— Ишь ты, какой агрегат, — пробормотал Вепуат, поднимая сигма-сканер. — Это тебе не дудка из ракушки…
Кьюсс постукивал по плашкам, и заунывный ритм разносился по плато. Гедимин покосился на ближайшее стойбище — сааг-туул пасся, ни на что не реагируя, из-под его панциря тут и там тянулся дымок, кто-то вывесил наружу стираные повязки. Часовые на загривке оглядывались по сторонам, но «музыкант» их, похоже, не интересовал.
— Что он вообще делает? — тихо спросил Гедимин, вслед за Вепуатом огибая «музыкальную» платформу по широкой дуге. Сармат пожал плечами.
— Может, играет что-то ритуальное. Жертвует богам музыку.
«Так себе жертва,» — Гедимин потёр наушник. «Хотя — что я знаю о местных богах…»
Кьюсс был не один — не успели сарматы обогнуть платформу, как с неба плавно спустился раскрашенный «трилобит».
— Да склонятся к вам уши богов! — пилот, выглядывающий из «люка», старательно улыбнулся, прикрывая острые зубы. — Нужна ли помощь?
Вепуат приостановился.
— Не боишься летать так низко? Вам тут были не слишком-то рады.
Кьюсс повёл когтистой лапой. Когти у него были сточены до удобной длины — и тут же их заострили, сведя в узкие лезвия.
— Кочевники бывают вспыльчивы и не всегда справедливы. Но они не могут запретить говорить с богами. Жаль, что боги к нам не прислушиваются. Может, вы преуспели больше?
Гедимин не сразу понял смысл вопроса, но Вепуат уже резко качнул головой.
— Пока нет, Акхайен. Лети себе. Неровен час, заразишься!
«Трилобит», ударив хвостом, подлетел на два десятка метров. Вепуат, не оглядываясь, зашагал к навесу.
…Здесь из гравия и расщелин в камнях торчали острые обломки костей, изрисованные зелёными полосами. Гедимин мельком удивился, что на фоне растительности они смотрятся так ярко, присмотрелся к местной флоре и беззвучно хмыкнул — ни одного зелёного растения вокруг не было. Вепуат, приветственно помахав Джагулам, уже прошёл за символическую ограду. Над его спиной надулся пузырь защитного поля — вырост прозрачного «скафандра». Внутри пузыря сидел, топорща перья, очень недовольный Скаф.
Навесов было много; чёрные и жёлтые Джагулы лежали под ними вперемешку. Сюда приносили тех, кто встать уже не мог; большая часть даже и не шевелилась, только изредка моргала. Их недавно перетащили из одного «помещения» в соседнее, и теперь санитарная команда застилала «пол» чистыми листьями. Груду испачканных свалили на костяные салазки и куда-то поволокли. На ограде кое-где висели пустые тканые мешки, блестящие от жира. Из гравия между пустым и занятым «помещениями» торчали сосуды-конусы, большие и маленькие. До одного из них дотянулся кто-то из больных и сейчас пытался пить — скорее пытался, чем пил, то и дело давясь водой и своей же кровью. «Санитар» хотел помочь ему сесть. Джагул оскалился, дёрнул головой — и мучительно закашлялся. На листья закапала кровь.
— Стой тут, — тихо сказал Вепуат, придержав Гедимина за локоть. — Им и без нас худо. Крупный скан от макушки до паха, потом возьмёшь микро. Рот и живот, как и в прошлый раз. А я займусь ходячими.
«Здоровыми?» — едва не вырвалось у Гедимина, но он вовремя прикусил язык. Половина «санитаров» постоянно морщилась и шумно сглатывала. «Похоже, заражены уже все. И как бы они могли уберечься⁈»
…Дезинфектант закончился. Гедимин выругал себя за то, что так и не сходил за бурдюком, — теперь и тройная обработка ему казалась недостаточной. Вепуат устало жмурился.
— Тени исчезли, — пробормотал Гедимин, огибая пригорок. Ритмичное дребезжание наконец затихло — Кьюссы тоже устали.
— Ага, — отозвался Вепуат, оглядываясь на дальние навесы — те, куда сарматы ещё не заходили. — Хватит на сегодня. Простая часть закончена. Ты спи, если устал. А я займусь работой.
— Простая⁈ — Гедимин мигнул. Вепуат устало ухмыльнулся. Оттуда, куда сарматы вышли, уже хорошо просматривались «причалы» туун-шу. Над одним дремал одинокий «трилобит», над другим ворочались, втягивая крылья, ещё трое. Между причалами стоял костяной купол, обтянутый шкурами. По их швам свисали шнурки, и блестели бусины.
— Собрать сканы — это даже не полдела. Так, процентов пять. А вот дальше идёт анализ… — Вепуат тяжело вздохнул и ускорил шаг. — Ничего так шатёр нам поставили. Жаль, проём низковат.
В «двери», и правда, впору было вползать на четвереньках. Даже Джагул не прошёл бы там, не наклонившись. Гедимин, заглянув внутрь, увидел на крюках черепа с горящими глазами. Сама кость тоже светилась — поверхность натёрли церой, во все отверстия вставили кристаллы-цериты.
— Почётно, — хмыкнул Вепуат, устраиваясь под «светильниками». Гедимин поморщился.
Он прикрыл висок ипроновыми щитками — давить на череп перестало, но всё равно сармату было не по себе. Он высунулся наружу и выставил над шатром защитное поле. Теперь из звуков осталось только громкое чавканье ближайшего сааг-туула да отдалённое бульканье кипящей воды. «Гейзер притих,» — отметил про себя сармат. «Раз в день он извергается, что ли?»
— Что ты делаешь? — спросил он, заглянув в чужой экран. Там с двух сторон тянулись бесконечные столбцы букв и цифр. Их сочетания не складывались ни во что знакомое.
— Сверяю, — отозвался Вепуат. — Флору больных и флору здоровых. Проблема в том, что по племенам-то она отличается… Вот это, например, кто?
Он ткнул пальцем в одно из сочетаний.
— Без образцов не разберёшься…
— Дай мне что-нибудь для сверки, — попросил Гедимин. — Так быстрее пойдёт.
Вепуат с сомнением покосился на него, но, помедлив, кивнул.
— Выделяй всё, чего не нашёл, ага? Что есть что, я потом разберусь. Вот тебе десяток сканов. Это больные. А это образец.
— Где ты его взял? — спросил Гедимин. — Тут, в Урдзутту, — они тут, похоже, все заражённые. Только некоторых пока не проняло.
— Образец — из нашего лагеря, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Средняя сводка по каждому племени. То, что мы ищем, — его там быть не должно. Сейчас соберём все отличия. А потом сверим их — и что-то там должно быть общее. Хорошо, если что-то одно. А вот если пара сотен…
Гедимин перевёл взгляд на экран. «Вот это сочетание есть в двух столбцах. И это… Был бы Иджес — написал бы программу для сверки. Делается, небось, в два шага…»
30 день Жизни, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
— Яд-дро Сатурна!
Гедимин, растерянно мигнув, приподнялся на локте. Рядом сидел Вепуат, направив сигма-сканер на стенку шатра, и сердито шипел в респиратор.
— Этого нам ещё не хватало…
— Что там? — вскинулся Гедимин, нашаривая зарытый в одеяла плазморез. Вокруг было тихо, только вдалеке чавкали гигантские звери, и где-то, всплывая, лопались пузыри.
— Спокойно! — Вепуат досадливо сощурился. — Лучше сканер возьми. Видишь?
Ничего опасного на экране не было — только в «трюме» живого дирижабля сидели его пилоты. Один Кьюсс поливал водой заиндевевшую пластину со вставленными в неё камешками, другие тихо ждали.
— Ну, ритуал, — пробормотал Гедимин, машинально считая, сколько раз на пластину вылили одну и ту же воду. — Сейчас пить будут. И что?
— Плюнь на ритуал, — Вепуат сердито сощурился. — Тот, кто с левого краю, сидит согнувшись, — видишь? Наведи на рот!
Силуэт на экране задрожал крупной дрожью и судорожно сглотнул. Мех вдоль челюстей пропитался чем-то вязким.
— «Горькая вода»… — прошептал Гедимин. Вепуат мрачно кивнул.
— Всё-таки пошли симптомы. Хороший образец для сверки. Теперь-то я уговорю их на исследование…
Он выключил сканер и потянулся за флягой.
— Опять сканируем и сверяем? — Гедимин неприязненно покосился на анализатор. В глазах до сих пор рябило от непонятных сочетаний символов. Программы для сверки определённо не хватало.
— А что остаётся? — Вепуат невесело ухмыльнулся. — Ну, можешь поговорить с богами. Мы же кое с кем знакомы. Укшу и Ук-Хемман, например. В прошлый раз мы с ними поговорили, и вышло неплохо.
Гедимин сердито фыркнул.
— Там был какой-то бред. Но тут-то — нормальная микробиология!
— Надеюсь, — еле слышно пробормотал Вепуат.
Когда сарматы вышли из шатра, стойбища уже ожили. К навесу тащили костяные санки. Другие тянули от навеса к холмам. Над жертвенниками поднимались пищевые воронки; над ближайшей кто-то натянул сети и кидал всё, что попадалось, в мешок. Кочевники без признаков болезни выкапывали что-то из гравия. Тем же был занят и Кьюсс. Другой складывал накопанное в мешок на длинном шесте.
— Да позволят вам боги смотреть их глазами! — он старательно улыбнулся. — И вы пришли за сладкими клубнями?
Вепуат поморщился.
— Акхайен, у тебя на борту больной. Вам точно не нужна помощь?
Кьюссы переглянулись.
— Что за сон вы видели? — отозвался Акхайен. — Никто из нас не болен.
Вепуат сунул ему под нос голограмму. Кьюсс отодвинулся, озадаченно наклонил голову набок и дёрнул ухом.
— Красивые сияния, но о чём они — понять не могу.
— Это око Пламени, — мрачно сказал Вепуат. — Видит сквозь камни и стены. Если один из вас истекает кровью…
— Пусть это око посмотрит на всех нас, — перебил его Акхайен. — Пусть оно найдёт больного. Мы ведь не Равные Куэннам, наши взоры не так остры…
Гедимин уловил в его почтительном голосе насмешку. Вепуат, нахмурившись, повернулся к «дирижаблям».
— Вы оба в порядке, значит… Has— sulu!
Гедимин взглянул на экран и недоумённо пожал плечами. Один пилот скоблил палубу, другие набивали размоченным мясом мешок, ещё один следил за кованым листом над жаровней — там что-то лопалось и источало пар. Никто не кашлял, и крови вокруг рта ни у кого не было.
— Ну, хорошо, что никто из вас не заболел, — пробормотал Вепуат, жестом подзывая к себе Гедимина. — Пойдём поищем Дангеха. Спросим, как дела у его племени.
Кто-то насмешливо рявкнул. Гедимин услышал недовольное шипение, оглянулся на Кьюссов — оба уже сидели на спине туун-шу, один, отступая, выронил клубни.
— Кьюсс! До чего дотянулся — пихай в мешок! —