воздуха. Прямо в качающийся «узел» посыпались мороженые тушки.
«А озёра всё-таки не замёрзли,» — Гедимин опустил луч в низину и уткнулся в обледеневший берег, ледышки на мелководье и пар над ещё не остывшей водой. Вдалеке булькнул и зашипел гейзер. Следом загрохотало — «змеи» заметались в облаке оседающего пара, по кускам охлаждая его и пытаясь заморозить воду. Пара ледышек закачалась на волнах, постепенно тая.
— Sata! — Вепуат оттолкнул сармата к дальней «стене». «Палуба» вздрогнула. Совсем рядом затрещала, лопаясь, броня. Гедимина обдало холодом.
— Что? Зверь ранен? — сармат замер, прислушиваясь к движениям «палубы» и «обшивки». Вепуат шумно выдохнул.
— Так, сорвало верхний слой.
По экрану сканера проплыла извивающаяся «змея». Элоси высматривал что-то на панцире сааг-туула. Поблизости громыхнул ещё один взрыв — в этот раз ударили в дальний бок.
— Да чтоб им всем… — Гедимин стиснул зубы, судорожно прикидывая, как накрыть зверя куполом, не вылезая под обстрел. — В небе что, дичи не осталось⁈
— А почти что нет, — пробормотал Вепуат, глядя на экран. — Всё, что могло, попряталось. Дичь тоже не хочет, чтобы её ели.
Третий удар пришёлся на хвост. «Палуба» даже не шелохнулась.
— А вообще интересно, — подумал вслух Вепуат. — Минус сорок — это, в общем-то, немного. Раньше по такому теплу Элоси не прилетали. Чего им в Сфене Льда не сидится? Не их же месяц.
Кусок брони взорвался где-то на хребте. Сааг-туул не шелохнулся. «Живой он там вообще?» — Гедимин «посветил» сканером на внутренние «переборки» и облегчённо вздохнул. «Притворяется мёртвым. Может, так быстрее отстанут?»
— Гедимин! — громко прошептал Вепуат. — Утебя реактор работает?
Сармат мигнул.
— Тебе он сейчас зачем?
Вепуат вместо ответа подошёл к внешней «переборке» и надавил на её край, расширяя проём на пару миллиметров.
— Можешь посветить в щель? Луч пойдёт вверх, никого не зацепит.
— Ну да, — согласился Гедимин. — Но зачем?
Снаружи снова громыхнуло.
— А вот, — Вепуат выразительно скривился. — Помнишь, как было у нас в Элидгене? Если ледяных хорошо облучить, срастутся в лучевого. И наконец свалят. А то от их долбёжки зверь нервничает. Боюсь, не подставился бы. Огнемётов-то у нас нет…
Гедимин покосился на коридоры, уходящие к «жилым отсекам». «А вот не уверен я насчёт огнемётов. Что-то у местных должно быть. Иначе тут не выживешь.»
Грохнуло с двух сторон — Элоси решили объединить усилия. Вепуат еле слышно выругался.
— Видишь? Не отстают. То ли что-то учуяли, то ли охота совсем не заладилась. Давай облучим их! Может, уймутся?
Гедимин с тяжёлым вздохом потянулся за сфалтом.
…Тонкий зелёный луч уходил под углом вверх. Через полтысячи метров он упирался в разлом. Гедимин ждал, что оттуда посыпется обугленная фауна, но всё было тихо. Потом в сканируемое поле рывками вплыл первый Элоси. Принюхавшись к зелёному свечению, он нырнул под луч. Секунда — и прозрачная «змея» позеленела и зажглась изнутри.
— Летят! — прошептал Вепуат и толкнул Гедимина в плечо. — Сейчас они…
За «обшивкой» громыхнуло. Гедимин отдёрнул сфалт от «бойницы» и вместе с Вепуатом растянулся на «палубе». По ту сторону что-то шипело и грохотало, на «переборках» выступали пятна инея. Потом ударило по ближайшей «стене», проморозив её насквозь.
«Реактор цел,» — первым делом выяснил Гедимин. Вдоль «переборки» уже растянулось защитное поле. Снаружи грохотало — кто-то всаживал в «борт» снаряд за снарядом. На пятнадцатом взрыве канонада стихла. Гедимин осторожно выпустил наружу сканирующий луч. Ближайшие пластины «обшивки» покрылись трещинами и вмятинами. Насквозь их не пробило, но внешние слои повисли лохмотьями. Ледяные твари перебрались к другому «борту» и что-то там вынюхивали. Светящегося змея нигде не было.
— Вот незадача, — пробормотал Вепуат. — Гедимин, ты понял, чего это они? В прошлый раз сработало…
Гедимин пожал плечами.
— Может, излучение было сильнее. Там всё-таки полноценный реактор, альнкит.
— А может, не все Элоси любят облучаться, — вздохнул Вепуат. — Слышишь? Вроде успокоились.
В соседнем «отсеке» что-то заворочалось. Потом зашуршало в другом помещении.
— Идём отсюда, — буркнул Гедимин, сдирая с «переборки» защитное поле. Ему было не по себе. «Ещё немного, и Элоси прорвались бы внутрь. И всё из-за дурацких экспериментов. Мы бы их выкинули, но сааг-туулу-то дыра в боку ни к чему. И криогенные ожоги тоже.»
— Сиди тихо, — сказал он вслух, заталкивая Вепуата в «отсек». — Сканируй Джагулов.
…Воздух потеплел. Гедимин покосился на жаровню — из конуса просочился красный свет.
— Спи, — буркнул Вепуат. Он сидел у жаровни, глядя на экран сигма-сканера. Хмыкать уже перестал — только угрюмо щурился.
— Никаких изменений, — буркнул он. — Что с утра было, то и сейчас.
— Пойдём раздавать Би-плазму, — Гедимин достал из-под брони флягу. Кто-то, уже подошедший к пологу, громко фыркнул и шарахнулся назад.
— Эй! — Вепуат поднялся на ноги. — Постой… А-а, Хадзаг!
Он широко ухмыльнулся. Хромой Джагул, вошедший в «отсек», ответил недобрым оскалом.
— Нора плохая? Есть другие. Хочешь — пойдём искать. Мало одеял? Не та жаровня? Ты не сказал — мы не знаем.
Вепуат растерянно хмыкнул.
— Ты о чём? Нора как нора. Всё нормально.
Джагул глухо зарычал.
— Тогда — куда ты лезешь? Вчера лез. Сегодня. Хочешь за ворота — иди один! Мы-то при чём⁈
— Мы не хотели никому навредить, — сказал помрачневший Вепуат. — Ни вчера, ни сегодня. Завтра никто никуда не полезет.
Хадзаг смерил его угрюмым взглядом и опустил полог. Вепуат виновато вздохнул.
— Ты не спросил про чутьё, — напомнил Гедимин, прислушиваясь к шорохам и стуку посоха. Джагул остановился с кем-то поговорить. Снаружи бросали что-то мелкое в кожаные вёдра — наверное, корешки и плоды на внешней «переборке» достаточно промёрзли.
— Было бы что серьёзное — сам сказал бы, — отозвался Вепуат. — Гедимин, ты завтра… постарайся сидеть спокойно, хорошо?
Гедимин фыркнул.
— Это я сегодня теребил реактор?
Вепуат поморщился.
— Ну, не ты. Но за собой-то я услежу. А за тобой — навряд ли.
36 день Пустоты, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту
— Гедимин! Вставай!
Кто-то, крепко сжав ладонь сармата, тряс его руку. Потом схватился за другую и навалился всем весом, пытаясь перевернуть его набок. Гедимин открыл глаза.
— Авария? — спросил он, ошалело мигая. Вокруг был всё тот же «отсек», только жаровню и мешочки кто-то унёс — остались ёмкости с водой и пустое ведро. «Палуба» не шевелилась, и снаружи ничего не грохотало, только в дальнем отсеке кто-то звенел металлом о металл и постукивал по туго натянутой коже. Прислушаться Гедимин не успел — Вепуат сунул под нос развёрнутый голографический экран.
— Им хуже! Видишь?
На экране Джагул, приподнявшись на локте, пил из фляги. Едва смочив рот, он сморщился и воткнул её в пол. Потом лёг, по-прежнему морщась и держась за живот. Гедимин выругался.
— И много таких?
— Да все, — отозвался Вепуат, тыкая в экран. — Ты сюда смотри. Видишь?
На снимке в неопознаваемом месиве шевелились чёрные угловатые пятна. Шипов у них стало ещё больше. Одно из них совсем уже разбухло — и, присмотревшись, Гедимин понял, что оно пытается поделиться.
— Значит, не сработало, — выдохнул он, поднимаясь на ноги. — Холодную воду сегодня пили?
Вепуат угрюмо кивнул.
— Ещё ночью. Эти твари не движутся. Но делиться это им не мешает. И со вчерашнего дня ни одна не сдохла.
— Понятно, — Гедимин взвесил на руке флягу с Би-плазмой. «На это племя хватит. Ещё и останется. А вот на всех…»
— Мн-да, — Вепуат смотрел на свою флягу и думал, похоже, о том же самом. — Дозу придётся удваивать. Или даже удесятерять. А связи с Элидгеном нет и не предвидится…
— Пойдём раздавать то, что есть, — Гедимин угрюмо сощурился. — От болтовни проку не будет.
Вепуат вяло кивнул.
— Пойдём к вождям. Пусть созовут всех. А то мы тут не набегаемся. И… — он развернул «щупы» сигма-сканера к внешней «переборке» и поморщился. — М-да. Что не сработало, то не сработало. Там туман не очень густой. Может, проберёмся. Что мне было с вечера её не раздать⁈
…Где-то наверху, у хребта сааг-туула, были открыты «вентиляционные люки», и холодный воздух стекал вдоль брони во внешние «отсеки», оставляя полосы инея. Он не таял — температура не поднималась выше нуля. Мимо сарматов то и дело кто-то пробегал. Джагулы снимали с «переборок» связки корешков и утаскивали во внутренние «отсеки»; там что-то стучало, хрустело и чавкало. Ближе к «лестнице» навстречу сарматам выбрались две самки со связками тонких пятнистых баллонов. Странные штуковины были покрыты прозрачной плёнкой и маслянисто блестели. Вепуат приостановился — ему тут же протянули ветвящийся «баллон».
— Колбаса — хорошая еда! — самка дружелюбно ухмыльнулась. Вепуат поспешно замотал головой и подался к «лестнице». Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Еда… Они что, не заметили, что болезнь вернулась?
Вепуат пожал плечами и ускорил шаг.
Наверху было тише; уже никто не сновал по коридорам и не развешивал «колбасу» по «переборкам». Вепуат косился на сигма-сканер и хмурился. Теперь и Гедимин слышал тяжёлое дыхание и редкие хрипы. «Прямо отсюда, что ли, начать раздачу? Видно же — тут всем плохо.»
Вепуат боком пролез в извилистый коридор и вдруг остановился и громко шикнул. Из-за поворота доносилось рычание, складывающееся в слова.
— Заткнись! Пусть говорит Хадзаг.
— Хадзаг сказать успеет, — прорычали в ответ. — Сейчас скажу я.
— Тебя уже слышали! — рявкнул кто-то. Рычание стало громче.
— Чем слышали? Хвостом? Кто говорил — убить? Я сказал — оставить. Дангех, дай сказать!
— Говори! — сердито прорычали сразу несколько голосов. — А потом — заткнись и дай сказать Хадзагу!
На экране сигма-сканера вокруг расстеленной белой шкуры сидели вожаки Джагулов. В отсеке им еле-еле хватило места. С одного края, поодаль от остальных, устроился Хадзаг. Он поднимал со шкуры связки перьев и бус, ворошил их, встряхивал и кидал обратно.