…Слабое зеленоватое сияние подсвечивало дождевые струи. Ветер сносил их, наклоняя на сорок пять градусов. Гедимин покосился на пол туннеля, тронул стену, — поверхность была сухой везде, даже у открытого настежь входа. За светящимся уступом была темнота. Над ней, как дроны с направленными в небо прожекторами, висели бело-зеленоватые шпили Куэннских башен. Самих строений сармат не видел — свет их «мачт» был слишком тусклым. Несколько огней он разглядел понизу, под навесами, — какие-то сооружения были отмечены светящимся орнаментом, но наружу, под ливень, его не выставляли. Гедимин осторожно высунулся из-за гребня, огляделся, — вокруг было тихо, только в городе шелестели и скрежетали невидимые копошащиеся твари. Скафандр забрызгало дождём — он не падал только на сами стены, будто их прикрывало защитное поле, а всё, отстоящее от них на полметра, поливал беспрепятственно. «Значит, поверхность сухая,» — сармат посмотрел наверх, прикидывая, за что удобнее ухватиться. «Ну, тем лучше.»
…Дождь стекал по спине — пару раз сармат неосторожно высунул её из-под неощутимого купола. Он схватился за очередной шип, втискиваясь в углубление. В живот упёрлись короткие извилистые гребни. Внизу, за дальним уступом, сверкнула белая вспышка, кто-то выкрикнул пару слов, и ему ответили. Сармат, замерев, выждал десять секунд и пополз дальше. До светящихся «мачт» оставались считанные метры.
Белые зубцы торчали из стены, покрытые короткими шипиками. Их концы были небрежно срезаны и залиты плотной массой. Когда-то в их каналы были вставлены линзы, — так решил Гедимин, потыкав когтем в замазанное отверстие. Зубец вырастал из стены под самыми «мачтами», прикрывая сармата от взглядов снизу. Гедимин покосился на часы и беззвучно хмыкнул — до рассвета оставалась пара минут.
С крыши древнего завода был виден весь город — до самых дальних шпилей в конце спиральной улицы. За ними начиналась совсем уже непроницаемая чернота. Над головой сармата шевелились светящиеся отростки спиральных «мачт». Один за другим они загорались ярче, будто световая волна перебегала от основания к верхушке. Ещё пара секунд — и дозиметр зажёг тревожный сигнал. Гедимин прикрыл глаза тёмным щитком и завернулся в защитное поле. «Основной поток пойдёт вверх…» — он покосился на дозиметр, на гладкие основания «мачт» — там зацепиться уже было не за что, и сармат с сожалением покачал головой. «Ближе не подобраться. А неплохо было бы взять образец…»
20 день Мрака, месяц Воздуха. Равнина, Сердце Пламени
Спиральные «мачты» медленно разворачивались. Они уже светились так, что на них даже сквозь тёмный щиток было тяжело смотреть. Ещё секунда — и от руки Гедимина и «щупов» его дозиметра на крышу упала чёткая тень. Прибор заверещал, защитное поле вспыхнуло зеленью, сармат вжался в уступ, но успел, прежде чем зажмуриться, взглянуть вверх. Из развернувшихся «мачт» в небо били гейзеры зелёного света.
Сияние текло по небесным складкам, медленно желтея. Под верещание дозиметра Гедимин отвернулся от светового столба, посмотрел на выплывающий из темноты город и поднял взгляд на небо. Перед глазами всё ещё стояла вертикальная багровая полоса. Сквозь неё световые «реки» в небе казались красными. Секунду спустя сармат понял, что они и впрямь багровеют. Почерневшее небо было ими изрезано. Где-то они сузились и потускнели, где-то налились огнём. Поперёк них темнели продолговатые силуэты, медленно смещающиеся в разных направлениях. Вокруг них сновали летучие стаи, и что-то живое, шевелящееся свисало многометровой бахромой.
Мачты медленно сворачивались. Столб света превратился в тонкий фиолетовый луч. На него уже можно было смотреть, не щурясь. Гедимин направил на него примолкший дозиметр — и тут отростки мачт щелчком развернулись в полную ширину. В небо ударил второй гейзер, и сармат, зажмурившись, прижался к стене. «А ведь внизу уже светло,» — дошло до него сквозь вой дозиметра и шум ливня. «И меня хорошо так видно. И слышно… мать моя пробирка!»
Из-за багровой полосы перед глазами белая стена казалась ярко-красной. Промигавшись, Гедимин понял, что это ему не мерещится. Он стоял в центре красного светового пятна. Сармат запоздало дёрнулся, пытаясь спрятаться за выступом крыши, но пятно сместилось за ним. Луч исходил не сверху и не сбоку — свет будто просачивался сквозь белый «камень» стены.
— Дим-мин, — от негромкого голоса Кайшу кости неприятно вибрировали. — Есть хоть что-то, что может сбить тебя с намеченного пути? Хоть что-то во всех мирах?
Гедимин досадливо сощурился.
— Я ничего не трогал, — буркнул он, стараясь не смотреть вниз. По его расчётам, к красному лучу вскоре должны были добавиться белые, а под стеной — раздаться возмущённые крики. «Она меня сама увидела? Или кто-то ей сказал?»
— Я — Хранящее Сердце, — прогудело внутри черепа. — Эти стены — моё тело. Этот свет — моя кровь. Если ты идёшь к своей цели, Дим-мин, — что тебя остановит? Что может тебе помешать?
Гедимин молчал, щурясь на согнутые когти. Их концы подвернулись внутрь при попытке зацепиться за стену, и никакой нагрев не помог. «Шесек, наверное, уже в цеху,» — думал сармат. «И что-то придётся ему объяснять.»
Что-то надавило на барабанные перепонки, будто в оба уха подул сильный ветер.
— Только одно скажу, мастер Дим-мин, — голос Кайшу снова отозвался вибрацией в костях, и сармат вяло удивился, что стражи до сих пор не сбежались на звук и свет. — Если ты так же стремишься разжечь новое Пламя, пусть и с этого пути ничто тебя не собьёт.
Орнамент на крыше зашевелился, расползаясь в стороны, и сармат изумлённо мигнул, увидев растущий проём. На той стороне перекрещивались длинные шипы, а за ними, всего-то в полутора метрах, была твёрдая поверхность, застеленная войлоком.
— Иди в литейню, — сказала Кайшу; красный свет вокруг сармата быстро угасал. — Мастер Шесек там. Скажешь ему — я призвала тебя.
Гедимин втиснулся в закрывающийся проём, спрыгнул на мягкий войлок и растерянно огляделся по сторонам. «Вон там что-то вроде лестницы. Литейня где-то внизу. Спущусь до упора…»
— На один ярус выше, — прогудело внутри черепа, и сармат, благодарно кивнув, ускорил шаг.
…Ворота литейни были приоткрыты. За ними озадаченно попискивали Скогны. Гедимин боком втиснулся в проём и шумно выдохнул.
— Опоздал? Извини. Кайшу позвала… — он неловко развёл руками, глядя на приоткрытую пасть Шесека. — Не спорить же с ней было?
— Yurrr… — отозвался литейщик. — Позвала? В такую рань? И о чём вы говорили?
— О Пламени, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые склады. — Давай работать. И так потеряли кучу времени.
…Световые кольца зажглись на потолке. Сармат пригляделся к ним и радостно хмыкнул — погасли все, кроме одного, и это единственное горело над печью, отмеченной красными и белыми лентами. Все трое Скогнов шумно выдохнули и оживлённо заверещали. Гедимин не понял ни слова.
«Всё-таки работает. Чинить не придётся,» — думал он, глядя, как свет медленно стекает по «колонне». Склад за его спиной практически опустел — остатков руды еле хватило бы на два короба. «Считай, последняя плавка. Остатки… ну, куда их? Шлака мало, — металла хватит на три ракетомёта. Их и сделаем.»
…Гедимин разгружал волокушу, когда Шесек и его подмастерья заверещали. Сармат краем глаза видел, как они сбегаются к «сортировочному туннелю». Какой-то визг доносился и оттуда. Потом он стих, сменившись монотонным скрежетом и редкими возгласами. Гедимин вытаскивал со склада пустую волокушу, когда навстречу ему из-за «колоннады» выехали гружёные санки. Шесек тянул их в одиночку; груз, наваленный сверху, возвышался над Скогном на полтора его роста.
— Чтоб им всем год не видеть удачи! — выдохнул литейщик, бросая упряжь. — Нет, ты такое слышал⁈ Никого в городе нет! У всех дела! Ну, придёте вы ещё за ножами и ножницами…
Гедимин, отобрав у него упряжь, пинком загнал санки на склад. Костяной каркас жалобно захрустел. Шесек взвизгнул, но тут же, забыв о сармате, повернулся к «колоннам». Из-за них выползали ещё одни санки, заваленные тюками войлока и мотками верёвки. Их тянул подмастерье; оба его запястья были обмотаны ремешками с «камнями-усилителями». Второй шёл рядом, придерживая перекошенный груз, — санки для этих тюков были явно малы.
…Едва загрузочное устройство проглотило остатки руды и закрылось, Шесек сунул Гедимину в руки «ключ» от печи и куда-то заторопился. Со склада, заваленного войлоком, донёсся прерывистый визг. Сармат, долепив опоки и закрыв дверцу, выглянул из-за печи и увидел, как Скогны растягивают вдоль стены очередную верёвку. Рядом лежали уже размотанные тросы, разобранные по длине, и стопки разноразмерных войлочных полотнищ. Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Ты пока не лезь, — пропыхтел Шесек, поправляя на запястье «усиливающий» браслет. — Мы тут сами всё разложим. А ты иди, спроси своих — караван они выслали? Выехал в срок?
Гедимин открыл было рот, покосился на бесполезный передатчик — и, махнув рукой, пошёл к спальному отсеку. «М-да, тут не Земля. С Вепуатом не свяжешься. И на базе не могут знать, где караван. Оттуда уехал, сюда… надеюсь, завтра приедет. Если нет…» — сармату на секунду стало не по себе.
…Горючая смесь долго тлела, не желая разгораться. Гедимин считал секунды и озадаченно щурился. «Что у них там? Проблемы со связью? Хоть бы кто из городов откликнулся…»
Красное пламя лизнуло потолок.
— Кто посмел разжечь огонь⁈ — взревело облако плазмы, расплываясь на пол-отсека. Гедимин изумлённо мигнул.
— Эй! Ишха! — крикнул он, решив, что Кут’тайри таких вопросов задавать не стал бы. — Гедимин на связи! Ты там чего⁈
Облако заколыхалось, вытягиваясь в высоту. Внутри что-то зашипело, затрещало, пламя опало до полуметра и нехотя поднялось в рост Гедимина.
— Массстер Хеттийиррн⁈ Воины Хафссси просссят прощения…
Сармат отмахнулся.
— Ничего. А где Кут’тайри? Где Ишха? Вы там все живы?
— Вссе очень заняты, — прошелестело пламя. — Твоё послание…