Гедимин беззвучно хмыкнул. Из-под кожуха устройство механизма практически не просматривалось — только и видны были шипы веретён и тянущиеся к ним нити.
— Она их делает, — ответил он. — Вон там, внутри, моток волокна. Это механическая прялка.
Сэта переглянулись и зашипели. Ткач хлопнул себя по запястью, сбивая пламя, и развернулся к Гедимину.
— Это вещь, на которой сидят за работой дети Пламени? Каждый прядёт свою нить? Удобно ли — в такой тесноте?
— Она сама прядёт. Все нити одновременно, — Гедимин жестом отодвинул аборигенов от станка и приподнял кожух. Сэта зашипели громче. Ишха протянул руку к нитям.
— Эта вещь ничего не делает. О чём ты говоришь? Но нити хорошие. Дети Пламени быстро учатся.
— Отойди, — буркнул Гедимин, поднимая защитное поле между Сэта и машиной. Ему было не по себе. «Надеюсь, не дойдёт до диверсий…»
Он слегка приоткрыл клапаны, не разгоняя машину до полной мощности, — и так, когда привод шевельнулся, а веретёна закачались, ускоряя вращение, Сэта отступили к стене. Их силуэты быстро размывались, превращаясь в плазменные облака. Гедимин уже думал показать им зеркало, когда облако, потускнев, превратилось в очень озадаченного Ишху. Его взгляд скользил по веретёнам и вытянутому вдоль них приводу.
— Она не путается в нитях, — пробормотал Кут’тайри. Он отступил к самой стене, но за работой машины следил пристально. Ишха что-то прошелестел, постукивая когтем по когтю. Гедимин перекрыл клапаны и встал у механизма, настороженно глядя на аборигенов. «Машина должна работать круглые сутки. Стоит она тут, у гнезда Сэта. Куда, если что, её можно перенести? В реакторный бункер?»
— Это достойная уважения вещь Пламени, — Ишха сложил руки в почтительном жесте. — Оно покровительствует мастерам. Прости, что оторвали тебя от работы, мастер Хеттийиррн. Работай в покое.
Дверь склада закрылась изнутри. Гедимин, досадливо щурясь, опять включил агрегат. «Вот я решил, что они испугаются. А им, похоже, интересно. Было. Пока я их не спугнул… Так. Ладно. Работа сама себя не сделает. Для начала нужна станина…»
Пол под ногами едва заметно колыхнулся. Вдалеке — с трёх сторон одновременно — что-то грохнуло, и Гедимин услышал бульканье «гражданских сирен».
…Над холмами горел световой гейзер, и взлетевшая над плато дуга в сверкающих пластинах отражала его сияние. Это было первым, что увидел выскочивший из ангара Гедимин — как гигантский блестящий змей выгибается над скалами и снова ныряет в них. Кто-то вскрикнул, сармат обернулся — и успел увидеть хвост второго, уходящий в землю.
— Сканер! — крикнул Гедимину Айзек. Он стоял посреди коридора, глядя на запястье. Сармат посмотрел на сканер и ошалело замигал. Толща земли рябила от излучения, идущего со всех сторон. Длинные полосы ряби сползались к Сарматскому холму. В первые секунды Гедимин насчитал десяток Текк’тов, потом луч разошёлся шире, накрыв всё плато. Оно кишело гигантскими змеями, и от их движения под ногами шевелился гравий. Ещё пара секунд — и огромная сверкающая голова всплыла из-под земли в считанных метрах от Гедимина и нависла над сарматом. Тот опустил бесполезный сканер и судорожно сглотнул.
— Кто может, тот здесь, — прогудел Текк’т, глядя на Гедимина в упор. — До нового ветра. С ним уйдём. Сейчас — Куэнн-работа. Есть? Нужна?
Гедимин поспешно закивал. Сердце сделало несколько лишних ударов. «Пришли. Не зря ждал.»
— Есть. Много, — прогудел он в ответ. — Внизу. Собирать куски в целое. Меня возьмёте с собой.
Текк’т молча втянулся в скалу так, что наверху осталась только раскрытая пасть. Шагнуть в неё Гедимин не успел — ещё один змей выглянул из гравия.
— Куэнн-работа — собирать? Вся? Не лепить?
Гедимин мигнул. Его взгляд упал на сохнущую в коридорах глину. Сердце снова сделало лишний удар. «А ведь верно. Пока одни собирают корпуса, другие… сырья с запасом — на реакторы точно хватит.»
— Лепить — надо, — твёрдо сказал он. — Мешать тройной камень с глиной. Покажу, что делать. Жди тут.
Модели каждой детали реакторного зала уже месяц как лежали в потайной нише бункера.
…Быть в двух местах одновременно Гедимин не мог — и даже сигма-сканер помогал слабо. Взгляд намертво прилипал к стыкуемым конструкциям под сводом пещеры — или к огромному кому тектона и золотой глины, который перекатывался по ущелью из конца в конец. С обрыва за ним, взволнованно махая руками, следили Скогны. Куда делись Бронны, Гедимин не выяснял — он и на ком-то еле успевал взглянуть.
— Это — сюда! — крикнул он Текк’ту, на витках собственного тела спускающему массивную плиту. Ещё одна деталь встала на место.
…Из пасти Текк’та Гедимин практически выпал — и так и остался сидеть, привалившись к валуну и глядя куда-то расфокусированным взглядом. В ушах гудело.
— Два корпуса, — прошептал он размытому чёрному силуэту — то ли на горизонте, то ли в паре шагов от него. — Главный и вспомогательный. Основные конструк…
— Да уж наверное, — раздался над головой недовольный голос Айзека. Кто-то сдёрнул щиток с воротникового клапана, и в скафандр Гедимина вылилась фляга холодной воды. Сармат блаженно зажмурился.
— Вот дела… — пробормотал где-то рядом Вепуат. — А ему так не вредно?
— Вредно, — буркнул Айзек. — Но ты его поди вытащи. И потом — время не терпит. У нас неделя — выжимаем всё, что можем. Два корпуса за день… Неплохо.
— Они там ещё что-то лепили, — сказал Вепуат. — Вон, глыбы на дне. Здоровенные!
— М-да, — Айзек, обогнув Гедимина и соседний валун, заглянул в ущелье. — Тройной тектон, золотая глина… В принципе, понятно, что это. Интересно другое — почему глыб две. И почему такое соотношение размеров.
Гедимин, открыв выпускной клапан, кое-как поднялся на ноги и потыкал в сигма-сканер. «Плотность сырья. Не проверил же… А нет, всё нормально,» — он довольно сощурился. «Хоть кому-то объяснишь — и он делает. И делает правильно.»
— Гедимин! — Айзек чуть повысил голос. — Там, внизу — заготовка под корпуса реакторов. Это понятно. Отделённая часть — это что? Особенности техпроцесса?
— Реактор, — отозвался Гедимин. — Пробный корпус.
Айзек странно булькнул. Гварза — тут и он был, только стоял молча — с присвистом выдохнул и шагнул к Гедимину.
— Пробный? Что это значит?
«Началось…» — Гедимин угрюмо сузил глаза. «Негуманоиды — понимают с полужеста. Этому час долбишь — как пальцем о гранит. Как они с Куэннами общались⁈»
— Пробный. Проверка особенностей сырья, — буркнул он. — Что непонятного? Два месяца посмотрим, как себя ведёт. Если нормально — делаем корпуса.
— Два месяца? — переспросил Гварза, недобро щурясь. Его глаза потемнели.
— Двух мало, — буркнул Гедимин. — Надо бы четыре. Это реактор. Пойдёт деформация…
— Sa hasu! — Гварза грохнул кулаком о кулак. — Айзек! Твой подопытный в своём уме⁈
Гедимин только и успел удивиться и лениво прикинуть расстояние до его шлема. Айзек уже стоял между сарматами, расправив плечи и сердито шипя. Чуть в стороне приглушённо ругался Вепуат — его скафандр рвался в полёт и норовил кого-то укусить.
— Айзек, не лезь, — сказал Гедимин, устало щурясь. — Гварзу надо бить. Так устроен.
Гварза ощерился в ответ.
— Если мозгов хватает только на это…
Гедимин сам не ожидал, что его удар достигнет цели. Когда Айзек успел шагнуть в сторону, он так и не заметил. Видимо, этого не ждал и Гварза. В следующую секунду он лежал на земле, а Гедимин, ошалело мигая, сидел на его груди и смотрел на свороченный набок респиратор. Глаза Гварзы под маской закатились и замерли, щиток изнутри забрызгало кровью.
— Ну вот, — в наступившей тишине сказал Айзек. — Теперь, когда все успокоились, можно и поговорить. Опыты в самом деле придётся отменить. Время поджимает. С первым ураганом Текк’ты исчезнут до конца месяца. Хорошо бы к этому времени иметь хотя бы корпуса реакторов. Не говоря обо всём остальном.
— Да живой он, — прошептал Вепуат Гедимину в наушник. Он выпустил руку Гварзы, всё ещё бессильно обмякшую, и выпрямился. Гедимин заглянул под лицевой щиток — веки сармата начали вздрагивать. «Да чтоб вас всех…» — он, морщась, выпрямился и выразительно пожал плечами.
— Ладно. Под твою ответственность. Развалится — ко мне не бегать.
— Ты накопил много данных по тектону, — сказал ему в спину Айзек. — И по смеси с глиной. Так что опасаться нечего…
Гедимин, не оборачиваясь, шагнул за угол. Уже из «шлюзовой камеры» цеха, сквозь вентиляционный лючок, он слышал, как ворочается Гварза, и ему помогают встать. «Данные по тектону…» — сармат угрюмо сузил глаза. «Первые реакторы они с Гварзой так же строили? Понятно, почему там всё взрывалось.»
…Прошуршала и коротко стукнула входная дверь. Гедимин, не оборачиваясь, ухватил щипцами вторую заготовку. Сквозь удары молота и шипение раскалённой рэссены пару раз пробились странные потрескивания и клёкот. Потом за спиной шумно вздохнули.
— Как тебе новая наковальня?
Гедимин покосился на ярко-оранжевую поверхность в пятнах нагара и пожал плечами.
— Пока не развалилась.
Он бросил заготовку в дымящееся ведро. Повалил пар. «Воды мало. Надо бы долить,» — шевельнулось в мозгу.
— Как много странных новшеств, — пропищали где-то внизу. Гедимин наконец обернулся. Вепуат стоял посреди коридора и ближе подойти не мог — мешали расправленные крылья. С них, топорща спинные щитки, свисали летучие «трилобиты». Их шлейки Вепуат прикрепил к поясу, но животные и так никуда не рвались. Рядом с сарматом стоял, оглядываясь по сторонам и прижимая уши, низкорослый Бронн.
— Главное святилище Элидгена, — с ухмылкой сказал ему Вепуат. — Ну, из тех, куда тебя пустят. Главный храм нашего верховного жреца. Ну, и он, естественно, тут. Уже священнодействует.
Гедимин досадливо сощурился.
— Чем пороть чушь, принёс бы воды!
Вепуат заглянул за печь и обернулся к Бронну.
— Вон то ведро дотащишь? Ну, хотя бы пододвинь.
«Трилобит» на левом плече переполз повыше.