— Думал, будет место в купальне стражей, — сказал он, огибая бассейн. — Но сегодня все сюда набились. Она глубже, ты бы там лучше устроился. И в уши не визжали бы. Они у тебя хоть закрываются?
Он сложил ухо, плотно прижав его к голове. Гедимин мигнул. Они уже вышли из древнего цеха, и теперь Шесек прокладывал путь через клубящуюся толпу. «Тут весь город,» — мелькнуло в голове Гедимина, пока он глядел на горки одежды вдоль стен. «Может, кроме детёнышей. И тех, кто не может ходить. А нет, вон одного принесли.»
Вяло шевелящемуся Скогну помогали раздеться. Конечности у него были непропорционально короткие и странно скрюченные.
— Весь город собрался, — пробормотал Шесек, сворачивая в тихий боковой коридор. — Надо было идти днём!
— В городе больше негде помыться? — Гедимин подумал о водоводах, сохранившихся в Куэннских «бараках». «Посуду там мыли…»
— Есть где. Но собираются все здесь, — буркнул Шесек, недовольно поднимая вибриссы. — Всегда.
— Традиция? — Гедимин вспомнил серую от «мыла» воду и невольно поёжился. «Фильтры, конечно, справились. Но после такого купания надо мыться заново.»
Шесек протяжно зевнул.
— Стражи ночью будут шуметь. Хорошо, в литейне их не слышно. Иди спать. А то опять до полудня не встанешь.
…У ворот стояли кувшины. Гедимин заглянул в них — воды ему всё-таки налили. Сармат подобрал один из них и вылил в скафандр. «Если в „купальне“ собирается весь город, могли бы почаще менять воду в ваннах. Почему вообще все приходят в один день? Ведь воду тут не надо всю неделю таскать и греть в котлах. Она всегда на месте… или нет? Может, насосы уже выдыхаются? Надо бы завтра проверить, что с цистернами.»
17 день Металла, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
— Проснулся? — Шесек смерил Гедимина хмурым взглядом. Оба подмастерья украдкой тёрли глаза и трясли ушами. Двигались они медленно и неуверенно, будто нечётко видели, или их мышцы им не до конца подчинялись.
— Чего они? — спросил Гедимин, кивнув на вялых Скогнов. Существа снова встряхнули ушами и оглянулись на мастера. Тот презрительно фыркнул.
— Нет сил гулять до утра, а потом работать? Идёшь и спишь! Гулял ты, не гулял — работа ждать не будет. Уже усы пожелтели, а туда же…
Гедимин мало что понял, но на всякий случай хмыкнул.
— Им работать-то можно? Не хватало ещё аварии.
Шесек недобро оскалился.
— Ты пока грузи металл. А я их взбодрю.
Он протянул сармату ключ от склада и пошёл за подмастерьями. Через пару секунд Гедимин услышал верещание, шипение и поскуливание. Отвлекаться от насыпания руды в короба он не стал, только покачал головой. «Если сармат не стоит на ногах, на него верещать бесполезно. Посмотрим, как это работает у местных.»
…Подмастерья, вставшие у рычагов, глаза уже не тёрли и выглядели чуть бодрее, только недовольно скалились на Шесека.
— Опять толстые пластины? — спросил мастер, заглядывая в короб. Гедимин кивнул.
— Теперь — до самого конца.
Шесек заглянул на склад.
— Если так работать, через четыре дня тут будет пусто.
Гедимин неопределённо пожал плечами. «До сих пор всё шло по плану. А что будет дальше — не знаю. Но, в целом, он прав. Если без непредвиденных случайностей, за четыре дня закончим.»
— А тебя там, наверное, ждут, — сказал Шесек, когда ниша, наполненная однотипными «образцами», закрылась. — Со всеми этими штуками. Если они по частям, так надо же собирать.
— Угу, — отозвался Гедимин. — Сами себя не соберут.
«Четыре дня,» — думал он. «А потом пойдёт монтаж… Hasu! Это всё ещё нужно довезти. Три-четыре дня в один конец…»
— Вот именно, — сказал Шесек, пристально глядя на сармата. — Скажи своим — пора собирать караван. Чтобы тебе тут не застрять на лишнюю неделю. Обернуться до плохих дней.
— Когда следующие? — насторожился Гедимин. Шесек неопределённо шевельнул ухом.
— Это Кайшу надо спрашивать. До конца недели вроде будет спокойно. А дальше — кто его знает. Скажи своим — пусть собирают караван. Путь-то неблизкий.
Гедимин оглянулся на спокойно светящуюся печь и развернулся к закрытому спальному отсеку. «Не люблю говорить заранее…» — он недовольно сощурился. «Но — Шесек прав. Караван за пять минут не добежит. А сидеть тут лишнюю неделю не хочется.»
Он вспомнил ночную попытку просканировать печи и поморщился. «Фонило» в этом помещении всё, и расплести клубки излучений никак не получалось, сколько защитных полей сармат ни ставил. «Если бы вытащить один агрегат наружу, где фон ниже…»
Додумать он не успел — под потолком загудело. Потом ворота затрещали, и Шесек подпрыгнул на месте.
— Стражи, чтоб им всем! Так и знал — не дадут работать!
«Стражи…» — Гедимин, угрюмо щурясь, приспустил с плеча сфалт — так, чтобы удобнее было перехватить за сопло. «Явно не союзники. Союзники ворота не ломают.»
— Тахушсу! — услышал он сердитый голос Шесека. — Ладно, этим троим заняться нечем. Ты-то куда⁈
— Кому нечего бояться, тот не скрывается, — отозвался щёлкающий, скрежещущий голос. Шесек отступил, пропуская существо, похожее на моток белой проволоки. Следом, оглядываясь по сторонам, вошёл инсектоид с массивными жвалами. Из-под его ног, волоча за собой посох, вышмыгнул многолапый ящер.
— Что ты тут делаешь, когда двери закрыты? — Тахушсу поднял палку и посмотрел на цех сквозь навершие. Шесек фыркнул.
— Что делают в литейнях? Ты тут не первый год — пора бы и запомнить!
— Я помню, что литейни Пламени — не для чужаков, — тяжёлый взгляд стража остановился на Гедимине. Тот сощурился в ответ.
— Я тут работаю. А вот ты…
— Помолчи, убийца городов, — существо ударило посохом об пол, высекая белые искры. — Покажи свою работу, литейщик. Что вы сделали за закрытыми дверьми?
— Ничего не трогать — ни пальцем, ни палкой! — сердито фыркнул Шесек, доставая ключ от склада. Стражи, переглянувшись, пошли за ним. У ворот осталось существо, похожее на тихоходку. Оно устроилось поперёк проёма, будто хотело помешать кому-то выйти. Гедимин, нехотя вернув сфалт за плечо, двинулся за стражами. «Инспекция, мать моя колба… Что-то испортят — переломаю все палки. Плазме, небось, поддадутся.»
«Моток проволоки» сунулся на заполненный склад, выставив посох поперёк двери. Белые световые пятна заскользили по полу, накрывая одну за другой готовые детали.
— Металл и Воздух. Металл и Вода. Металл и Камень. Огонь. Молния. Что это? Для чего?
— Для дома Пламени, — отозвался Шесек. — Видишь? Тут только литой металл. Что ты думал найти⁈
— Akksoyi, — белое пятно коснулось ипрона и погасло, будто втянутое в жёлтую поверхность. — Священный металл. Зачем?
Он резко развернулся. Стражи, замершие у двери, расступились, как по сигналу — и навершие посоха почти упёрлось в грудь Гедимину. Сармат мигнул.
— Отвечай! — на скафандре вспыхнул белый блик. Гедимин сердито сощурился.
— Это для… — он едва не сказал «магнитных катушек», но вовремя опомнился. — Для защиты от излучения. У вас тут его много.
— Лезвие? Для защиты? — «проволока» зашевелилась, разматывая витки. — Это что? Лист? Для чего такой тонкий?
Навершие повернулось к мотку фольги. Гедимин убрал руку за спину — так и тянуло закрыть ворота защитным полем.
— Сказал же — для защиты.
— От чего он защитит? От дыхания?
— Сказал же — от лучей, — буркнул Гедимин. — Было бы больше металла — сделал бы толще.
— Оружие? Вон та вещь — оружие? — ящер (вроде бы его звали «Илчак») сунулся в отсек. Белый блик упал на сопла и внутренние экраны бластеров.
— Металл и Лучи, — бесстрастно сказал Тахушсу. — Чтобы убивать.
— Защищаться, — отозвался Гедимин, недобро щурясь.
Шесек хлопнул себя по ушам.
— Оружие! На Равнине — такая редкость! Никто его не носит! Никто не делает! Так, что ли⁈
— Открой вторые ворота, — проскрежетал страж, отводя посох в сторону. На склад тут же сунулся инсектоид.
— Броня! — он посветил на металлические листы. — «Они без панцирей» — вот что все говорили. Теперь панцири будут. Тут хватит на город.
— Для Джагулов, — ящер приподнялся, заглядывая ему в глаза. — Для трёх племён. А эти штуки, круглые? Чтобы выдувать громовые семена?
— Иди сюда, — оглянулся на него Тахушсу. Он уже стоял на пороге второго склада и светил на фрагменты ворот.
— Вот это броня. Части брони. И ещё вон там. Листы тхелена.
Инсектоид сунулся в ворота и заскрежетал жвалами.
— Два слоя! Против оружия и против чар. Но кто такое поднимет⁈
— Сааг-туул, — отозвался ящер. Он успел прошмыгнуть мимо Шесека и теперь стоял посреди склада, вертя посохом.
— На кой сааг-туулу броня? — литейщик двинулся к ящеру, вытесняя его со склада. — Куда он дел свою⁈
— Кто откажется от защиты… — пробормотал Тахушсу, направляя посох на Гедимина. — Вот зачем ты здесь. Вооружаешь орду…
Сармат ошалело мигнул. Только теперь фразы стражей сложились в одно целое, и он помянул про себя спаривание «макак».
— Это части ворот, — процедил он, недобро щурясь. — А там — части цистерн для воды. Трубы — для водопровода. Орде всё это ни к чему.
— Так ты говоришь, — отозвался страж. — Кто тебе поверит?
— Хранящее Сердце, — бросил Шесек прежде, чем Гедимин успел открыть рот. — И мы, литейщики. А вот тебе, Тахушсу, пойти бы в сказители! Надо же такого наплести на ровном месте…
Почти секунду литейщик и страж молча смотрели друг на друга. Потом Тахушсу что-то проскрежетал и повернулся к своему «отряду». Гедимин глядел, как они стягиваются к противоположной стене и встают там. Ворота по-прежнему перегораживала огромная тихоходка.
— Дим-мин, — еле слышно прошептал Шесек, не оглядываясь на сармата. — Всё, что делаешь, делай на виду.
Гедимин мигнул.
— Они что, так тут и останутся? — наконец понял он. — И надолго?
Шесек щёлкнул когтем.
— Да чтоб я знал! — сказал он в полный голос, не скрывая раздражения. — Наверху жарко, во дворце заняться нечем. Вот и мешают литейщикам работать.