4 день Жизни, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Дождь моросил уже с ночи, а к утру только усилился. Гравий под ногами подозрительно пружинил — похоже, на плато под ним накопилась вода. Что-то шевельнулось на краю освещённого пятна, Гедимин направил туда луч фонаря — и десяток многоногих существ повернул к нему хоботки. Они были покрыты плотным ворсом. По спине тянулась цепочка мелких глаз. Выждав пару секунд, существа уткнулись хоботками в раскисшие остатки растений. Мёртвую траву так и не выжгло, а живая под дождём загнила и расплылась в жижу — её сейчас и подъедали странные ворсистые животные. Гедимин осмотрел их в поисках серьёзных зубов или ядовитых жал. «Ворсинки неприятные,» — заключил он. «Руками это лучше не брать. И наступать тоже нежелательно.»
— А вот и уборщики, — весело хмыкнул Вепуат, заглянув в световое пятно. — Я думал, новым спорам достанется немного удобрений. Но — похоже, они не успеют.
— Новые споры? — Гедимин посветил фонарём на дно ущелья. Везде, где траву не съели сааг-туулы, копошились ворсистые «уборщики» и ещё что-то панцирное. Крупное существо, похожее на мокрицу, сидело на коре дерева над бугорком, из которого должен был высунуться лист. Другие листья, поодаль от животного, уже развернулись и замерли под дождём, повернутые ребром кверху. Бугорок шевельнулся, выпуская сложенный веер. «Мокрица», вскинувшись, отгрызла кусок и улеглась на него, заталкивая в пасть.
— Ну да. Их тут вчера много падало. И сегодня выпадет не меньше, — Вепуат кивнул на дождь. — Хотел бы я посмотреть, что сейчас делается в Сфене Воды!
Гедимин поморщился.
— Ты Эстена сегодня видел? Он там живой?
— Видел Войю, — отозвался Вепуат. — Недоволен, но жив. Есть неудобно, говорить — тоже. А воздуха хватает. Комбинезон даже чуть надулся. Всё-таки кейек там лишний. И так тепло.
— Споры наружу вылезли? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. — Хорошо смотрел?
Вепуат обиженно хмыкнул.
— Смотрел. Чисто. Всё сгорело на твоём фильтре. Войя, бедный, даже проснулся — так несло гарью. У влажника не споры — там отдельные клетки отселяются. Вегетативное размножение.
Гедимин махнул рукой.
— Идём в карантин.
…В карантинном боксе сидел на матрасе угрюмый филк и сосредоточенно сморкался в салфетку. Она уже покрылась тёмными пятнами. Вепуат, сочувственно хмыкнув, постучал по перегородке. Эстен поморщился.
— Мне кто-то обещал лечение.
— Ты погоди, — отмахнулся Вепуат, направляя на салфетку «щупы» анализатора. — Надо сначала посмотреть…
— Слизи — дочерта, — пожаловался филк, вынимая чистую салфетку. — И в носу, и на коже.
— Больше пей, — посоветовал Вепуат, не отрываясь от анализатора. — Жидкость надо восполнять… Так, теперь постой смирно… Ага!
— Что «ага»? — подозрительно сощурился Эстен. Вепуат довольно ухмыльнулся.
— Они все мёртвые. Все чужеродные клетки. Погибли, теперь выводятся. Ни одной живой колонии.
Филк высморкался в салфетку.
— Значит, рано или поздно всё это вытечет?
— Через пару дней, не позднее, — пообещал Вепуат. — Твой организм отторгает ксенофлору. Воспаление, конечно, неприятное… Но — «макаки» так каждый месяц булькают. И безо всякой ксенофлоры.
Эстен недоверчиво хмыкнул.
— Каждый месяц? Врёшь. Они бы тогда воевать не смогли. Как воевать, когда истекаешь слизью⁈
Гедимин вспомнил волны респираторных инфекций, накрывающие тюрьму, и едва заметно поморщился. «Теперь и у нас будет свой аналог. Вот стоило ради этого идти в другую Метагалактику?»
…Когда Гедимин проходил мимо душевой, над крышей что-то булькнуло. Сармат покосился на живой дирижабль — тот по-прежнему спал, втянув глаза и плавники под броню. Бульканье в его брюхе стало громче. Ещё секунда — и Гедимин услышал сходные звуки со дна «южного» ущелья. Потом забулькал и «восток».
— Слышал? — встрепенулся Вепуат, заглядывая «трилобиту» под брюхо. Со дна ущелья донеслось рявканье, потом кто-то завыл, и захрустел гравий — гигантские звери снимались с места. Сквозь хруст и вой Гедимин с трудом расслышал тихий, но узнаваемый звук — клёкот мелких «трилобитов» эшку-тэй далеко на «северо-востоке».
— Кочевники… — Вепуат болезненно сощурился
— Ты же сам их сюда звал, — пробормотал Гедимин, прислушиваясь к отдалённому бульканью. Эшку-тэй чуяли друг друга издалека — кочевников ещё не видел ни сигма-сканер, ни «телескоп Ку-унну», но они были где-то рядом — и, похоже, приближались.
— Арра-ау! — донеслось со дна ущелья; потом сааг-туул поставил передние лапы на край обрыва. — Вождь Ардзаг! Геджер!
— Слышим, — мрачно сказал Вепуат. — Откуда подходят? Много их там?
Джагул оскалился.
— Семь или восемь полных рук. Идут вместе, — он указал посохом на «северо-восток». Айзек, уже подошедший на звук голосов, угрюмо сощурился.
— Одно из двух. Или идут заключать мир, или… — он, не договорив, неловко дёрнул плечом, за которым висела кинетическая винтовка. — Первыми не нападайте, но будьте настороже!
— Нападать⁈ — в груди Джагула что-то булькнуло. — Тремя зверями на все племена Равнины⁈
Сааг-туул убрал лапы с обрыва. Сарматы переглянулись.
— Айзек, гони всех под купол, — буркнул Кенен Гварза; он только что спрыгнул с крыши, где сидели караульные. — Кет, ставь защиту в три слоя. Можешь поболтать с богами. Если орда идёт с немирными намерениями, только боги нам и помогут.
Гедимин возмущённо фыркнул, но Гварза уже отвернулся и быстро пошёл к другому посту. Айзек тяжело вздохнул.
— Ладно. Не будем делать поспешных выводов. Гедимин, если что — быстро ты сможешь собрать «Гельт» или «Теггар»?
…Бульканье затихло. «Трилобиты» по-прежнему чуяли сородичей и иногда лениво перекликались, но спать им хотелось сильнее. Гедимина тянуло прикрыть воздуховоды, но он опасался пропустить сирену. Рядом с ним, за тем же столом, собирали композитную броню двое филков-лаборантов. Им достались пласты, не прослоённые фольгой, — простая спецодежда из гзеша с примесью радиозащитной пыли.
Снаружи кто-то изумлённо рявкнул. Следом раздались клёкот, треск и шипение.
— Вождь Ардзаг! — крикнул кто-то. Гедимин, отложив недоделанный шлем, поднялся из-за стола. «Стрельбы не слышно,» — думал он, выходя за дверь. Клекотало, шипело и выло уже с трёх сторон. Выйдя из ангара, Гедимин увидел сааг-туула, растянувшегося на дороге. На его загривке стоял Джагул. На плечи он закинул длинные костяные шесты, и за них уцепилось полтора десятка «трилобитов». Сидеть так близко им не нравилось, они шипели и клекотали, хлопая спинными щитками. Другой Джагул хватал их за хвосты, отвязывал от лапок туго свёрнутые листья и совал в мешок. С трёх сторон к нему уже сбегались сарматы.
— Что там? — Вепуат, отобрав мешок у Джагула и отдав Айзеку, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Из ущелья нёсся недовольный клёкот множества «трилобитов» — кажется, они слетелись сюда со всей округи.
— «Вся сладкая вода для племени Геджера!», — вслух прочитал Айзек, развернув полоску кожи. — «Ур-Зиджалор идут с миром. Мирные слова пусть будут сказаны. От нас не будет ни стрел, ни колёс. Ур-Зиджалор говорят так!»
«Племя Геджера?» — Гедимин мигнул. Лицо Гварзы на мгновение свело судорогой. Айзек развернул другую полоску кожи, собрал десяток, складывая одну за одной, быстро пробежал взглядом и едва заметно ухмыльнулся.
— Они идут с миром. По крайней мере, тут так написано. Ни стрел, ни колёс… Интересная формулировка. Гедимин… Ты уже понял, что без тебя церемония не обойдётся?
Ремонтник сузил глаза.
— Не знаю, при чём тут я. Помогал им Вепуат. Пусть он и идёт.
— Все пойдут, — успокоил его Вепуат. — Ар-рау! Джархин! Придержи посланников! Мы отправим ответ!
— Ослабь тетиву, но не снимай, — отозвался Джархин. Ему принесли связку костей, и он, отдав шесты с «трилобитами» подручному, сооружал для зверьков стойку. Вепуат с Айзеком обменялись парой слов и пошли в барак. Гедимин постоял ещё немного, прислушиваясь к редкому ленивому бульканью. По звукам выходило, что кочевники не уходят, но и не приближаются — может, даже остановились и пустили зверей пастись. «Ждут официального разрешения?» — сармат невесело ухмыльнулся. «Надеюсь, они, и правда, с миром. Мне войны ещё на Земле надоели.»
5 день Металла, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
— Вот видишь — я же говорил, что воспаление пройдёт, — ухмыльнулся Вепуат, глядя на почти сухую салфетку с редкими пятнами.
— Сканируй как следует, — угрюмо ответил Эстен и шмыгнул носом.
— Чисто, — Вепуат выключил сигма-сканер и хлопнул ладонью по прозрачной перегородке. — Ни одной живой клетки. Из тебя выходят последние остатки. Видишь, Гедимин? Я так и знал — в сарматах оно не приживается.
Гедимин, настороженно наблюдавший за сканированием из дверного проёма, недоверчиво хмыкнул.
— Хорошо, если так.
— Промывай нос, пусть вытекает, — посоветовал Вепуат угрюмому Эстену и вышел из отсека, распихивая по карманам пробирки. — А с неба-то капает. Пойду посмотрю, что нам ночью принесло…
…Едва на холме чуть посветлело, как с «северо-востока» донёсся костяной стук и завывание труб. Гедимин вышел к зданию ПТЦ. Там уже стоял обеспокоенный Айзек и смотрел в подзорную трубу. Его освещало неровное рыжеватое пламя — Сэта на сторожевом посту ещё не перешли в плазменную форму, но уже покрылись огненными языками. Из ущелья выглядывал сааг-туул. Часовые на его спине прижали уши и угрюмо ощерились.
— Идут, — сказал Айзек, глядя в «телескоп». — Шесть зверей… теперь вижу седьмого. Орудия убраны, бойницы закрыты.
Филк на крыше недоверчиво хмыкнул.
— А нам что делать?
— Дудеть в ответ, — отозвался Айзек. — Далеко там сигнальные ракушки?
Под бронёй сааг-туула что-то затрещало и забулькало. Те же звуки донеслись из-за холмов. Затем взвыла особенно крупная труба-ракушка. Сторожевые посты заклекотали в ответ.
— Вепуат! — Айзек оглянулся на «северный» обрыв. — Вылезай. Гости пришли.