Джагул, увешанный цацками, широко ухмыльнулся. — Кто клялся, что его пища в небе?
Кьюсс сердито оскалился.
— Пища для богов должна быть наивкуснейшей, — отозвался он. — И если мы взяли пару клубней для подношений…
Джагул насмешливо рявкнул. Вооружённые бойцы за его спиной поддержали его громким воем.
— У Кьюссов боги в утробе! Могли бы — и их бы сожрали. Урху! Много Кьюссов у твоего шатра. Хочешь, перенесём его?
«А ведь это не вчерашний Джагул… не Дангех,» — Гедимину отчего-то стало не по себе. «У Дангеха шрам на лбу, а у этого — на переносице. Такой здоровенный я бы не проглядел.»
— Не беспокой своё племя, — Вепуат невесело ухмыльнулся. — Кьюссы нам не мешают. Что нового за ночь? Где Дангех?
Джагулы угрюмо переглянулись.
— Горькая вода отняла у него силы, — ответил помрачневший вожак. — Троих из племени сегодня вынесли на ветер. И одного — в тень. Говори, что тебе нужно?
Вепуат покачал головой.
— Сегодня мы делаем то же, что вчера. Ничего нового не нужно. Хотя… постой. И ты, и твои воины пусть стоят так. Око Пламени посмотрит на вас.
Он включил сканер и направил «щупы» на горло Джагула. Тот нервно оскалился.
— Тепло. К чему это? Что оно видит? Мою смерть?
Вепуат поспешно опустил «щупы» к его животу.
— Оно ищет болезнь. Её источник. Ну вот, с тобой всё…
— Что оно нашло? — нетерпеливо спросил Джагул. Вепуат качнул головой, пристально глядя на экран. «Щупы» уже развернулись к другому кочевнику, и тот оскалился и вздыбил гриву. «Что он говорил про тепло?» — спохватился Гедимин. «Они же не должны чувствовать сигма-луч…»
— Так сразу не скажешь, — пробормотал Вепуат, задумчиво глядя на сканер. — Нужно сначала всё перебрать. Куча всего в вас живёт, но вам не вредит. Но есть мелкая тварь, которая жрёт сосуды и выпускает кровь. И надо её отделить от тысяч и тысяч других, безвредных…
Вожак ощерился и громко рявкнул. Вепуат, оторванный от мыслей, растерянно мигнул.
— Не то ищешь, — бросил Джагул, жестом подзывая к себе воинов. — Это не болезнь жизни. Это пришло из Ук-кута. Разве не видно⁈
Гедимин приподнял было руку с «арктусом», но Джагулы резко развернулись и скрылись за деревьями. Пару секунд сармат выждал, настороженно оглядываясь по сторонам. Все о нём как будто забыли.
— Хотел бы я знать, что он имел в виду… — пробормотал Вепуат, выключая сканер. — Болезнь жизни… Пойдём в могильник. Кажется, нам отчаянно не хватает данных.
Над вчерашним могильником клубилась пищевая воронка. Вместо тел, аккуратно сложенных под холмик, по всей площадке разлетелись кости с остатками мяса и растёрзанная ткань. Кто-то даже размозжил черепа, и их обглодали почти дочиста. Вепуат, едва заметно вздрогнув, повернулся к другому холму. Рядом с ним торчали из гравия скрещенные кости.
…Все трупы не поместились в тень маленького холма. На двух телах из двенадцати Гедимин увидел глубокие раны — кто-то перерезал им горло, почти отделив голову от тела. Крови было много.
— Добили, — прошептал Вепуат, едва взглянув на сканер. — Видно, мучались. Внутри — месиво.
Издалека донёсся дребезжащий звук — кто-то опять застучал по плашкам костяного инструмента. Гедимин поморщился. «Кьюссы… А ведь они тоже больны. И эта дрянь развивается стремительно. Чем они задавили симптомы? Не холодной же водой. Воду тут все пьют. Не помогает.»
…Гедимин вслед за Вепуатом выключил сканер. Больные под навесом даже не смотрели в их сторону. Кто-то пытался утолить жажду, кто-то дремал. Санитарная команда, собрав мешки и шесты, ушла на горячее озеро — пищу для больных варили прямо в нём. Те, кто остался, грызли ужаренную до сухости рыбу и перешёптывались, глядя на сарматов. Никто из них не морщился и не плевался кровью.
— Видно, что самок оно не трогает, не видно, почему, — пробормотал Вепуат, доставая из кармана складные контейнеры. — Надо же, ещё не мутировали.
— Ты куда? — запоздало насторожился Гедимин. Вепуат уже склонился над больным и протягивал ему контейнер, вполголоса что-то рассказывая. Джагул скривился и харкнул в ёмкость. Вепуат с довольной ухмылкой захлопнул её и повернулся к другому. Гедимин поморщился. «Хорошо, что я не биолог…»
…Среди одеял на полу шатра что-то блеснуло. Гедимин наклонился и поднял камешек со знакомым неподвижным бликом. Вепуат фыркнул.
— Это уже неуважение какое-то, — пробормотал он, закапывая «зрячий камень» в гравий и накрывая сверху всем, что подвернулось под руку. — Ага, и второй тут же. Ну что они, нас за идиотов держат?
Прикопав вторую «видеокамеру», Вепуат устроился сверху и включил анализатор.
— Гедимин, давай сюда свои сканы. Можешь подремать. Сегодня я сам посмотрю. Что-то мы упускаем, но что?..
…Над ухом кто-то громко хмыкнул и зашуршал контейнерами. Потом Гедимин услышал приглушённую ругань. Открывать глаза не хотелось, но кто-то крепко вцепился в его ладонь и принялся её трясти.
— Гедимин! Смотри сюда! Так и знал — что-то мы упустили!
— Нашёл возбудителя? — Гедимин рывком поднялся на одеялах. Тут же перед его носом оказался голографический экран. На него вытащили три десятка микросканов, покрытых чёрными точками. Вепуат, шипя в респиратор, настраивал увеличение, пока изображение не «поплыло».
— Ну? Теперь видишь?
Гедимин видел только клиновидные чёрные пятна с торчащими из них отростками. Каждое из них покрывала едва заметная плёнка со множеством дыр. Не все они совпадали с отростками, да и сам покров, казалось, был не от этих объектов — они натянули его на себя, расширив узкие места, но широкие так и не ужались по их форме. Рядом были другие объекты, вполне сканируемые, — Гедимин даже опознал в некоторых из них живые клетки.
— Чёрные штуки? Что это?
— Вот чтоб я знал, — Вепуат поморщился. — Оболочка-то — остатки каких-то местных форм жизни. А что внутри, и какого метеорита оно не сканируется…
Он покосился на стопку грязных контейнеров.
— Есть у всех больных, чуть-чуть — у свежих трупов. В мёртвом теле, видимо, не выживает. И снаружи организма — тоже, — он щёлкнул по крышке контейнера. — Надо было сразу заняться образцами! Придётся брать новые. Вот, сожги всё это. А я скоро вернусь.
— Один пойдёшь? — Гедимин недовольно сощурился. — Зря.
— Незачем тебе на это смотреть, — проворчал Вепуат, нахохлив перья, и прополз под пологом. Гедимин обернул грязные контейнеры защитным полем и поднял сфалт. «Как сгорит, проверю на чёрные штуки. Кто его знает, насколько они термостойкие…»
… — Tzaat has— sukemesh! — прошипели над ухомю Гедимин приоткрыл один глаз. Посреди шатра висел шар защитного поля, и Вепуат заталкивал в него испачканные кюветы. Места внутри шара уже почти не осталось.
— Посуда кончилась? — спросил Гедимин, поднимаясь на ноги. Вепуат досадливо дёрнул плечом.
— Ещё нет. А вот терпение — да. И хоть бы молекула пользы!
Фрил и стекло внутри шара зажглись жёлтым светом и вздулись, разбрызгиваясь по стенкам. Расширяющемуся газу некуда было выйти. Защитное поле рябило, но держалось.
— Совсем ничего? — спросил Гедимин, глядя, как плазма внутри шара медленно остывает.
— Ни одного образца, — буркнул Вепуат. — Всё пересмотрел. Как в воздухе растворяются.
— Может, им холодно? — предположил Гедимин. — Или они анаэробные?
Вепуат махнул рукой.
— Думаешь, я не проверял? Температура, герметичность… Без толку. Тают прямо на глазах. Две минуты — и только пустые оболочки. Что-то ну очень специализированное…
Он покосился на сигма-сканер. Поперёк экрана растянулся чёрный клиновидный объект. Это был самый чёткий микроскан — Гедимин видел каждый выступ и каждую прореху на оболочке.
— Дохнут вне носителя. А от чего ещё дохнут — кто же их знает, — пробормотал Вепуат и передёрнул плечами. — Ну да ладно. Пойду умоюсь.
Он высунулся из шатра и тут же удивлённо хмыкнул и вполз обратно, водя по сторонам сканирующим лучом.
— Кьюссы удрали на другой край плато. И, кстати, симптомы уже у двоих. Гедимин! Ты встанешь пораньше — можешь за ними посмотреть? Вот этот и этот. До пробуждения и после. Я, как проснусь, тебя сменю. Что-то Кьюссы всё-таки знают…
31 день Металла, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
Волны набегали на узкий мыс. Камень уже истрескался, но почему-то держался. Над ним стоял густой пар. Слева его омывала вода, справа подступала пузырящаяся лава. «Не испаряется,» — думал Гедимин, глядя на волны. «Даже не булькает. Почему? Какая там температура? Надо замерить.»
Он шевельнул рукой, не услышал знакомого щелчка, посмотрел на запястье и ошалело мигнул. Скафандра на нём не было — только ипроновые щитки местами вросли в кожу.
Он снова мигнул — и открыл глаза уже в шатре. Мыс, разделяющий среды, исчез. Посреди шатра сидел Вепуат, уложив на колено включённый сигма-сканер, и смотрел, задрав голову, в дымовое окно.
— Далеко оно достаёт… — услышал Гедимин тихий шёпот. Он заглянул в окно вслед за Вепуатом и увидел серое складчатое небо. По желтоватым складкам растекался холодный зелёный свет. Гедимин покосился на часы и еле слышно хмыкнул. «Полтретьего. А энергию сбросили ещё в первом часу. Знал бы расстояние по прямой — посчитал бы скорость распространения.»
Вепуат наклонился над сканером и хлопнул себя по колену.
— Tza! Так и знал, что рябит оно неспроста. Смотри!
На экране Кьюсс с окровавленной мордой запрокидывал голову, вливая в себя воду. Питьё давалось ему нелегко — другой то и дело хватал его за морду и сжимал челюсти, гладя по горлу. Пару глотков спустя от него отстали, и он свернулся в клубок, тяжело дыша. Постепенно его дыхание выравнивалось. Минуту спустя он поднялся, посмотрел на запачканную кровью руку, дёрнул вибриссами и подошёл к умывальнику. Грязная вода потекла в ведро. Через пару секунд Кьюсс, отмывшийся от крови, расчёсывал мокрую шерсть и скалился на сородичей. Они что-то ели — и, кажется, оставили ему слишком маленькую порцию.
— Лечение… — прошептал Гедимин, сузив глаза. — Всё-таки есть препарат… Что это? Что было в воде?