— Всё тихо. Стражей прогнали. Ты сказал про караван? Есть там кто поблизости?
— Будь спокоен… — Сэта оглянулся на чей-то голос, плохо различимый сквозь треск помех. Ещё секунда — и за костром появился тёмный силуэт.
— Цел? Тебя там не побили? — Вепуат нервно усмехнулся. — Как плечо? Кут’тайри немного перенервничал. Ну, и воины Шакхи тоже. Как там, обойдётся без международного скандала? А то Айзек волнуется.
Гедимин пожал плечами.
— Тут нам едва печь не взорвали. Скажи Айзеку — пусть с караваном не медлит. Завтра выдвигайтесь. Я тут Кайшу предупрежу. А стражи уже знают.
— Да мы уже готовы, — отозвался Вепуат. — Если бы не нергет, вышли бы в ночь. Айзек всё осторожничает…
Он махнул рукой. Гедимин криво ухмыльнулся. «Нергет… Совсем забыл.»
— Много металла собрали? — спросил он. Вепуат качнул головой.
— Да не было ничего. Только горячий ветер. Уже после рассвета все листья наружу торчали. Один Айзек чего-то всё ждал. Может, где и пролилось, но не над нами.
«Листья? Деревья снова ожили? Хотя — давно уже потеплело. Сейчас, может, все плюс тридцать, если не сорок,» — Гедимин устало сощурился. «Скорей бы тут закончить. Изучение Куэннской техники явно не задалось.»
18 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
— Все ушли, — сказал с зубастой ухмылкой Шесек, заходя в зал. Ворота он оставил приоткрытыми.
— Все, — повторил Шесек. — Ну, теперь будет тихо. Илчак остался на внешнем посту. Но он один никуда не сунется. Это не Тахушсу и не Туриккори.
Гедимин неопределённо хмыкнул и оглянулся на печь, увешанную красными и белыми лентами.
— Может, сегодня поработаем спокойно.
…«Автомат выбрал другую установку,» — Гедимин покосился на светящееся кольцо над одной из печей-«колонн» и перевёл взгляд на тусклый участок потолка над бело-красными лентами. «Но эта исправна. Там вроде бы что-то мигало. В самом начале, когда шёл перебор.»
Шесек и его подмастерья шумно возились в незнакомой Гедимину и слишком тесной для него нише. Из их верещания сармат ничего не понимал. Через пару минут Шесек выбрался, на ходу поправляя застёжки, и пригладил усы.
— Пойду я к Кайшу, — хмуро сказал он. — Расскажу про вчерашнее. Такое спускать нельзя.
— Я с тобой, — сказал Гедимин. — Надо предупредить…
— Про караван? — Шесек дёрнул ухом. — Предупрежу, не бойся. А ты стой тут. Я ухожу, а печь бросать нельзя.
Гедимин мигнул.
— Тут ещё двое твоих помощников. А я всё равно ничего не знаю…
Шесек фыркнул.
— Видел я, как ты ничего не знаешь! Будь тут. Может, всё будет гладко. А может, и нет.
…Ключ от внешних ворот Шесек унёс с собой, но закрывать их не стал — оставил полуметровый проём. Снаружи было тихо — как, собственно, и внутри. Подмастерья неслышно бродили по цеху, обходя известные только им посты. Прошло уже полчаса; Гедимин снова оглянулся на приоткрытую дверь и недовольно сощурился.
«Всё тихо. Шесек, видно, застрял надолго. Как раз можно было бы побродить по заводу. Спуститься к реактору. А может, ещё что подвернётся…»
Он приподнял височную пластину, привычно зажмурился, пережидая боль от фантомного ожога, и криво ухмыльнулся.
— Пламя, приём. Хочу посмотреть на тебя вблизи. Можно?
Из ярких вспышек перед глазами на мгновение сложился шипастый шар, горящий зеленью. Гедимин радостно хмыкнул.
— Ага. Я спущусь и посмотрю. Ничего трогать не буду.
Раскалённый коготь прочертил полосу по спине от плеча к плечу. Сармат ненадолго задержал дыхание. «Ничего непонятно, но реакция есть. Ладно, рискнём…»
— А дорогу…
Что-то сверкнуло перед глазами, только уже наяву. Белый посох со стуком опустился на пол.
От верещания Скогнов зазвенело в ушах. Гедимин встряхнул головой, ошалело глядя на шар защитного поля. Внутри, припав на одно колено, стоял Хассинельг.
— Хэ-эй! — страж попытался выпрямиться, но поле прижало его к поверхности. — Дим-мин! Я тебе не враг!
Скогны сердито заверещали, поворачиваясь к Гедимину. Сармат махнул рукой, растворяя купол. «Повезло, что схватился за генератор поля. Мог бы из сфалта жахнуть.»
— Хассек, у тебя мозги на месте? — сердито спросил он. Страж, поднимаясь с пола, только ухмыльнулся во всю пасть.
— Вчера тут что-то было? Уфаль с вечера злой. Его никто таким не видел… ну, да по нему обычно не поймёшь.
«Уфаль?» — Гедимин попытался представить себе разозлённую тихоходку. Получалось плохо.
— А где Шесек? — спросил страж, оглядевшись по сторонам. Скогны сердито фыркнули и отвернулись.
— У Кайшу, — Гедимин махнул рукой куда-то вверх. — С жалобой на стражей. Сломали печь.
— Ох ты ж, проклятая бездна! — Хассинельг часто защёлкал клешнёй. — Тогда понятно. Будешь тут злым…
Гедимин поморщился.
— Опять Тахушсу. И этот инсектоид… Туркори? Чего им от нас надо? Вот спровоцировали бы выброс плазмы… — он осёкся и замолчал. «Надо было сегодня связываться с базой. Посидел бы лишний день в столице, не помер бы.»
Хассинельг уткнулся взглядом в пол.
— Вообще… Там не только Тахушсу. Много кто… кому вы не нравитесь. Что чужак прямо тут, в столице. Ходит везде, как хозяин. В купальнях, тут, в литейне…
На слове «купальни» Гедимин сердито фыркнул.
— Ну да, у них тесно. Я при чём⁈ Открыли бы купальни на весь день…
«Стоп! Чем я занимаюсь⁈» — Гедимин прикусил язык. «Хассек — местный. Причём — союзник. Далась мне их грызня! Он знает, где тут что осталось от Куэннов. Вот об этом надо спрашивать! Гедимин, ты идиот.»
— Хассек, — он понизил голос. — Знаешь, где купальни, и как их открыть? Не хочу никому мешать. Помоюсь спокойно, без давки.
Страж озадаченно наклонил голову набок.
— Купальни? Сейчас?.. Да их никто не откроет. Где дверь, я знаю. Но ключа-то нет.
— У кого ключ? — спросил Гедимин.
— Сейчас-то? У Дуунгуа, надо полагать, — с явной неохотой ответил Хассинельг, и его хвост нервно задёргался. — И он точно не откроет. Ну, если очень-очень надо… Тебе с утра воды не принесли?
«Так. Не вышло,» — Гедимин качнул головой, подавляя досаду. «Ладно, попробуем ещё.»
— А ты не знаешь, как спуститься к Пламени? Тут же есть какие-то подходы. Не только прямая шахта от Кайшу, — он вспомнил гладкие стенки колодца, потом — висящую наверху линзу и в очередной раз отмёл этот путь. «Не хватало ещё лезть в коридор оттока! Должны быть какие-то горизонтальные проходы. Как-то же эту штуку строили, обслуживали…»
— Пламя? — страж снова наклонил голову набок. — Хочешь черпнуть силы? А для… а, понял. Значит, подъязычная кость уже выдохлась? Быстро как-то… может, лежала далеко от края, а может… А что, совсем уже ничего не делает?
Растерянно мигающий Гедимин открыл было рот, но тут же закрыл и на мгновение сжал зубы. «Тихо! Тебе сейчас подскажут повод для законного проникновения. Молчи и слушай!»
— Угу, — буркнул он, скосив глаз на пластины нагрудника. — Одни слова понятны. А от других только писк в ушах. Выдыхается.
«Не люблю врать,» — думал он, подавляя неловкость. «Особенно — о том, в чём не разбираюсь. Сработало, нет?»
Хассинельг задумчиво помахал хвостом.
— Вот оно как… Ну да, тогда надо. Идём… — он повертел в руках посох и щёлкнул хвостовой клешнёй. — Не, мне ещё рано. Ну да попробую. Говорят, чем больше черпаешь, тем больше влезает.
— Кто там куда влезает? — донеслось из коридора. В цех, на ходу фыркая и неприязненно скалясь на стража, вошёл Шесек. Подмастерья обрадованно заверещали.
— Караван будут ждать, — сказал Шесек, остановившись перед Гедимином; вид у него был недовольный, и, похоже, не из-за Хассинельга. — Волокуши обещали. А ты что не на охоте? Руниен не взгреет?
— А… — страж махнул хвостом. — С Калигом и Навкетом мне не тягаться. Дим-миновы наглазники им пошли на пользу. Руниен говорит — по справедливости, они должны Дим-мину долю. А то так и шарахались бы по ночам и охотились на ощупь.
Шесек издал визгливый смешок. Подмастерья переглянулись и навострили уши. Гедимин еле слышно хмыкнул. «Наглазники? Ну, хорошо, что хоть что-то пригодилось. И не превратилось в оружие.»
— Идём, — заторопился Хассинельг. — Мне ведь ещё возвращаться.
— Куда собрались? — насторожился Шесек, глядя на Гедимина.
— За силой, — ответил страж раньше, чем сармат успел открыть рот. — Подъязычная кость выдыхается. Надо подлить, пока Дим-мин здесь.
Шесек ухмыльнулся.
— Иди-иди. Поклон от меня Дуунгуа!
Хассинельг, буркнув что-то неразборчивое, ускорил шаг. Гедимин боком протиснулся в приоткрытые ворота. Сворачивая за угол, он видел, что их так и не закрыли.
… — Сюда, — отрывисто сказал страж, втыкая посох в пол и скатываясь по пандусу. Гедимин услышал, как он спрыгнул, на лету выдёргивая палку из углубления. Пандус уходил далеко вниз, теряясь в темноте; последний освещённый участок порос длинными изогнутыми шипами. Они срастались попарно, образуя низенькие арки; Бронн или Скогн ещё могли бы под ними проскользнуть, но филк уже застрял бы.
— Сюда! — повторил Хассинельг, выглядывая из-под перекрытия. Он стоял на узкой освещённой галерее. От пандуса она уходила вбок, в изгибающийся туннель. В нём тоже было светло, хотя ни церитов, ни церы, намазанной на стены, Гедимин не увидел.
«Схватиться вон за тот выступ,» — напомнил себе сармат, сползая по пандусу. Покрытие было не таким уж скользким — Гедимин смог бы подняться, ни за что особо не цепляясь. Оттолкнувшись от арки-преграды, он шагнул на галерею и прижался спиной к стене. Страж уже заглядывал в освещённый туннель. Похоже, ему не очень хотелось туда идти.
— Уже близко, — тихо сказал он, тронув навершие посоха. Чем глубже «исследователи» спускались, тем ярче оно светилось зеленью. Гедимин покосился на запястья. Дозиметр молчал, но зажёг предостерегающий светодиод. «Интенсивная сигма,» — он посмотрел на экран — число на нём уже стало двузначным.
— Достань сразу кость, — сказал страж, заглядывая за поворот. — Чтобы видел, что мы тут не просто так болтаемся.