— Вроде бы остров был в той стороне… — услышал он напряжённый шёпот Вепуата. Сармат пытался просканировать небо. «Да, верно, там,» — подумал Гедимин, разворачиваясь в ту же сторону — и вздрогнул. Из небесных складок выпали три точки, на лету выстраиваясь в клин.
— Летят? — Вепуат ошалело мигнул и чуть не хлопнул себя по скафандру «щупами» сканера. — Летят!
«Их трое,» — Гедимин снова посмотрел на небесные складки. Существа быстро снижались. Из «люков» на бронированных животах свисали цветные полотнища, из-под брони доносились странные ритмичные щелчки, переходящие в гудение.
— Кьюссы, — Вепуат, помрачнев, опустил сканер. — Так и летают клином.
Кьюссы не спешили снижаться. Они медленно прошли над долиной один круг, потом другой. Кочевники встречали их воем и лающим хохотом, кто-то, взяв кость или палку, подманивал летунов — видимо, поэтому они и не снижались. Наконец они повисли в воздухе в стороне от всех сааг-туулов и особо посещаемых святилищ. Вепуат шумно вздохнул и нахохлился. Как это у него получилось без перьев, Гедимин так и не понял, но ему стало не по себе.
— Твой зверёк ведь не обязан летать с ними, — пробормотал он, глядя на небо. — И прятаться там же, где они.
Вепуат снова вздохнул.
— Не обязан. Завтра закончим все дела тут и пойдём в Элидген. Может, он по старой памяти туда прилетит…
— Урху! — раздалось сбоку, с «горба» на загривке зверя. Там стояли трое озадаченных Джагулов. Ещё несколько выглядывали из «люков».
— Что случилось? — спросил Вепуат, старательно ухмыляясь; его глаза остались тёмными.
— Это я спрошу, — отозвался самый озадаченный Джагул. — В чём твоя боль? Что-то не сказал Кьюссам? Позвать их?
— Не прилетят, — Вепуат слабо ухмыльнулся. — Да и незачем. Мой зверь, туун-шу… Все зверьки вернулись, а его всё не видно.
Джагулы, как по команде, посмотрели на небо. Зеленовато-синие складки уже не светились, волнистый орнамент постепенно распадался на бесформенные пятна. Гедимин перевёл взгляд на землю, — темнота медленно сгущалась. «Дело к ночи. Летают туун-шу в темноте? Вроде бы нет…»
— Одинокий туун-шу и чёрный летун с ним? — Джагул-погонщик повернулся к тому, кто выглядывал из «люка», и коротко рявкнул, хлопая себя по плечам. Тот, рыкнув в ответ, исчез в «отсеке».
— У Ур-Зиджалор много летучих зверей, — сказал Джагул, глядя на Вепуата; Гедимину в его гримасе померещилось сочувствие. — Они обыщут небо.
— Уже поздно, — Вепуат покачал головой. — Лучше бы завтра. Чтобы эшку-тэй сами не потерялись там…
Кто-то на скале поднял голову и взвыл. Гедимин развернулся на звук и радостно хмыкнул. Из тающих небесных складок выпала ещё одна точка. Она летела по прямой, быстро снижаясь; ещё секунда — и сармат увидел над ней вторую, поменьше.
…«А перья у него удлинились,» — думал Гедимин, цепляясь за броню. Промахнись он на сантиметр — и скатился бы вниз по непредсказуемо кривой «обшивке». Чёрный комок перьев облепил Вепуата и развернул за его спиной двухметровые гребни. Сармат стоял, расставив руки, и пытался сохранить равновесие — его дёргало то вперёд, то назад. Кое-как он совладал с крыльями и на полурасправленных съехал вниз. Туун-шу висел низко над землёй, вытянув лапы-крючья; под брюхом болтались обрывки тросов — анкера он потерял где-то в небе. Вепуат, обежав его по кругу, простучал панцирь, заглянул под лапы и облегчённо вздохнул. Гедимин видел, как существо следит за ним, открывая по пути его движения периферийные глаза.
— Уф! — Вепуат взобрался на спину туун-шу, повернулся к сармату и шумно вздохнул. — Якоря он потерял. Найдётся к чему привязать его? Может, в камнях дырок насверлить?
— В нишах где-то был запас, — вспомнил наконец Гедимин — и перестал выискивать среди гравия рэссеновую руду. — Если на лету выпало — пойду ковать новые. Камни с дырками — это без толку.
«Завтра будет на чём лететь,» — думал он через пару минут, проверяя, крепко ли держится привязь. «Может, с утра и отправимся. Тут больше делать нечего. Что там в Элидгене, интересно? Наловили медуз? Рельеф не поменялся? Надеюсь, туда никакой гейзер не приволокло…»
39 день Камня, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту — Сфен Камня, город Джера
— Гедимин, ты чего щуришься? — удивлённо спросил Вепуат. Он стоял на плоском пригорке на месте бывшего шатра (несколько дней назад никаких бугров там не было — это Гедимин помнил хорошо). Чёрный «трилобит» снова вцепился в его плечи и бока и свесил голову на грудь. Его внутренние полости раздуло, и Вепуат из-за этого казался пернатым шаром. Он почёсывал существу головной щиток и рассеянно ухмылялся.
— Не по себе, — отозвался Гедимин. Он опустил височные пластины и говорил вполголоса, хотя вряд ли его мог слышать кто-то из чужаков. Кочевники, оставив сарматов в покое, возились с «передвижными лагерями». Их пытались подогнать ближе к пригорку, но животные хотели пастись на ещё не вытоптанных местах и на грохот погремушек и вопли погонщиков реагировали вяло. Ещё дальше, на почтительной высоте, кружила «эскадрилья» из трёх огромных «трилобитов». Несколько раз она резко разворачивалась, порываясь подлететь к холму, но Джагулы встречали её воем и хохотом — и «самолёты» уходили в сторону.
— Чего так? — удивился Вепуат. — Сейчас нам дадут кучу всего, и мы улетим в Элидген. Или боишься, что некуда складывать?
Гедимин недовольно сощурился.
— Уверен, что дадут что-то полезное? А не залп изо всех батарей?
Вепуат удивлённо хмыкнул.
— У них и батареи-то убраны… Гедимин! Ты же сам тут со всеми говорил. Мы спасли их от эпидемии. Они нам благодарны. С чего им на нас кидаться?
— А кто эпидемию вызвал? — Гедимин поморщился и подозрительно покосился на Кьюсскую «эскадрилью». В этот раз Джагулы зазевались, и она подлетела чересчур близко.
— Боги Смерти, — отозвался Вепуат, слегка посерьёзнев. — Гедимин! Думаешь, им охота второй раз нарываться на богов Смерти? Я бы вот не стал. Мы-то после такого «прикола» помогать уже не будем.
— Ты — сармат, — Гедимин снова поморщился. — А тут — дикие кочевники. Если бы они рассуждали логически…
Один из гигантских зверей, сердито заскрипев, двинулся вперёд и остановился в нескольких метрах от холма. Есть там было нечего, и сааг-туул даже ложиться не стал — только громыхнул спинными щитками и заскрипел ещё громче. С его загривка, приглушённо рыча не то на зверя, не то друг на друга, спускались четверо Джагулов.
Пятый, хромой Хадзаг, всё-таки остался на броне сааг-туула. Гедимин покосился на него, но не заметил ничего подозрительного. Первый из четверых остановился невдалеке от холма и опустил на землю свою ношу — связку из шести метательных копий.
— Ур-Зиджалор не хотят ссориться с богами, — прорычал он, глядя на сарматов. — Вы под их рукой, так скажите им об этом. Ур-Зиджалор хотят мира.
— Мы тоже, — отозвался Вепуат. Гедимин смотрел на копья — их длинные широкие наконечники были обёрнуты кожей, и сейчас переговорщик стянул её, показав синий металл и зачем-то вставленные в него камешки. Их даже не отшлифовали — они торчали наружу всеми углами, нарушая аэродинамику. Рядом с ними другой Джагул положил свёртки, из которых высовывались пучки меха и гладкие кости.
— Эти вещи Ур-Зиджалор отдают вашему племени, — сказал переговорщик. — Здесь хорошие копья и дротики из чёрного камня. Здесь одежда и одеяла для детей Пламени. Вот ловчие сети и цепкие верёвки, чтобы их охота была успешной.
Вепуат спрыгнул с бугорка и подошёл к горке «вещей». Он развернул длинный кнут — щупальце с присосками на удобной рукояти — и пощупал меховую куртку.
— Всё правильно, — сказал он с довольной ухмылкой. — Хорошие вещи для нашего племени. Ждём вас в Элидгене — с мирными намерениями. Надеюсь, вы не забудете уговор. И ни нам, ни племенам Хеллуг, Джелег и Улгех не придётся воевать с вами.
Джагул коротко рявкнул.
— Хеллуг были умнее нас. Они не злили богов, — мрачно сказал другой и пристально посмотрел на Гедимина. Тот мигнул.
— Я скажу ещё раз, — Джагул наклонил голову, глядя на сарматов исподлобья. — Вы — сильные воины. Ур-Зиджалор приняли бы вас с почётом. Дали бы вам уважение и лучшие трофеи.
Всадники соседнего сааг-туула отозвались протяжным воем.
— Джулгур! Отойди, ты сказал! — «жёлтый» переговорщик уже спускался по броне, придерживая связку копий; за ним шли ещё трое — ритуал продолжался. — Теперь мы, Ур-Дзуул, будем звать к себе сильных воинов. Мы не слабее Ур-Зиджалор и не глупее их. Вы, Урху и Геджер, могли бы стать славными вождями!
Гедимин мигнул. «Теперь все сорок племён будут нас к себе зазывать? Это им надо к Гварзе. Он бы, может, и согласился.»
…Горки подношений окружили пригорок по периметру; между ними уже не было просвета. Большие племена нехотя пропустили к холму тех, у кого был всего один сааг-туул. Вожди-переговорщики не уходили с брони и пристально следили за сарматами. Гедимин подозрительно смотрел на них. Оружия на виду не было, не считая поясных ножей (и метательных копий, разложенных под холмом), но сармату всё равно было не по себе. В мозгу вертелось что-то про минирование и «жучки». Что-то такое, похоже, донимало и Вепуата — он подходил к каждой горке вплотную, трогал вещи, прикасался к рукам переговорщиков. «При погрузке ещё раз всё проверю,» — думал Гедимин, косясь на сигма-сканер. Часть вещей слегка «фонила» — меньше, чем хороший осколок кейека или подъязычная кость, но всё-таки «омикрон» и «сигму» они излучали…
— Всех вас мы ждём в Элидгене, — сказал Вепуат, в сорок первый раз поднимаясь на бугорок. — Наши вожди, Ардзаг и Ваардзаг, скрепят мирный договор. И если он не будет нарушен, боги, благосклонные к нам, вас тоже не оставят.
Гедимин молчал и радовался, что его говорить не заставляют. «Где он, всё-таки, научился местному протоколу? У меня от таких формулировок голова пухнет…»
— Ур-Зиджалор знают, что вы сдержите слово, — отозвался Хадзаг, оглядываясь на другие племена. — Но говорить могут только за себя. Когда ветер принесёт дожди, мы придём в стойбище Пламени.