— Джирахгет, — выдохнул Вепуат, глядя на горную цепь. — А под нами, видимо, Джера.
Светодиод под экраном дозиметра уже не гас — местность отчаянно «фонила». Стрелку-указатель, невзирая на все виражи, разворачивало к горам. Гедимин щурился на приближающийся каменный массив, хаотично торчащие из него башни, складчатые выступы, темнеющие колодцы, скопления продолговатых теней и одиночные тени над сросшимися крышами. Там что-то горело разными цветами, вспыхивало, складываясь в орнамент, и снова рассыпалось. «Эскадрилья» заложила особенно крутой вираж, и Гедимин услышал вой «сирен»-ракушек. Десятки «трилобитов», отделившись от причалов, летели навстречу. Пятна света сложились в длинный клин, упирающийся в центральный пик — несколько сросшихся башен.
— Sa tatzqa, — прошептал Вепуат, оглянувшись на Гедимина. Его пернатый скафандр нахохлился и поднял крылья. Ему тоже было не по себе.
Гедимин посмотрел направо, налево, — стаи «трилобитов» выстроились в клин, и Тикс оказался внутри него, окружённый со всех сторон. «Сирены» уже не выли, зато отовсюду было слышно гулкое бульканье — или булькающий звон. «Стойка с резонаторами,» — вспомнил Гедимин странное сооружение у алтаря кого-то из богов. «Только тут их много. Всё-таки затащили в Джеру. Дружественные, значит, огни…»
…Они садились на сросшиеся крыши, в ложбину между уступами террас. Гедимин видел уходящие влево и вправо туннели и причальные крючья рядом с ними. Сопровождающие «дирижабли» отделялись один за другим, занимая места над террасами.
— Якорь кидают из жаберного люка, — вполголоса заметил Вепуат. — У нас не выйдет.
Гедимин пересчитывал террасы. Каждая из них была трёхметровой высоты. В них проложили жёлоба; сейчас колодцы, в которые они упирались, были прикрыты. «Солидная система оттока…» — забывшись, он потянулся к сигма-сканеру. Изучить колодцы не успел — звон и бульканье внезапно стихли.
— Джера приветствует могущественных жрецов Пламени!
Кто говорит, Гедимин не видел, но звуковая волна многократно отразилась от террас — видимо, поэтому он и замолкал надолго после каждой фразы.
— Надеюсь, на нас не падёт его гнев. Мы лишь просим о помощи!
Вепуат еле слышно хмыкнул — и сам вздрогнул от неожиданности: эхо прокатилось по всем террасам.
— Сойдите на землю Джеры! Вас примут с почестями, — продолжал Кьюсс-переговорщик. — Мы не смели говорить, когда вокруг свирепые кочевники. Но око Пламени видит сквозь стены и плоть. Вы знаете, какая беда в Джере…
Вепуат кивнул.
— Горькая вода, — его негромкий голос эхом отразился от террас. В этом месте физически невозможно было говорить тихо.
— Око Пламени проницательно, — Кьюсс тяжело вздохнул. — Гнев Ук-кута поразил и нас. Хотя мы по-прежнему не видим причин…
Гедимин фыркнул в респиратор. Вепуат укоризненно покосился на него и развёл руками.
— Чего вы тогда хотите от нас?
— Мы служим богам Равнины многие тысячи лет, — Кьюсс, похоже, физически не мог перейти к делу без долгих предисловий. — Но сейчас они не хотят говорить с нами. Вы проникли в их волю и узнали, как смирить их гнев. Нам остаётся только склониться. Джера умоляет вас о помощи. Мы не поскупимся на дары и почести. Вы излечили кочевников. Теперь о лечении просим мы.
«Дары и почести…» — Гедимин покосился на террасы. В цветных пятнах и бликах он уже различал бойницы. Чем оттуда могут выстрелить, сармат пока не знал — но ему уже не нравилось, что его «дирижабль» опустился так низко. «С другой стороны — пока ведь не стреляют…»
— И много у вас больных? — спросил Вепуат. — Кто заразился? Самые слабые?
По террасам прокатился шелест — кто-то попытался подавить раздражённый вздох.
— Ты много знаешь о горькой воде, о Урху, — отозвался Кьюсс. — Ты видел, куда она метит. Наши жрецы, воины, маги, — все носят смерть внутри. Лёд может остановить её, но не повернуть вспять. Могли ли мы сказать об этом посреди стойбища Джагулов⁈ Уже с утра они ломали бы стены Джеры. Они кровожадны и алчны, у них нет чести. Но ведь вы, народ Пламени, не таковы…
Гедимин встряхнул головой — внутри черепа неприятно гудело.
— Сдавать вас Джагулам мы не собираемся, — Вепуат отцепился от панциря туун-шу и поднялся на ноги, неторопливо поправляя перья. — Но доверять вам… Нас обещали привести в город Пламени, а не в Джеру. Сколько ещё дурацких ловушек вы приготовили?
Гедимин выпрямился и повёл плечами, передвигая сфалт чуть вперёд. «Дурацких — не дурацких, а осторожность тут не повредит… А интересная архитектура. Город цельнолепленный…»
— Мы униженно просим прощения, — отозвался Кьюсс. — Если бы в лицо не дышал ветер Ук-кута, разве решились бы мы на такую жалкую ложь? Какие подношения загладят нашу вину? Мы слышали, город Пламени беден церой…
Вепуат еле слышно хмыкнул.
— Цера не повредит. Но сначала — другое. Нам очень надоела ваша возня под боком. То зрячие камни, то подосланные Джагулы, то прямое нападение… По-хорошему, надо бы вас оставить. Твои боги — ты с ними теперь и мирись.
Со всех сторон послышался встревоженный гул. Резонанс усилил его, но не сделал слова более разборчивыми. Гедимин, отложив изучение архитектуры, настороженно оглядывался по сторонам и держал «арктус» наготове. «Зря мы всё-таки так сильно снизились…»
— Джера склоняется перед могуществом Пламени, — донеслось откуда-то из мерцающих туннелей. — Джера бессильна перед Ук-кутом. Какую дань вы сочтёте достаточной?
— Для начала… — Вепуат мельком оглянулся на Гедимина; его глаза сузились и потемнели. — Поклянитесь не нападать на Элидген и не подсылать кочевников. И не причинять вреда ни нам, ни другим из народа Пламени. Пусть эта клятва действует, пока не остынет Пламя Равнины. Пусть поклянутся все вожаки Джеры. Если нет — мы улетаем.
— У Джеры нет вожаков, — отозвался явно недовольный Кьюсс. — Унксу-Эаннайя, опора ледяных вершин, говорит от имени кланов Джеры. Город Пламени и его народ не будет потревожен. Никто не помыслит о том, чтобы навредить вам. Так говорю я, Унксу-Эаннайя, опора ледяных вершин.
Сарматы переглянулись. «Череп гудит,» — жестами показал Гедимин. Вепуат поморщился. «Не люблю я геноциды…» — так же, не издав ни звука, ответил он.
— И пригоршня церы от каждого клана, — буркнул Вепуат, расправляя крылья. — Хорошей церы. Где твой кабинет, правитель Джеры? Надо поговорить.
…Парадные помещения были спроектированы с запасом по высоте — только поэтому Гедимину не пришлось ползти по ним внаклонку. Он, проходя по раскрашенным коридорам, косился на боковые отнорки, дверные проёмы, — все они были на полметра, а то и метр ниже. Вепуат, подобрав крылья, перестал цепляться за всё подряд и пошёл быстрее, не давая Гедимину времени осмотреться. Тот только успевал подмечать разные детали — двери, собранные из деревянных и костяных плашек, светящийся орнамент на цветном камне, слои ковров под ногами, тени за каждым поворотом… Идти далеко не пришлось — через десять минут сарматы уже сидели на грудах подушек, накрытых шкурами, в «кабинете» правителя Джеры.
Потолок-купол был вылеплен из цельной скалы; её цвет Гедимин разобрать не мог — всю поверхность покрывал пёстрый светящийся орнамент. «А ведь это существа,» — понял сармат, приглядевшись. «И я их вообще-то видел. Это Элоси… Элогвены… в общем, одно превращается в другое. Процесс трансформации…»
Часть орнамента светилась подозрительно знакомо. Гедимин покосился на дозиметр. «Так и есть. Ирренций. Смешали с церой, чтобы ярче светилась.» Он перевёл взгляд на существ, устроившихся на трёхуровневой галерее. Её как раз и построили, чтобы расставлять по ней костяные кресла и раскладывать подушки, — все три уровня были заняты. Над ними зеленью горел радиоактивный орнамент. «Помещение для церемоний. Кьюссы тут не живут, но бывают часто. И хоть бы у кого шерсть облезла…»
Верхний уровень заняли трое. Тот, что по центру, погребённый под слоями бус и яркой бахромы, сидел, подвернув ноги, в низеньком костяном кресле. Это скорее была высокая подушка, засунутая в резной каркас с подлокотниками. Лицо существа было скрыто под костяной маской, но Гедимин видел руки, — когтистые пальцы в перстнях беспокойно шевелились. Слева и справа от Кьюсса, в креслах попроще, устроились ещё двое. Масок им не досталось — лишь короны из чьих-то очень длинных зубов. На грудь спадали массивные связки бус.
Ярусом ниже кресел уже не было — там сидели на подушках, да и цацек этим Кьюссам досталось меньше. Одно из мест занял, проводив и усадив сарматов, Акхайен — и Гедимин видел, как с верхнего яруса ему передали нитку бус, и он добавил её к своей связке. На нижнем ярусе стояли двое в рэссеновых панцирях. На металлическую чешую кто-то не поскупился — бронированные накидки свисали до пят. Оружия Гедимин не увидел — только странные костяные наручи со множеством каменных и металлических вставок — но что-то в этих бронированных Кьюссах было беспокоящее. Между ними, на самой низенькой подушке, устроился писец с ворохом листьев. Тут были и ещё Кьюссы — сбоку от сарматов кто-то постукивал по деревянным плашкам «ксилофона» — но рассмотреть их помешал Вепуат, сердито ткнувший Гедимина в бок.
— Ты лучше говори, как есть, — сказал он, повернувшись к правителю. — Иначе снадобья кому-то не хватит.
— Унксу-Эаннайя говорит с тобой, как с самими богами, — пальцы Кьюсса нервно согнулись. — Под моей рукой двадцать кланов Джеры. Ни один из них не выставит больше ста воинов. Но если тебе нужно пересчитать их всех…
Он повернул голову к одному из соседей. Тот развернулся к нему всем телом, навострив уши. Вепуат резко качнул головой.
— Значит, не больше двух тысяч. Что ж, это проще. Найди вот такую ёмкость, и мы перельём в неё снадобье. А вы уже тут его разделите. Только не медлите. А то уползёт.
Кьюссы переглянулись.
— Говоришь ли ты, что оно уже готово? И что его достаточно? — осторожно спросил правитель. — Или нужно ещё время…
Вепуат отмахнулся. Он уже достал флягу и жестом попросил Гедимина поделиться. «Два килограмма? Всего-то?» — наконец сообразил сармат. «Ну да, я забыл, — города-то у них мелкие. Сколько тут всего народу? Тысяч пять, десять?»