…» — сармат отошёл от обломка, волоча за собой «трилобита». Оставлять спящее животное рядом с падальщиками совсем не хотелось.
— Ага, вот и оно, — Вепуат, отбежав на десяток метров, ухватился за что-то и выворотил из гравия. Вывороченное вместе с отростками доставало ему до плеча. Из нижней, округлой, части выкатился бронированный падальщик и свернулся в клубок, вибрируя всем телом. Вепуат накрыл его защитным полем, и вовремя — купол забрызгало чёрной слизью. Животное, «отплёвываясь» от невидимого врага, быстро погружалось в гравий. Вепуат, забыв о нём, ухватился двумя руками за отростки кости и с удивлённым возгласом развернулся, держа её на весу.
— А лёгкая! Я думал — полости полостями, а всё-таки позвонок, штука плотная…
«Чуть меньше трёх центнеров,» — машинально прикинул Гедимин, глядя на срастающиеся «детали» и двойной канал под ними. Круглая часть под каналами была менее прочной — падальщики оставили от неё только незамкнутое кольцо из более плотной костной ткани. «Это отломить,» — щёлкало в мозгу, пока сармат цеплял тросы на другое плечо и доставал плазморез. «Здесь будет станина. Два рога, а тут… спилить? Нет, пригодится…»
— Ищи другие, — бросил он Вепуату, укладывая позвонок на гравий. Тонкая струя плазмы сквозь внешний слой кости шла с трудом — видимо, поэтому он не дался и падальщикам. Проеденные остатки сармат отсёк, не заметив. Вепуат уже тащил к нему другой позвонок, держа за верхний отросток. Круглая часть «ехала» по гравию, оставляя борозду, — там тоже были выступы, и их ещё не сгрызли.
— Я думаю, — выдохнул Вепуат, оглядываясь по сторонам, — всё, что мы бросим, тут и сожрут. Надо взять побольше. И не хранить под открытым небом.
— На открытой почве, — буркнул Гедимин, глядя на обманчиво безобидный слой гравия под ногами. Там что-то ползло, создавая слабую вибрацию — и, похоже, его привлекли костяные обломки. Гедимин развернул лишний обрезок, втыкая поглубже в «землю». Он ещё не успел отрезать ненужное от третьего позвонка, как кто-то в толще гравия вцепился в воткнутое и дёрнул на себя. Осталась только воронка, и ту мгновенно засыпало — падальщик с добычей уходил в глубину.
— М-да, — Вепуат покосился на сигма-сканер — и, растянув под ногами защитное поле, перетащил на него обработанные позвонки. — И это тоже. Ещё нести? Череп я так и не нашёл.
— Неси ещё один — и хватит, — решил Гедимин, разглядывая оранжевую кость. «Прочная штука. Но естественные процессы… Чем-то надо обработать. Чем?»
Трос с привязанным камешком перелетел через спину туун-шу, не задев чувствительные области. Гедимин закинул ещё один, привязал второй позвонок. Существо, так и не проснувшись, качнулось, выравниваясь. Пять центнеров лишнего веса оно даже не заметило.
… — Дай я помогу, — Вепуат перехватил трос и виновато охнул — груз, качнувшись, задел лапы, и туун-шу нырнул к земле и улёгся на позвонки. Что-то захрустело — то ли они, то ли панцирь «трилобита», то ли гравий. Вепуат, упав на четвереньки, просунул под животное руку. Туун-шу медленно поднялся и снова повис. Гедимин поискал на его панцире открытые глаза, но так и не нашёл. «И не съедают же их за время спячки…» — сармат покосился на обманчиво неподвижный гравий. Мелкие обрезки костей кто-то уже уволок, не оставив следов, кроме едва заметных неровностей — теперь бугорки и вмятины на «земле» были расположены чуть по-другому.
— Тонна груза, — Вепуат посмотрел на «дирижабль» и еле слышно хмыкнул. — И хоть бы что. Он ещё и нас с тобой поднял бы.
— Идём уже, — буркнул Гедимин, протягивая ему трос. «Местные спят в шатрах. На тонкой подстилке. А внизу…» — он угрюмо сощурился на гравий. «Почему их за ночь не сжирают?»
…Протаскивая «трилобита» в разлом, Гедимин повернулся к нему — всегда интересно было наблюдать, как объект постепенно появляется из ниоткуда. С обрыва донёсся чей-то громкий вздох, звук удара перчаткой о шлем и очень знакомый смешок.
— Э-эй! — крикнул силуэт в серебристом скафандре, размахивая двумя руками; в одной была зажата меховая шапка. — Джед! Веп! С богатым уловом!
— Кет, мать твоя колба, — Гварза отчётливо скрипнул зубами. Он стоял рядом с Маккензи, сложив руки на груди. Айзек, двинувшись вперёд, заглянул «трилобиту» под брюхо.
— Ценный груз?
— Наковальни, — отозвался Вепуат. — Джагулы пользуются. Говорят, прочная штука. Куда их, Гедимин? Сразу в цех?
— В столярку, — буркнул сармат. — Вернусь — разберёмся.
Он потянул за трос, разворачивая «трилобита» к ущелью. Маккензи хихикнул.
— Джед, как всегда, весь в делах. Вздохнуть некогда! Веп, как освободитесь, веди его к нам. Надо ж когда-то отдыхать!
«Он-то что тут забыл?» — запоздало удивился Гедимин, оглядываясь на сарматов, поднимающихся по трапу в лабораторию. Маккензи надел шапку поверх шлема. Ремонтник отвернулся, ухмыляясь в респиратор, — даже после всего, виденного на Равнине, это выглядело нелепым донельзя.
— Маккензи, — пробормотал Вепуат, недовольно щурясь. — Вот уж кого не ждал. Что у него на шлеме? Как это будут дезинфицировать?
— Нейтронно, — отозвался Гедимин. — Там органика — фонить нечему.
…«Не трогать лапы!» — в десятый раз напомнил себе сармат, закрепляя швартовые тросы. «Трилобита» можно было дёргать за хвост, шипы, стучать кулаком по пластинам, — реагировал он только на прикосновения к лапам, зато резко и неожиданно. У сармата до сих пор гудело в черепе — пятнадцатиметровая туша навалилась на шлем, пластины захрустели, верхний слой обсыпался, оставив золотистую «проплешину».
— Шест какой-нибудь, что ли, — пробормотал Вепуат, покосившись на Гедимина. — Чтобы под брюхо не лазить. Вес-то немаленький…
Он оглянулся на площадку за прозрачной стеной и шумно вздохнул.
— Ни одной иглицы. Только споры. Даже бугорки разровняло. Растаяла. Такой вот метаболизм.
…На бывшем столе Вепуата стояли вскрытые ящики без маркировки. Рядом в пустом контейнере валялась горка одноразовых стаканов и содранных крышек. Филки толпились в отсеках, оживлённо перекликаясь. Один из них рассказывал что-то Кенену Маккензи, рассевшемуся в кресле. Филк махал руками так, что едва не задевал его, но Маккензи только ухмылялся.
— Джед! — он расплылся в широкой «мартышечьей» улыбке, приподнимаясь из-за стола. — Всё-таки улучил минутку. Говорят, ты наконец-то понял важность социализации? Пусть среди плазмоидов и сгустков излучения, но чего ещё и ждать…