Вепуат криво ухмыльнулся.
— Мы же оба видели. Смывы с «вечного льда». Вот интересно, они на всех так действуют?
Пока Гедимин ошалело мигал, от его пояса отцепили криобластер и раскрутили на составляющие. Вепуат порылся в карманах и, досадливо хмыкая, отсчитал две пробирки.
— Посуды не напасёшься… — он сунул пробирку в кувшин. — Гедимин, держи ледышку!
Гедимин, угрюмо щурясь, зажал холодный камешек меж когтей и поставил под ним пробирку.
— Один… — Вепуат выплеснул воду из ёмкости в ёмкость, замочив по дороге осколок, и поменял пробирки местами. — Два…
— Восемь раз, вроде бы, — пробормотал Гедимин, стараясь не думать о смысле происходящего.
— Одиннадцать, — качнул головой Вепуат. — Я считал. Думаю, это важно.
…Жидкость в пробирке слегка «фонила» — так, на грани чувствительности радиометра; если бы не четыре слоя защитного поля, отсекающие внешнее излучение, прибор бы вообще ничего не обнаружил. Вепуат заглянул в неё и шумно вздохнул.
— Ну что, идём? По крайней мере, не навредит. Джагулы — всё-таки не Сэта.
…Больной кочевник на краю настила при виде чужаков заворочался и с трудом сел. Встать уже не получилось. Гедимин взглянул на шрам посреди лба и едва заметно поёжился. «Дангех. Позавчера ещё бодро бегал.»
— Зачем пришли? — прохрипел Джагул. Слюна вместе с кровью потекла по нижней челюсти. Сглотнуть он уже не мог, да и языком ворочал еле-еле.
— Помочь, — отозвался Вепуат. — Сейчас залью в тебя кое-что. Задержи дыхание.
Джагул дёрнул головой, хрипло закашлялся, но вся вода уже утекла в его ноздрю — и, похоже, просочилась в горло. Он судорожно сглотнул, снова захрипел, и Гедимин ухватил его за плечи — кочевника повело вбок.
— Пусть ляжет! — Вепуат шагнул назад, глядя на сигма-сканер. — Процесс пошёл!
— Какой ещё процесс? — Гедимин подался в сторону. Все, кто ещё мог открыть глаза, смотрели на сарматов. Дангех зажмурился и шумно дышал. Потом он сглотнул и поморщился — и, так и не открывая глаз, потянулся за кувшином.
— Сиди! — запоздало крикнул Вепуат. Джагул, пошатываясь, поднялся на ноги, плюнул себе в ладонь и, рассмотрев плевок, глухо рявкнул.
— Кровь замерла. Что ты сделал?
Гедимин оглянулся на шорох и увидел, что стоит в плотном кольце Джагулов. Когда они успели сбежаться к «больнице», он так и не понял. Вепуат с кривой ухмылкой поднял над головой осколок «вечного льда».
— Очень простое дело. Не вылечит, но умереть не даст. Берите воду и весь «вечный лёд», сколько найдёте. Пусть вода омоет его одиннадцать раз — не больше и не меньше. Раздайте всем по два-три глотка. И так делайте каждый день. Это задержит развитие болезни. А я поищу настоящее лекарство.
Вокруг взвыли. Дангех, оскалившись, громко рявкнул и шагнул вперёд. Толпа расступилась. Он, уже не шатаясь, сделал пару шагов и обернулся, высоко подняв когтистую руку.
— Ур-Зиджалор тебя слышали. Кто не слышал, тем скажут. Арру-ур! Делайте, как он сказал! И пусть Хингаану принесут жертвы!
«Называть богов по имени?» — запоздало удивился Гедимин, почувствовав, как камешек в ладони налился холодом. Джагулы уже разбегались по плато. Отовсюду был слышен вой, грохот поднимающихся броневых пластин, плеск воды и бульканье бурдюков. Мимо сарматов пробежал водонос с костяным коромыслом. Бурдюки мотались во все стороны, едва не слетая с шеста.
— У-ух… — Вепуат попятился к шатру. — Ну, хорошо, что они не медлят. Хотя я бы проверил ещё на десятке больных…
— Сейчас без тебя проверят, — отозвался Гедимин, разглядывая камешек. — Ну? И как это работает? Как что бы то ни было могло так быстро подействовать?
Вепуат пожал плечами.
— Главное, что действует. Выгадаем время.
Гедимин покосился на дальний холм. Над ним повисла эскадрилья туун-шу. Пилоты, высунувшись из люков, смотрели на стойбище. Вепуат взглянул на них и еле слышно фыркнул.
— Интересно, предъявят за кражу патента?
— В ядерный могильник все патенты, — отозвался Гедимин. — Дали бы Джагулам лекарство — были бы им подарки и почести.
Вепуат тяжело вздохнул. Он снова смотрел на сигма-сканер.
— До лекарства ещё далеко. Возбудитель-то никуда не девается. Часть его за день выведется… ну, может быть… но, судя по Кьюссам, вылезать он не спешит. Завтра всё начнётся заново. Как же, всё-таки, эту дрянь выцепить и размножить?
Он оглянулся на ближайший могильник.
— Разве что так… Гедимин, тут нужна вторая пара рук. Пока всем не до нас, пойдём вскрывать трупы.
…Очередной разлагающийся комок, плотно обёрнутый защитным полем, лёг в подогреваемый контейнер. Поле Гедимин сделал непрозрачным. Оборачивать пришлось ещё до извлечения, прямо в брюшной полости мёртвого Джагула. Вепуат шипел в респиратор и периодически толкал под руку.
— Если они и сейчас подохнут…
— Температуру выверил? — спросил Гедимин, сдирая с себя защитное поле. Вепуат нетерпеливо закивал.
— Градус в градус, как у живого Джагула. Воздуха нет, пищи — хоть заешься. А ведь подохнут же…
Он из защитной оболочки вылезать не стал — пошёл к шатру прямо в ней. Гедимин думал, что спать, похоже, придётся снаружи — только гниющих кишок под боком ему и не хватало!
— Может, труп целиком притащить? — вслух подумал он. Вепуат хмыкнул.
— Прикидывал уже. Заметят.
Он оглянулся на ближайший «госпиталь». Кто-то из Джагулов уже поднялся на ноги и теперь, шатаясь, пытался уйти. Кто-то вытирался от крови.
— И у могильника лабораторию устроить — тоже заметят. Как же мне размножить эту тварь? Хоть бы маленькую колонию…
Гедимина передёрнуло.
— Без этого никак?
Вепуат хмыкнул.
— Без исследований возбудителя? Ну, на Земле — никак. Тут ещё можно поговорить с богами. Вот и сходил бы, пообщался с командирами Ук-кута.
Гедимин раздосадованно фыркнул.
— Глупая шутка.
Вепуат выразительно пожал плечами.
— В Элидгене тебе запрещали. А ты всё равно среди ночи вылезал общаться. А тут — официальное место для переговоров. Иди да говори. Так тебя не заставишь. Что, в Элидгене общаться удобнее?
— Да не общался я… — начал было Гедимин, но осёкся. — Какое это общение?
— Обычное, — Вепуат криво ухмыльнулся. — Ты сказал, тебе ответили. И тут такое же. Вот ты бы и…
Гедимин его уже не слушал. «Сказал…» — он смотрел перед собой, угрюмо щурясь. В груди зашевелилось что-то очень холодное. «Верно. Кое-что я сказал. И как раз о кочевниках. Но не могло же это…»
32 день Мысли, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
За опущенным пологом что-то протяжно взвыло, заверещали дудки, зазвенел металл. Гедимин вскинулся, ошалело мигая, но Вепуат опустил руку ему на плечо и резко качнул головой.
— Всё спокойно, ремонтник. Там, снаружи, куча Джагулов. Несут подношения к одному из алтарей. Хм… новый какой-то алтарь. Заросший по самое некуда. Даже расчищать не стали, так повтыкали чашки.
Вой за стенкой стал громче. Гедимин распознал десяток разных голосов, потом сбился со счёта.
— Да постой ты хоть секунду… — пробормотал Вепуат, тыкая в сигма-сканер. — А ты куда?.. Ага, теперь видно…
Он развернулся к другой стенке и снова уставился на экран.
— Ага! — он широко ухмыльнулся. — Ритуал ритуалом, а о деле не забыли. Тут моют камешки… а тут уже раздают препарат. Это они правильно. Тут медлить нельзя. Хм-м… кажется, я понял, для кого они там поют. Бог Льда…
Гедимин досадливо поморщился.
— Лучше бы для тебя пели. Боги-то не разбежались помогать им…
Вепуат похлопал его по плечу.
— Я их пение лучше отсюда послушаю.
Он убрал «щупы» сигма-сканера и развернул голографический экран. Гедимин мельком глянул на него и отвернулся — там были ряды микросканов со знакомыми угловатыми чёрными пятнами.
— Временная деактивация, вот как, — услышал Гедимин тихое бормотание. — А пока возбудитель неактивен, кровяной камень успевает сработать. Но эти штуки живы, просто парализованы. Чем же их разрушить? Если смывы с ледышек парализуют, возможно, сам минерал…
— Ты их добить хочешь? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. Он прислушивался к звону, плеску и шороху за «стеной». Джагулы вбили в гравий вокруг алтаря длинные кости с коваными подвесками, и ветер трепал их. Ближайшее племя собралось под боком у сааг-туула и ждало раздачи лекарства. Кто-то из вожаков держал над кувшином кость с заиндевевшим мешочком, привязанным к ней. Другой лил сверху воду. Третий, перебирая бусины-чётки, отсчитывал количество «поливов». «Из чего угодно сделают ритуал,» — Гедимин ухмыльнулся. Сканирующий луч уже скользил дальше — к опустевшим больничным навесам (землю под ними застелили чистыми листьями, но рядом не было даже санитаров), к могильнику, над которым повисла пищевая воронка… Под луч попали ловчие сети и десяток Джагулов с гарпунами. Гедимин снова ухмыльнулся.
— Сработало. Непонятно, правда, как.
Вепуат досадливо поморщился.
— Что сработало — сам вижу. Непонятно, что дальше-то делать. Прямо сейчас не помрут, хорошо. Раны затянутся. Но возбудитель-то никуда не делся. Заморозка его не убивает.
Гедимин пожал плечами.
— Может, сам понемногу сдохнет?
— Дождёшься, — пробормотал Вепуат. — Есть, конечно, вероятность, что он выпадет в споры. Или выведется постепенно со сменой эпителия. Надо бы проследить за ним хотя бы неделю…
Снаружи раздался костяной треск. Полог откинулся, пропустив толстую искривлённую кость. В её верхнюю раздвоенную часть крепко вцепилась рука «чёрного» Джагула. Вепуат, замолчав, повернулся к чужаку.
— Ты кто? С чем пришёл?
— Хадзаг. Сновидец Ур-Зиджалор, — отозвался кочевник, заходя в шатёр. — Ночью боги говорили.
Он передвигался с трудом, сильно хромая на одну ногу. Несмотря на тепло, его деформированная ступня была обёрнута тонкой выделанной кожей. С одиночного «сапога» свисали бусины, а с чьего-то черепа, надетого вместо шлема, — низки чешуи, перьев и мелких костей. При каждом движении всё это шуршало, и Гедимин только удивился, как Джагул ни за что не цепляется.