— Похоже, не задалось, — прошептал он Гедимину в наушник. — Ни с гаданием, ни с переговорами.
Часть 4123–33 дни месяца Воздуха. Равнина, Сфен Воды — Сфен Камня, город Нхейли — Сфен Воды, небесный остров — Сфен Земли, Урдзутту
23 день Воздуха, месяц Воздуха. Равнина
По кривым коридорам гулял сквозняк. Гедимин высунулся наружу. Ещё не рассвело, но ветер уже набирал силу и свистел в наушниках. На шлем Гедимину шмякнулся какой-то летучий червяк и унёсся в темноту, оставив на лицевом щитке маслянистое пятно.
— Едем, — доложил Вепуат, вынырнув из-за поворота; Гедимин закрыл «люк», но откуда-то по-прежнему задувало, и перья на плечах Вепуата расправились и затрепетали. — Будем двигаться, пока ветер позволяет. Я бы уже сейчас залёг, но Джагулы против.
— Им виднее, — Гедимин пожал плечами. — Сиди внизу, пока не сдуло.
Он взялся было за чертежи, но сосредоточиться не получалось. Гедимин невольно прислушивался к шевелениям «палубы» и свисту в продухах. Сааг-туул уже не бежал трусцой — он шёл быстрым шагом, и чем дальше, тем это давалось ему труднее. Сквозняк стихал — существо опускало боковые пластины. «Уменьшает парусность,» — думал Гедимин, поднимаясь на ноги. «Идёт против ветра. А вот сейчас развернулся боком… нет, не вышло. Ветер со всех сторон сразу…»
Вдали что-то громыхнуло. Гедимин высунулся в приоткрытый люк и увидел, как оседает на холме пыль, а на горизонте колышется чёрный столб. Сквозь рёв ветра донёсся треск погремушек, и кто-то отчаянно взвыл. Сааг-туул на секунду застыл на месте, а затем, встряхнувшись, ускорил шаг. Ветер снова дул ему в бок, и Гедимин вынужденно нырнул под пластину брони — воздушный поток прижимал его к «борту», до боли давил на пальцы. «Люк» захлопнулся уже без его участия — пластина сама легла в паз.
— Едем, — донёсся издалека встревоженный голос Вепуата. — Проходим разломы… Ага, вот тут ветер тише. Я сейчас гляну…
— Сиди внизу! — крикнул ему Гедимин и сам налёг на пластину, приоткрывая «люк». В проём тут же швырнуло пучок оторванных щупалец. Гедимин машинально поймал их, когда соскальзывал по «обшивке». Они вяло шевелились, скручиваясь в кольца. Сармат вытряхнул их за борт и вытер пальцы. Вдали снова громыхнуло. В небе, насколько можно было разглядеть сквозь проём, вращались «колёса» циклонов, и вспышки раздирали их изнутри. На сизом фоне, огибая медленно ползущие чёрные силуэты, мелькало что-то белесое. Вой на секунду притих, Гедимин выглянул наружу — и снова скатился в отсек: сааг-туул прижал пластину к боку.
— Все внутрь! — рявкнул кто-то из Джагулов. Гедимин их не видел, но голоса далеко разносились по извилистым коридорам. Где-то впереди загрохотали погремушки. Сааг-туул протяжно заскрипел, замедляя шаг.
— Думаю, прорвёмся, — сказал Вепуат, старательно ухмыляясь, но Гедимин видел, как темнеют его глаза. — Тут относительное затишье. Пойдём, конечно, медленно…
— Пора ложиться, — Гедимин прижал ладонь к внутренней «палубе» и настороженно сощурился. «Зверю явно не по себе. Сил ему, может, хватило бы — но чего-то он боится.»
Что-то ударилось о дальний борт. Животное скрипнуло и неожиданно ускорило шаг. Вепуат высунулся в люк и радостно хмыкнул.
— Сфен Камня! Тут местами узко, но мы пролезем. Слышишь — ветер стихает?
Мимо проносились беспорядочные нагромождения камня. Там было много расщелин и полостей, и ветер в них свистел и выл на разные голоса — но Гедимин, выставив наружу ладонь, почти не ощутил давления.
— Нам сейчас надо держаться Сфенов Камня и Земли, — сказал Вепуат, выныривая из коридора. Куда он успел сбегать, и когда, Гедимин не заметил.
— Чем к ним ближе, тем спокойнее. А вот воздух и вода сейчас… Ah— hasu!
В люк ударила волна. Гедимин и мигнуть не успел, как обоих сарматов окатило с головы до ног. Проём захлопнулся, оставив их по щиколотку в воде. Вепуат, сердито фыркнув, налёг было на нижний край, но тут «палуба» накренилась, и Гедимин ухватил его за руку и толкнул в соседний отсек. Приоткрывшаяся щель захлопнулась, но успела пропустить ещё пару литров воды.
Животное встряхнулось всеми боками. Щели снова открылись, вода вытекла. Сааг-туул сделал ещё шаг и остановился, протяжно скрипя. Гедимин чувствовал, как его бока вздымаются.
— Эй, там! Стоп! Ложись! — заорал сармат, но его на полуслове прервал треск погремушек. Животное с громким скрипом двинулось вперёд. Рёв ветра ударил в наушники, и «палуба» вдруг ушла из-под ног. Сааг-туул рухнул, прижимаясь к невидимой поверхности. Вепуат схватился за сигма-сканер и в голос выругался.
— Сфен Воздуха! Мы залегли в Сфене Воздуха! Нашли же место, яд-дро Сатурна!
«Палуба» качнулась. Животное сдвинулось — ненамного, на пару метров. Оно по-прежнему лежало, но что-то проволокло его по земле. Гедимин вцепился когтями в «палубу», сворачивая вокруг себя и Вепуата кокон защитного поля. «Палуба» качнулась в другую сторону. Животное вздрогнуло, приподнялось — и покатилось, переваливаясь через спину. Кокон с сарматами швырнуло на «обшивку», и Гедимин вцепился крепче. На нём висел Вепуат. Их швырнуло ещё раз, и сармат едва его не придавил. Потом ему стало уже не до того — их кидало и вертело так, что скрежетал ипрон. Ещё удар — и пласт «обшивки» выдернуло из «переборки», и Гедимин вместе с ним покатился по туннелям. Защитное поле растянулось поперёк «коридора», и полёт прекратился.
— Держись! — крикнул Гедимин Вепуату, «сшивая» переборки плёнками и куполами. Они рябили, норовя порваться. Что-то билось в «обшивку» снаружи, и отломленные чешуи сыпались на купол. Сааг-туул ещё раз перекатился через спину и замер. Гедимин попытался встать — и коридор перед глазами залило ослепительным светом. Потом стало темно.
24 день Воды, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Воды — Сфен Камня, город Нхейли
— Гедимин! Прости, пожалуйста. Я вот совсем не хотел…
— Да ничего, — отозвался Гедимин, потирая респиратор. Лицо, от переносицы до подбородка, нестерпимо зудело. Засохшая кровяная корка зуд только усиливала. Сармат ощупал языком зубы и угрюмо сощурился — один из передних всё-таки не удержался в лунке. «Теперь будет чесаться, пока не отрастёт,» — Гедимин снова потёр респиратор, стараясь не повредить наросшую кожу. По ощущениям, с момента травмы прошло часов пять-шесть.
Они сидели на мокром полу в узком коридоре; Гедимин содрал с фонаря помятый кожух и увидел на стенах светлые пятна, а под ногами — отвалившиеся пласты внутренней «обшивки». Судя по следам на «переборках», сарматов проволокло по всему коридору, и не один раз.
— Где мы? — спросил Гедимин, протягивая руку к верхнему краю «переборки». Вепуат, охнув, дёрнул его за локоть.
— Sata! Мы по уши в воде.
На экране сигма-сканера проступили бугристые валуны, потом — сеть чего-то вроде кораллов или переплетённых костей. Вода омывала «борт» сааг-туула, подступая к верхнему краю «переборки».
— Зверь лежит на брюхе, — сказал Вепуат. — Прямо на дне. Жив, но подавлен.
— Мы в реке, — пробормотал Гедимин, глядя на проплывающие мимо ошмётки органики. — Неглубоко. Сверху дождь… Погонщиков не видно? Они целы?
— Пока не… — начал было Вепуат, но замолчал и вцепился в «переборки». «Палуба» зашевелилась, потом снаружи донёсся громкий скрежет и плеск. Гедимин еле удержался на ногах — его швырнуло на подвижную пластину брони. Она чуть отодвинулась, но тут же с треском вошла в пазы.
— Встал и бежит, — выдохнул Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Теперь мы над водой. Сильно он торопится…
— И чего-то боится, — пробормотал Гедимин, прижимая ладонь к внутренней «переборке». Животное дрожало мелкой дрожью. «Может, просто подмёрзло. Под панцирь протекла вода. Река довольно холодная.»
— Sata! — вдруг выдохнул Вепуат. — Ты слышал погремушки?
«Палубу» снова тряхнуло — животное на бегу зацепило подводную скалу.
— Нет, — отозвался Гедимин. Плеск воды о «борта» внезапно стих. Сканер показал толщу воздуха, валуны, впечатанные в глину, плотный шевелящийся покров местной флоры и заливающий её дождь. Прямо по флоре бежал широкий мелководный ручей. Внизу снова всплеснуло — сааг-туул наступил в поток. Он уже не мчался, а медленно брёл, то и дело останавливаясь — и Гедимин понял, что его смущает. «Погремушки. Они молчат. Животное никто не направляет… Мать моя пробирка!»
— Где Джагулы? — он, не дождавшись ответа, навалился на пластину. «Люк» открылся без сопротивления. Сармат услышал громкий хруст и чавканье и невольно ухмыльнулся. «Ясно, почему оно встало. Жуёт кусты. И отогнать его, похоже, некому.»
— Гедимин! — Вепуат уже поднялся на хребет зверя и теперь оглядывался по сторонам. Сааг-туул вышел на пологий берег реки. Тут и там торчали остатки разрушенных скал, ушедшие в глину. В расщелинах росли деревья-обелиски и складчатые конусы. Листья и цветочные воронки были втянуты. Дождь прогнал летучую фауну, но в траве шевелилось что-то плоское и бронированное, а из-под морды сааг-туула выкатывались панцирные шарики. Кого-то он успевал слизнуть, быстро высунув язык.
— Проверь груз, — деловито сказал Вепуат. — Я пойду к погонщикам. Вроде живы. Вон там, под наплечниками.
Гедимин, молча кивнув, скатился в «люк». В груди неприятно ныло. «У нас один сааг-туул. Мы вышли на берег одни. Где ещё два?»
…Он заканчивал обход грузовых «отсеков», когда в коридорах послышалось глухое рявканье. Вепуат выбрался в помещение, глянул на защитные поля и довольно хмыкнул.
— Всё цело?
— Кроме двух сааг-туулов, — отозвался Гедимин, глядя на потрёпанных Джагулов. В «отсеке» собрались все четверо. Урджен на ходу привязывал к посоху оторвавшиеся погремушки и снимал с верёвки треснувшие. Шерсть на его морде потемнела от крови, и каменный желвак, повешенный на грудь, побагровел и часто мерцал.
— Ваджег, не дёргай рукой! — прикрикнул на раненого Вепуат; Джагул с фиксатором на локте перестал его ощупывать и недовольно оскалился. — Срастётся не в ту сторону!