— Говорил с Пламенем? — нетерпеливо спросил Шесек. Все Скогны снова обступили сармата и уставились на него, забыв о печи. Она уже закрылась; какой-то процесс шёл внутри, и белая облицовка светилась.
— Как тут вынимают готовые отливки? — вместо ответа спросил Гедимин, потирая висок. Кожа под шлемом, по ощущениям, побагровела и припухла. «Флоний, что ли, вколоть? Что быстрее пройдёт — жжение от него или от этого фантома?»
— Руками, — Шесек махнул связкой шнурков. Скогны, с которых сняли «браслеты», допивали уже которую чашку отвара и возвращаться к работе, похоже, не собирались. Их одежда пропиталась испариной. Гедимин растерянно покачал головой и покосился на шнурки. «Что там за дрянь — не знаю. Но странно, что от таких усилий связки не рвутся, а кости не лопаются. Даже если идёт стимуляция — тело-то не меняется…»
— Руками. На волокушу. На мягкий пол, — Шесек указал на стену, с которой свисали ленточки — видимо, за ней был ещё один склад. В неё упиралась «направляющая», покрытая округлыми бугорками, — «рельсы» для волокуш.
Гедимин оглянулся на шестерых рабочих, отходящих от «стимуляции», и слегка сощурился.
— Скажи никому отливки не трогать. И дай волокушу и войлока. Сам отвезу и положу, как надо.
Шесек чуть приподнял губу, показывая острые зубы.
— Что так? Думаешь, подмастерья попортят?
Гедимин кивнул на компанию у стены.
— Им плохо. Незачем их мучать.
Шесек повернулся к стене и что-то проверещал. Скогны, прижав уши и оскалившись, отставили чашки и запищали в ответ.
— Пока печь отработает, они восемь раз опомнятся, — сказал Шесек. — Кого я мучаю⁈ Тут лучшие камни. Я с ними работал. Старый мастер работал. И до него. Никто не мучался.
Подмастерья, выждав немного, снова взялись за чашки. Скогн подошёл к ним с кувшином, подлил отвара. Гедимин настороженно следил за их движениями. «Я не медик. Но вроде бы кости и связки целы. Как — непонятно. И сканером не проверишь…»
Он покосился на дозиметр. Кривая интенсивности взлетела высоко над осью и слегка там пульсировала. Опознать пульсацию не удалось — разные ритмы накладывались друг на друга; стрелка-указатель подрагивала, выбирая между источниками излучения. Гедимин растянул над ладонью защитное поле, выставил перед печью, надеясь, что исходящие от неё лучи принесут хоть какую-то информацию, но вскоре бросил бесполезное занятие — «фонило» со всех сторон, и сканер не определял ничего, кроме воздуха.
«Пока печь работает, надо хоть коготь на место приделать,» — решил сармат и устроился у стены, положив на колено мелкие детали. Подмастерья разошлись, только Шесек остался поблизости.
— Что там слышно про торговлю с Сэта? — спросил он, понизив голос. — Что с новыми городами? У Тогота много чего на продажу. И еда, и кости, и жир, и шкуры. Аса’ан переборчив, брезгует нашими товарами. А что другие? Теккех, Хафси?
Гедимин мигнул.
— Не знаю, будут они торговать или нет, — сказал он. — Я-то всегда «за».
Он наконец расправил проводки и совместил их с каналами. Ипрон кое-где пришлось надрезать. «Как их вытащило прямо сквозь металл?» — он покосился на занавеску, прикрывшую опасный «люк». «А если сунуть в мембрану что-то большое и сложное? А она с одной стороны так работает или с обеих?»
Шесек молча шевелил вибриссами, что-то подсчитывая на когтях. Через пару минут, когда Гедимин окончательно о нём забыл, он снова подал голос.
— Говорят ещё, вы там ткёте из асаана? Какая-то у вас там диковинная трёхрукая пряха…
Гедимин едва заметно сощурился.
— Про асаан говорить не буду. Дал клятву, — буркнул он, разглядывая собранный коготь. Жёлтый металл ещё дымился. На нём появились новые сварные швы, микроскопические, но намётанному глазу вполне заметные. «А швов от извлекания — не было,» — думал Гедимин.
— Клятву, конечно, — отозвался Шесек. — Сэта берегут свои тайны. Но вы-то не поклоняетесь каменной пряже. Тогот хорошо заплатил бы — и за верёвки, и за ткани.
«При том, что рудник у нас свой, можно было бы…» — Гедимин оборвал мысль, не додумав, и сердито сощурился. «А потом кто-нибудь высмотрит или разболтает — и Сэта пришлют карательный отряд. А они шутить не будут.»
— Сэта убьют вас, если узнают, — буркнул он. — Так у них принято.
Шесек что-то пропищал, прикрывая рот двумя руками. Его вибриссы дёргались. Гедимин пошевелил пальцами — коготь, приваренный на место, держался прочно.
— Да, Сэта… — Шесек пригладил вибриссы. — Но я-то говорю о трёхрукой пряхе. Это не сэтская диковина, уж точно. Я таких не видел. Но слышал, что пряха с двумя руками спрядёт любую кудель. Хоть из шерсти, хоть из травы, хоть из камня. Так ли с трёхрукой?
Гедимин мигнул. «Логичные рассуждения,» — он подавил невольную ухмылку. «И… это ведь редкость, чтобы местные сами просили новшества. В устройстве ничего сложного, и они отлично могли бы… Hasu! Айзек же просил без его ведома ничего не внедрять. Тут, может, очередная традиция…»
— Мы не пробовали, — честно сказал он. — Пока не было… другого сырья. Но сама штука несложная. В Тоготе построят. И в Синви тоже.
Шесек дёрнул ушами.
— Синви! Откуда у них мастера⁈ Их работа — рыбу ловить. Не надо Синви. Покажи нам. Что тебе нужно? Кости? Глина?
Гедимин ошалело встряхнул головой. «А быстро они на этот раз. А ведь он даже не видел прялку в работе. Кто из тоготцев вообще её видел? Они заходили в цех?»
— Как скажет Айзек, — проворчал он, глядя в пол. — Говори с ним. Он у нас вождь.
Шесек коротко взвизгнул — это походило на смешок.
— Так говорят, знаю. А ещё слышал…
Что-то заскрежетало под сводами. Гедимин выпрямился, взглянул на печь, — с ней ничего странного не происходило. Шесек, что-то пискнув, быстро пошёл к стене. Рядом уже стоял подмастерье, указывая на белую поверхность двумя когтями. Скрежет стал громче. Шесек с пронзительным писком воткнул в стену рогульку. Поверхность зашевелилась, открывая очередной проход. Гедимин покосился на стену, рядом с которой стоял. «Интересно, тут тоже скрытая дыра?» — он перевёл взгляд на пол под ногами. Тот по структуре мало отличался от стен и был сделан из того же неопределимого материала. «А тут есть люки?»
— Мои приветствия мастеру Дим-мину, — громко проверещал смутно знакомый голос. Гедимин повернулся и мигнул — в закрывающийся проём входил очень смущённый Хассинельг. Впереди него семенил седой Бронн.
— Угу, — сармат дотронулся до шлема, повторяя жест аборигена и судорожно вспоминая его имя.
— Ну и к чему ты тут, Кайри? — недовольно спросил Шесек. — Тут много печей и ни одного дерева.
— Да и пришёл я не к тебе, — в тон ему ответил старейшина Кайри. Гедимин покосился на Хассинельга — тот шёл, не наваливаясь на посох и не показывая хромоты, и повязка из-под штанины пропала. «Подлечили, пока мы возились с рудой? Видимо, нашли нужный камень…»
— Почётные гости в Сердце Пламени, — Кайри качнул головой, внимательно глядя на сармата. — Да уж, не того хотело Хранящее Сердце, чтобы они пробирались тайными ходами и прятались по подвалам.
Гедимин выразительно посмотрел на Хассинельга. Тот упорно разглядывал наконечник посоха. «Он, конечно, разболтал. Больше некому. Интересно, вся столица уже знает? Или только все местные Бронны?»
— Кайшу уняла уже все злые языки? — Шесек сердито фыркнул, выступая вперёд. — Всех, кто рад затеять драку? Не придут сюда, к моим печам, махать посохами? Тогда, и верно, можно не прятаться!
Гедимин покосился на свой нагрудник. Говорили все вроде бы понятными словами, но кости-«переводчика» сармату очень не хватало. «У нас бы десять раз уже перебили. Что первого, что второго. А эти стоят, ждут. Пока составит слова посложнее…»
— Хранящее Сердце сожалеет, что тебя не приняли со всеми почестями, — Кайри повернулся к Гедимину. — Она всегда тебе рада. Если в твоей работе нужна будет помощь…
— Нужна, — Гедимин кивнул. — Готовые отливки надо будет вывезти. За ними придёт караван сааг-туулов.
Все, включая навостривших уши подмастерьев, странно булькнули. «А кто тут знает наш язык, а кто — нет?» — внезапно задумался Гедимин, но всё же договорил:
— Их там трое. И, может, ещё туун-шу прилетит. Это всё наши. Скажи там заранее — пусть не пугаются, а готовят волокуши. Караван придёт по делу. Не воевать.
Кайри шумно выдохнул.
— Хранящее Сердце услышит твои слова. Она просит тебя говорить почаще с Пламенем. Оно слышало твой голос, и теперь башни поют и светятся.
Гедимин мигнул. «Значит, это реактор меня сдал? М-да. Теперь точно все всё знают. Башни поют, — такое попробуй не заметить…»
— Дим-мин пришёл сюда не для болтовни, — заметил недовольный Шесек. — Тут горы и горы камней. Если вы здесь не для того, чтобы их таскать…
Кайри, дёрнув ухом, повернулся к стене, у которой сидели шестеро притихших «носильщиков».
— Камень силы даёт только силу, Шесек! Новые кости от него не вырастут, — он небрежно махнул в их сторону когтистой рукой и развернулся к выходу. Шесек потыкал рогулькой в закрывшиеся ворота и нетерпеливо оглянулся на Хассинельга. Тот замедлил шаг, будто хотел что-то сказать, но под верещание Скогнов выскочил за дверь. Она, не успев до конца открыться, вновь «заросла».
— Вот ни разу не видел, чтобы Бронн пришёл просто помочь, — проворчал Шесек. — Непременно нужно всё-всё сказать. Что проку от их болтовни⁈
«Носильщик», отложив чашку, поднялся на ноги и потянулся, шевеля лопатками. Тут же поднялись и остальные. Глаза у всех прояснились, дыхание выровнялось. Шесек махнул им, и они разбежались по залу. Гедимин только покачал головой. «Отвар всё-таки сработал? Как-то он… неожиданно и мгновенно. А Кайри прав насчёт костей. Камень силы… Очередной симбионт, в этот раз — стимулирующий? Взять бы образец для Вепуата…»
— Скоро все с посохами уйдут на охоту, — сказал Шесек, повернувшись к Гедимину. — И им станет не до наших дел. Но если кто придёт — осторожнее с печами! Они всяких стражеских штук не любят.
— Обязательно открывать дверь, когда кто-то стучится? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. — Может, объявление повесить? «Идут работы — не входить»?