— Мешаем литейщикам убиться, — отозвался инсектоид. — Но ты считай, считай себя умнее всех. К дуракам закон милосерднее, чем к предателям.
Гедимин снова мигнул. Он мало что понял, но ему было не по себе — и от компании, пристально следящей за ним, и от странных слов.
— Думай, что говоришь, — фыркнул Шесек и отвернулся. Гедимин с досадой сощурился на закрытый спальный отсек. «Только хотел связаться с базой! Придётся ждать до вечера. При этих… инспекторах жаровню лучше не трогать.»
…Гедимин вытащил пустую волокушу со склада и отодвинул к стене. На потолке ровно светилось жёлтое кольцо. Уже отработавшая, разгруженная печь погасла; для новой плавки автоматика выбрала соседнюю. «Повторная загрузка, похоже, запрещена,» — думал Гедимин, медленно обходя белые «колонны». «Или её стараются избегать, пока есть возможность. Эти агрегаты не приспособлены для бесперебойной работы? Странно. Обычно наоборот — стараются избежать лишних переключений…»
— Дим-мин, — Шесек тронул когтем его ладонь и оглянулся на закрытый спальный отсек. — Дело к вечеру. Скажи своим про караван!
Гедимин мигнул.
— Стражи, — напомнил он, неприязненно щурясь на группу у ворот. Проём так и оставался открытым, чужаки поодиночке выходили, но всегда возвращались. Сармат машинально пересчитал их — все были на месте.
— Они тут могут и до завтра проторчать, — отмахнулся Шесек. — А ты из-за них потеряешь день.
Гедимин оглянулся на светящуюся «колонну».
— Печь работает. Подождать, пока закончит плавку?
— Да пусть работает, — Шесек снова отмахнулся. — Пусть все, кому надо, смотрят. Тут пол-Тогота на неё смотрело, и что? Всё одно ключи передать некому.
Гедимин мало что понял из его недовольного попискивания, но кивнул и под возгласы насторожившихся стражей вошёл в спальный отсек. «Надеюсь, никто ни с кем не сцепится,» — на секунду сармату стало не по себе, но он, глубоко вдохнув, разжал невидимые обручи на груди и вынес жаровню в зал. «Стражей не слушать. Заниматься делом,» — он бросил масляный комок на раскалённые камни. Тот зашевелился, загораясь жёлтыми искрами. Через пару секунд они покраснели.
— Огонь⁈ — вскрикнул кто-то за спиной сармата. Он встал между жаровней и стражами, непонятно на что надеясь. «Защитное поле,» — мелькнуло в голове, и сармат согнул пальцы. «С ячейками и гребнями. Обычная стенка — не выдержит.»
— Снова в столице карликов загораются огни, — донеслось из тёмно-красного костра. — Почему… Хэшшшшшссс!!!
Белая вспышка ударила сармата в плечо. В ту же секунду сверкнула вторая, и он тряхнул головой, роняя тёмный щиток на глаза. Пальцы уже упирались в ладонь, а в дециметре от неё вспыхивало и содрогалось защитное поле. Купол выгнулся дугой, врастая в потолок. Его жгло с двух сторон — белыми вспышками снаружи, синеватым потоком плазмы — изнутри. Плазма клубилась над жаровней, выбрасывая протуберанцы, и поле под её потоками шло чёрными пузырями. Белая вспышка — и его почти порвало, но ячеистая структура выдержала. Что-то капнуло на ступню. Ещё удар — и купол, выгнувшись, едва не зацепил локоть. Гедимин зажал респиратор ладонью и развернулся лицом к облаку плазмы.
— Эй! — заорал он, надеясь, что хоть кто-нибудь услышит. — Ишха! Скажи там! Караван! Пусть — соберут — караван! Завтра — в путь! Запомнил?
В жаровне что-то хрустнуло. Ослепительный свет погас. Купол изнутри заволокло густым дымом. Гедимин выскочил из облака, замыкая дугу защитного поля в кольцо — и успел увидеть, как белая вспышка рикошетит от гребня и врезается в потолок. Жёлтый круг над печью мигнул и позеленел. Поверхность «колонны» зашевелилась, выдвигая шипы и открывая ниши. Внутри копошилось что-то мерцающее.
Отчаянный визг Шесека ударил по ушам. Литейщик одним прыжком преодолел три метра, встал перед стражами, вскинувшими посохи, и махнул ладонью. Фигуры, замершие у ворот, дёрнулись. Что-то среди их одежд и панцирей тускло вспыхнуло, окутываясь дымом. Кто-то махнул посохом, окружая всех белесой стеной света, дым и вспышки исчезли — но стражи были уже за воротами, словно их отбросило воздушной волной.
— Вон! — заорал Шесек, и его крик, как вторая волна, отшвырнул чужаков далеко в коридор. Правда их отнесло, или они отбежали, Гедимин разглядеть не успел — ворота уже захлопнулись безо всякого ключа, став монолитной стеной.
«Рикошетом зацепило. Сбой в автоматике…» — сармат развернулся к мигающей и прерывисто гудящей печи. Шипы и выдвинутые сегменты топорщились во все стороны, внутри что-то шипело. «Рванёт?» — Гедимин вскинул руку, закрывая агрегат защитным полем.
— Уббырри! — сдавленно проверещал Шесек. Он, уже в рукавицах, с комком волокна, зажатым в зубах, остановился перед печью. Сармат смахнул защитное поле и отступил к стене.
— Чем помочь?
— Стой, — буркнул Шесек, двумя руками поднимая массивный шипастый стержень. Подмастерье ухватил литейщика под мышки, дёрнул кверху, — шипы вошли в углубление под отошедшей пластиной обшивки. Гул затих. «Отростки» печи зашевелились, вдвигаясь в корпус. Шесек сделал шаг в сторону, развернул стержень и снова куда-то ткнул. Ещё одна ниша закрылась. Зелёное кольцо над печью замигало. Шесек перехватил ключ одной рукой, другой вцепился в выступ на «колонне», подтянулся и полез выше. Гедимин шагнул к печи, собираясь подставить руку, но Скогны так яростно завизжали, что сармат остановился. Шипы на печи зашевелились, вдвигаясь до упора, Шесек кубарем скатился по ней и, не поднимиясь на ноги, вскинул голову к потолку. Там зелёное свечение медленно сменялось жёлтым.
— Рикошет… — пробормотал Гедимин, виновато щурясь. Он оглянулся на жаровню. Дым уже осел, от горючей смеси осталась щепоть золы. «Сэта услышали из моих воплей хоть что-то? А поняли?» — сармат безнадёжно покачал головой. «Стражи напали первыми. Если бы не это — Сэта атаковали бы?»
Шесек сердито фыркнул.
— Я-то думал, хоть при работающей печи постесняются… — он, бросив изжёванный ком волокна ближайшему подмастерью, оглянулся на жёлтое кольцо. Гедимин присмотрелся к стержню в его ладони — на затуплённом конце каждого шипа виднелась миниатюрная линза. «Лучевые сигналы?» — сармат, забывшись, протянул к «устройству» руку. Шесек, взвизгнув, шарахнулся в сторону.
— Чини свой панцирь! — он обхватил стержень двумя руками и быстро пошёл к дальнему отсеку. Гедимин посмотрел на скафандр и беззвучно выругался. Чёрные щитки с плеч и нагрудника стекли на ноги и застыли бесформенной массой. На полу у жаровни темнели капли фрила.
…«Перед такими операциями чёрный слой, похоже, надо снимать,» — думал Гедимин, заново собирая остывающие пластины. Фрил от пола отдирать не пришлось — к белой поверхности не пристала ни одна молекула, всё скаталось в аккуратные шарики. Печь светилась; её верхняя часть погасла, но зажглась середина. Шесек и его подмастерья собрались у закрытых ворот и о чём-то пищали, изредка взвизгивая. «Надеюсь, не о том, что механизм заклинило?» — Гедимин перевёл взгляд на стену, где когда-то был проём. «Сработал сам… Его тоже повредило рикошетом? Ну, хотя бы Сэта здесь ни при чём. Они не дотянулись. Это я знаю. Сам видел.»
— Обжёгся? — спросил Шесек, поворачиваясь к нему. — Сильно? Позвать Кайри? Ты прости — тут у всех в голове одни печи, даже не подумали…
Гедимин отмахнулся и поднялся на ноги.
— Я цел. Вас-то не зацепило?
Шесек фыркнул.
— Прочные стены ты строишь. От сдуревшего стража не всякая скала прикроет. А тут — трое!
— Четверо, — машинально поправил Гедимин. Шесек дёрнул усами.
— Трое. Уфаль палкой не махал. Но и троих достаточно. Надо же мне было такую дурь посоветовать…
Он прижал уши ладонями. Гедимин растерянно хмыкнул.
— Печь уцелела? Расплав вроде не вытек… Удар не повредил опоки?
— А кто теперь скажет? — Шесек раздражённо дёрнул усами. — Скоро увидим. Нет, пойду я всё-таки к Кайшу. Шататься по дворцу стражам не запретишь. Но ломать литейню⁈
Он обошёл светящуюся печь по кругу и снова замер у стены, пристально глядя на «колонну». «Ремонтного ключа» в его руках не было, перчатки он снял, но повесил на пояс. Гедимин незаметно достал ключ от спального отсека, осмотрел его «отростки», — линз там не было, только глубокие отверстия, расположенные чуть-чуть по-разному. «Тут, похоже, механика… или, может, считыватель. А вот там — излучение…» — сармат покосился на бесполезные приборы и досадливо сощурился. «Если бы взять ту штуку, заэкранировать в три слоя, — может, на внутреннем удалось бы что-то прочесть…»
…Ниша открылась. Гедимин вынул первую отливку, осмотрел со всех сторон, не обращая внимания на её тяжесть, и облегчённо вздохнул.
— Все проверь, — буркнул Шесек, простукивая синий металл когтями. — Все, и как следует.
«Повезло, что сбой был не во время перелива,» — думал Гедимин, вынимая отливки и перекладывая на войлок. «Сейчас выбивали бы „козла“ из каналов. И искали бы Куэннские запчасти. Хотя — кто знает, работает ли эта штука вообще с расплавами…»
Гедимин поволок повозку к открытым воротам, но оглянулся на короткий визг. Подмастерье по команде Шесека поднимался по выступам печи. Забрался он невысоко — до ближайшего длинного шипа — и теперь привязывал к нему, рядом с красной лентой, ещё и белую.
…Куэннская автоматика для новой плавки выбрала другую печь — как, собственно, и всегда. «Тот агрегат остынет, и его снова задействуют,» — думал Гедимин; его взгляд — уже который раз — вернулся к бело-красным лентам. «Возможно, завтра. Хорошо, что его отметили. Теперь мы не спутаем. Повреждения были незначительными… хотя — кто его знает?»
— Не вернулись, — услышал он тихий голос Шесека. Литейщик смотрел на закрытые ворота.
— Поговоришь со своими?
— В закрытом отсеке, — угрюмо предупредил Гедимин. Шесек махнул когтистой рукой.
— Белую стену не забудь.
…Искры покраснели сразу же — будто кто-то на той стороне всё это время ждал сигнала.
— Массстер Хеттийиррн? — глаза полугуманоидного силуэта были огромными и раскалёнными до синевы. Сармат криво ухмыльнулся.