— Скольких видишь? — быстро спросил Айзек.
— Райвигов двое, Кьюссов пятеро, — отозвался Гедимин. Айзек — его шлем по-прежнему был неэкранирован — едва заметно кивнул, поднял растопыренную ладонь и издал короткий вой. Следом завыли в ущелье. С дальнего плато ответили рычанием, то и дело срывающимся на щелчки и клёкот. Айзек коротко ухмыльнулся.
— Скажи им — могут подойти! Без оружия, но с подношениями. Гедимин, да закрой ты шлем!
Сармат, только приподнявший височную пластину, недовольно сощурился.
— Я ничего не пойму.
— Тем лучше, — отозвался Айзек. — Церемониал тебе без надобности. А следить, не взялись ли они снова за своё…
Гедимин нехотя опустил щиток. Посланники уже спускались с плато. В вытянутой руке, на виду, каждый, даже Райвиги, держал небольшой мешочек. Сармат «посветил» на них сигма-сканером и еле слышно хмыкнул.
— Цера. Вечный лёд, — коротко ответил он на вопросительный взгляд Айзека. — Вроде безоружны.
— Нравится мне это «вроде»… — с кривой ухмылкой прошептал Гварза. Айзек уже сворачивал защитное поле, достраивая арку и длинный отсек за ней.
Кьюссы, едва поднявшись на холм, распластались на гравии. На ногах остались только двое Райвигов. Они, прикрыв ладонями глаза, низко склонили головы. Айзек что-то проклекотал, дотронулся до респиратора. Кьюссы заверещали, прижимая когтистые ладони то к животу, то к груди, то к горлу. Айзек, хмыкнув, указал на весы у горячего цеха. Кьюссы зашевелились, проворно поднимаясь на ноги. Гварза, оглянувшись на Гедимина и Вепуата, резким жестом сказал: «Внимательность!» и зашагал к бараку. Айзек и Кьюссы уже стояли у весов; Райвиги держались поодаль, их «антенны» развернулись и переплелись.
— Пятнадцать кило? — еле слышно пробормотал Вепуат, дёрнув плечом. — На два города? Ну, это уж навряд ли…
— О чём они вообще? — спросил, недовольно щурясь, Гедимин. Кость-«переводчик» под сплошным слоем ипрона работать отказывалась.
— А, тебе же не слышно… — спохватился Вепуат. Из барака уже выбрался Гварза. Рядом с ним шёл филк и нёс четыре полупустых бурдюка.
— Они из Ахгета и Ларрата, — прошептал Вепуат. — Очень просят лекарства и мира. Клянутся, что никогда ничего против нас не замышляли, и вообще за Джеру не в ответе.
— Врут, — мрачно сказал Гедимин. Вепуат криво ухмыльнулся.
— Пятнадцати кило на два города многовато. Помнишь Джеру?.. Хм. Похоже, Айзек решил проявить милосердие. Ну, это и к лучшему. Нельзя оставлять очаги такой заразы.
Бурдюк лёг на весы. Чужак с приглушённым клёкотом высыпал из мешочка сверкающие мелкие камешки. Потянуло холодом. Чаша весов тут же подёрнулась инеем и качнулась вниз. Айзек подвинул балансир и, кивнув, резким жестом указал на бурдюк. На чашу лёг второй. Из развязанного мешочка выпали полые кости, измазанные светящейся массой. Вепуат посмотрел на сигма-сканер и еле слышно хмыкнул.
— Цера-то цера. Но видел я и лучше.
…Би-плазма весила немного — половина мешочков, привезённых Кьюссами, осталась неразвязанной. Чужаки так и положили их к подножью весов и с почтительными жестами попятились к тропе. Райвиг, протянув «подношения» Айзеку, что-то процокотал и качнул «антеннами». Айзек ответил, указав на весы и ангар за ними. Чужаки быстро переглянулись.
— Айзек требует с них клятву именем Ку-унну, — прошептал, ухмыляясь, Вепуат. — А они мира хотят, но… Ого! Согласились!
Гедимин, угрюмо щурясь, смотрел, как существа то протягивают руки к нему и Айзеку, то поворачиваются к реакторному куполу, то дотрагиваются до горла и коротких, но острых клыков. Айзек сказал что-то в ответ и кивнул сармату.
— Приоткрой нам реактор. Нужно хорошо посветить.
Гедимин, мигнув, снял с плеча плазморез. Зелёный луч из приоткрытого корпуса ударил в небо, и защитный купол пошёл волнами. Кьюссы пригнулись, обхватив себя за плечи. «Антенны» Райвигов вскинулись и закачались.
… — Вепуат, просканируй холм, — вполголоса попросил Айзек, глядя на взлетающих Кейланнов. — Ты — этот, а Гедимин посмотрит на дальний. Ничего нам там не оставили?
Гедимин пожал плечами.
— Чисто. В этот раз — без фокусов. Может, прошлой попытки им хватило?
Айзек невесело ухмыльнулся.
— Было бы неплохо. Ну что ж, надеюсь, Би-плазму они раздадут раньше, чем она мутирует. Дней семь-восемь у них есть…
Гварза посмотрел на часы и громко фыркнул.
— Кет! Ритуал закончен. А работа — еле-еле начата. Водопровод на станции уже готов? Можно заселяться?
…Гедимин опустил рычаг, и по коридорам прокатился негромкий перестук. Лючки закрывались с небольшим отставанием. Гедимин поднял одну группу, опустил другую, — сквозняк в туннеле из тёплого стал прохладным. Сармат снова открыл всё настежь. Вдалеке кто-то шумно втянул воздух и что-то пробормотал. Гедимин оглянулся на отсек водоснабжения и вытер руки. «Водоподъёмники соберу завтра. Куда вставить их, уже есть. Только поднимать пока нечего.»
17 день Молнии, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген
Ангар накрыло холодной белой вспышкой. Гедимин посмотрел вверх и увидел небо, исполосованное трещинами. Их пытались «зашить» непрерывные синевато-белесые разряды, но прорехи становились только шире, а вспышки — чаще. Снаружи шуршал бесконечный дождь, и шорох понемногу переходил в шипение и грохот. Гравий под ногами едва заметно колыхался, с обрывов лило, в тёмных ущельях чем-то хрустели мокрые сааг-туулы. Ни один фонарь над ними не горел, ни один «люк» не открывался.
— Ух! — отдалённый грохот заставил Вепуата остановиться и оглядеться. Над долиной сверкнула ещё одна вспышка — «пробой» между наэлектризованным небом и мокрой землёй.
— На шторм не тянет, но гроза, я чую, разгуляется, — пробормотал Вепуат, сворачивая от ангара к лабораторному фургону. Гедимин двинулся было к горячему цеху, но разведчик поймал его за плечо.
— Пару секунд, ладно? — взгляд Вепуата был просительным. — Там Эстен до сих пор в карантине. Надо уже сказать Айзеку…
«Так сказал бы,» — подумал Гедимин, пожимая плечами, и шагнул на трап. Вепуат, радостно хмыкнув, протиснулся мимо него к закрытому люку.
В лаборатории сидел хмурый филк. Айзек отцеплял от его запястья кровезаборник.
— И сколько меня ещё будут трепать? — спросил филк, угрюмо щурясь. — Уже по клеткам перебрали. Вепуат! Вот чтоб я ещё раз согласился на твои опыты⁈
Вепуат ухмыльнулся.
— Больше и не надо. Стало быть, ты чист? Колонии в тебе не проросли?
Айзек недовольно сощурился.
— Завтра, на декомпрессии, посмотрим. Далеко идущих выводов пока не делай.
— А я ничего не делаю, — отозвался Вепуат. — Только кислородный генератор для станции. Гедимин! Там уже есть куда его поставить?
…В отсеке водоснабжения потрескивала сварка — к цистерне приделывали патрубки. Гедимин натягивал маятники, проверяя работу отсекателя. Золотистая пластина мерно качалась, разрезая воздух. «Когда она остановится и закроет проём — повернуть вентиль…» — сармат взялся за рукоятку. Повернуть её не успел — в отсеке затрещало. Кто-то коротко вскрикнул, а следом раздался глухой стук. Обернувшись, Гедимин увидел у стены неподвижное тело. Рядом валялся сварочный аппарат, и из его сопла вытекал масляный ручеёк.
— Назад! — заорал Гедимин, выставляя между ручейком и замершими филками защитное поле. «Жидкая молния! В одной капле дочерта ампер…»
Филки, застыв у «стены», молча смотрели на неподвижное тело. Гедимин, взяв их за плечи, толкнул к подъёмнику. Вторая «стенка» защитного поля перекрыла коридоры. Сармат пристально смотрел на маслянистую лужицу. «Собрать на ветошь, остатки выжечь. Раненый… он далеко. Лишь бы не очнулся, пока тут эта дрянь…»
…Вепуат повернул голову мертвеца набок. На щеке, рядом с крылом носа, багровел узкий рубец. От него вниз протянулась полоса маслянистой жидкости. Далеко она не утекла — размазалась по коже.
— Это из респиратора, — буркнул разведчик, вытирая руки. — Много залили.
Один из филков, наблюдающих за осмотром, судорожно сглотнул. Гедимин разглядывал палубу под ногами. Грудь стянуло ледяным обручем, и при каждом вдохе его сжимало туже.
— Четверть миллилитра? — Айзек занёс «щупы» анализатора над масляной полосой. Вепуат угрюмо кивнул.
— Чуть больше. Да ещё в лицо… Умер на месте.
Говорил он с трудом и, замолчав, судорожно сглотнул. Мрачные филки переглянулись.
— Гедимин, проверь все респираторы, — скомандовал Айзек, выключая сканер. — Если фильтры перезалиты — замени. Пока проверка не закончится, к работе не приступать!
Он обвёл притихших филков хмурым взглядом.
— Вепуат, помоги мне с телом. Целиком в утилизатор не влезет.
…Перезалитых фильтров было много — заправщик дорвался до бочонка с «жидкой молнией», плескал, сколько мог, и кассеты после заправки не просушивал. Гедимин, глядя только на масленое волокно, повторил инструкцию по смене фильтров, выжег с перчаток невидимую, но смертоносную взвесь и пошёл к подъёмнику.
— … бросил Фьялара там лежать, — донеслось из-за спины. — Даже помощи не…
— Слышал, что сказал Хепри? Он умер мгновенно…
Кто-то презрительно фыркнул.
— Свой своего всегда отмажет. А Фьялар валялся там, в электрической луже…
Гул подъёмника заглушил голоса, но они эхом перекатывались внутри черепа. Гедимин стиснул зубы. «Можно было что-то сделать? Вепуат говорит… Sa hasu! Слишком расслабились мы на Равнине. Тут опасной дряни — до орбиты Седны. Проверю-ка я всех сварщиков…»
Снизу донеслось плюханье вязкого цемента. Кто-то из раскручивающих биконус приглушённо выругался. Гедимин, спрыгнув с подъёмника, увидел, как филки наматывают на руки разрезанную шкуру и снова берутся за тросы. Он заглянул в коридор — транспортёр был неподвижен, даже карабины с записками по нему не ползали.
— Бред какой-то, — хмуро сказал дежурный у транспортёра, перехватив взгляд Гедимина. — Командир как скомандует, так хоть стой, хоть падай. Вот сейчас, как в каменном веке, потащу руками цемент…