ил спиной. «Нечего радовать их раньше времени. Совсем работу забросят. А я вот сомневаюсь, что эта штука им сильно поможет.»
— Зэйдека забрали, — буркнул филк, проходя мимо. На станок он даже не взглянул.
— Зэйдека забрали, — повторил он, угрюмо щурясь на Гедимина. — А Войя так и не вернулся. Это уже второй десяток. Ничего о них не слышал?
Сармат качнул головой, чувствуя неприятный холод под лопаткой. «Забрали двадцатерых, никого не вернули…»
— Спроси Айзека. Я в Ураниум не езжу, — ответил он. Филк, поморщившись, прошёл мимо.
…Снаружи всё ещё было тихо — если не считать стука молотков и приглушённой ругани. Гедимин покосился на сигма-сканер и удивлённо хмыкнул. «Ни Вепуата, ни его инструктора. А туун-шу висит себе на привязи. Улетели без него?»
Сармат вышел из цеха. Снаружи филки выдирали из разломанного надвое дерева сердцевину и кидали в повозку. Ещё два дерева были утыканы клиньями сверху донизу, но раскалываться не спешили. «Половина вбита мимо шва,» — определил Гедимин. «Разломят. Но намучаются.»
— Эй! Кет! Гедимин! — громко прошептал один из «дровосеков», опустив молоток. Второй огляделся по сторонам и застучал по клиньям. Через раз он попадал по коре, да и удары были слабыми, зато звук разносился по всему плато.
— Разрежь эту штуку! — филк кивнул на сфалт на плечом сармата. — Тебе дела на секунду, а нам тут…
— Эй! — раздался сбоку от Гедимина сердитый голос Гварзы. Сармат подошёл к дереву и сложил руки на груди, недобро глядя на рабочих. Филки, подобрав молотки, снова застучали.
— Не знаешь, где Вепуат? — спросил Гедимин. Гварза пожал плечами.
— Летает. Да какая разница? Проку от него ещё меньше, чем… Эй! Тащи к душевой! Термочаши собрал? А поддоны?
Филк трижды кивнул и снова ухватился за оглоблю. Волокуша медленно поползла к душевой. Гедимин мигнул.
— Термочаши зачем?
— Вытапливать жир, — отозвался Гварза, смерив сармата угрюмым взглядом. — Теск, у тебя работа кончилась?
— Настраиваю станок, — Гедимин кивнул на ангар. — Жир? А для субстрата он не нужен?
Гварза поморщился.
— Есть другие применения. Жир, грубое волокно, — всё пойдёт в дело. Эй! Это отложи. Вместе с корой пойдёт в субстрат. Когда Кет и Хепри наконец привезут глину.
Из разрубленного дерева вместе с пластами волокна вывалились какие-то жёсткие воронковидные структуры. Филк пытался вырубить их из массива, волокно пружинило и отбрасывало лезвие. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Не видел раньше таких штук. Надо показать их Вепуату. Надеюсь, прилетит он сам, и искать не придётся.»
…За стеной зашуршал гравий, и снова послышался знакомый треск.
— Ну как? — спросил Вепуат.
— Для такой тяжёлой туши — неплохо, — отозвался Киф. — На туун-шу забраться сможешь. Завтра после разминки займёмся, наконец, делом.
Вепуат радостно хмыкнул.
— Позвать Уттунри?
— Пока без него. Тут нужен хоть кто-то опытный, — ответил Киф. — Зверя с утра не корми!
— А камни? — судя по шороху перьев, Вепуат полез в карманы. — Их обычно вставляют внутрь. У меня немного есть… Они ему будут нужны?
Раздался громкий электрический треск.
— Камни с мёртвого зверя?.. Ну да, в целом действующие. Пока ничего из этого тебе не надо.
— А для чего они? — голос Вепуата стал тише — сармат и его собеседник отошли от ангара. Гедимин напряг слух.
— Для силы, в основном. Силы хвоста и крыльев. Вот этот — для спокойствия. Чтобы легче…
Вдалеке загрохотал «асбестовый» пресс. Гедимин досадливо сощурился. «Камни-симбионты? Ещё и связанные с нервной системой? Местная фауна, чтоб её…»
…Час непрерывной работы подходил к концу. Гедимин косился на пустеющие мотки. «Два сантиметра в минуту,» — он проследил за прерывистыми движениями привода. «В принципе, можно ускорить. Проблема в сырье…»
В дверях затрещали перья — кто-то едва не застрял в проёме и теперь хлопал себя по бокам, подбирая лишние отростки. Гедимин поморщился.
— Посади его на привязь рядом с туун-шу, — посоветовал он, не оборачиваясь. — Пусть привыкают друг к другу.
Вепуат только фыркнул. Он наконец сладил с живой бронёй и теперь встал рядом с Гедимином, разглядывая снующий туда-сюда челнок.
— Быстрая штука!
— Еле шевелится, — отозвался Гедимин. — Для нормальной работы мало сырья. Твой зверь годится для полёта в столицу?
Вепуат хмыкнул.
— Собьют его там… Или ты про Скафа?
Он отступил в сторону и смерил Гедимина оценивающим взглядом. Тот поморщился.
— Там, где вы летали, нигде нет залежей глины? Тут субстрат не в чем запечь.
— Не видел, — отмахнулся Вепуат. — Но насчёт глины… Наш эксперимент помнишь? По замораживанию?
Гедимин не сразу вспомнил, о чём речь.
— Что… А, эта чушь, — пробормотал он, сердито щурясь. — Ты же давно её выкинул.
— Я⁈ — Вепуат хрюкнул в респиратор. — С чего ты взял-то? Образец лежит, где лежал. И, кстати, уже тринадцатые сутки. Как раз хотел его проверить. Пойдёшь со мной?
Гедимин мигнул.
— На что смотреть? На лёд и кусок керамики?
Вепуат пожал плечами.
— Ну, мало ли. Давай сходим! Тут недалеко. И всё равно у тебя уже нитки кончаются.
…Полтора метра асаановой ткани Гедимин отнёс на склад. Ишха и Кут’тайри вцепились в неё с двух сторон. Дожидаться расспросов сармат не стал — только понадеялся, что любопытные Сэта не расковыряют защитный купол и не подорвутся на поршневой машине. Её он на всякий случай отсоединил, привод убрал в нишу.
— Вчера изменений не было, — бормотал себе под нос Вепуат, настраивая сканер. Гедимин покосился на экран — тёмный пласт керамики всё так же лежал внутри ледяного слоя. «Жидкость внутри. Что-то подтаивает… Эй!»
Он схватился за сигма-сканер. Внутри ледяной линзы лежал не прокалённый керамический осколок, а густая глиняная масса. На секунду экран заслонило чёрное пятно, потом образец исчез — Вепуат выдернул его из-под камней и с торжествующей ухмылкой сунул Гедимину под нос.
— Сработало!
— Чушь какая-то, — пробормотал сармат. Вепуат, уже не слушая его, колотил камнем по льду. Линза треснула, густая глина вывалилась наружу. Вепуат сгрёб её пальцами, сминая в комок.
— Ну⁈ Теперь что скажешь?
— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, глядя на глину. «Значит, керамика на Равнине к воде неустойчива… да нет, не то, — тогда в ней не носили бы жидкости. Видимо, дело в замораживании…»
— Вот это другое дело, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Тринадцать дней, конечно, долго… Гедимин! Пойдём собирать глину. Заморозим все черепки разом, через тринадцать дней отмякнут.
Он ухмылялся всю дорогу — и когда таскал битую керамику, и когда спускал в ущелье бочки с водой. Гедимин смотрел, как черепки под лучом «криобластера» вмерзают в ледяные плашки, и угрюмо щурился. «Разложение керамики… Надо же было додуматься. Местная физика, чтоб её вместе с местной фауной…»
5 день Кислоты, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Текк’т выпустил из пасти облицовочную пластину, и она легла в двухметровую стопку уже готовых. Рядом с огромным змеем штабель казался крохотным, а сами плиты — тонкими, как листки ежедневника. Гедимин в очередной раз покосился на генератор защитного поля. Таких стопок на дне ущелья скопилось уже много, и сармат, глядя, как гигантские существа катают между ними камни, только удивлялся, как облицовку до сих пор не переломали.
Разминаемый камень чавкал; изредка был слышен приглушённый грохот из открытых шахт — глубоко под землёй в полости сыпался гравий. Его спускали медленно, уплотняя слой за слоем; Текк’там было не развернуться в тесных изогнутых пустотах, они едва высовывались из скальных пластов, осторожно направляя поток камешков. Сканирующий луч пересёк пещеру, на мгновение развернулся, накрыв собой весь подземный корпус, и Гедимин едва заметно ухмыльнулся. В кои-то веки всё шло по плану. «Месяц на устойку, потом настроим вентиляцию и термоконтроль. Как раз успеет отлежаться облицовка…»
На часы Гедимин не смотрел, только краем глаза отмечал, как меняется освещённость. Уже можно было различить цвета камешков под ногами. За ангаром шуршал гравий, и стучали молотки — бригада «дровосеков» разделывала остатки древесины. У входа в душевую кто-то гремел поддонами, заглушая прерывистый треск из «асбестового цеха» — там продёргивали сквозь гребёнки раздробленное минеральное волокно, и грохот пресса на время затих.
— Сокол! — расстроенно вскрикнул в той же стороне Вепуат. Следом недовольно рявкнул кто-то из Джагулов. Послышались громкие частые щелчки. Гедимин развернул сканирующий луч и увидел, как над ущельем кружит крылатый «трилобит». Существо ныряло и кувыркалось, раздувая бока и странно встряхивая крыльями. Несколькими метрами ниже Джагул-дрессировщик крепко сжимал шлейки трёх «трилобитов». Один из них раздувался и громыхал спинными щитками.
— Сокол! — Вепуат с треском провёл когтями по чёрным перьям. Существо, вцепившееся в его плечи, приподнялось, выгибаясь, и шевельнуло крыльями. «Трилобит» нехотя свернул к «хозяину», и другой сармат, подпрыгнув, ухватил его за шлейку и дёрнул к себе. Сокол затрещал спинными щитками, но его уже прижали к руке и заставили сесть.
— Урху! Для твоих зверей что, небо тесно? — Джагул-дрессировщик сердито оскалился. — На таком большом холме не нашлось другого места?
— А вот, — Вепуат, пересадив Сокола к себе на спину, развёл руками. — Куда ни сунешься, везде занято. У Джелегов и Улгехов тоже полно зверья. И всё летает.
— Эрррх, — донеслось из ущелья. — Есть ещё место у дома стекла. Там ни одного летучего зверя.
— Там Гедимин, — отозвался Вепуат. — Не хочу мешать ему.
Гедимин еле слышно хмыкнул. На секунду ему стало неловко. «Мы сюда приехали станцию строить, а не зверьё разводить,» — сердито подумал он, подавляя странные ощущения. «Это хорошо, что хватает ума не лезть под руку. Эгнаций там ему поможет. Вон, ему даже наручи сшили.»
Эгнаций стоял в десяти шагах от Вепуата, намотав на руку шлейку ещё одного «трилобита». Предплечье сармата было обёрнуто плотной кожей. Кто-то успел приделать к обмотке шнурки-завязки и нашить с одной стороны костяные щитки.