Вода блестела под гравием, сбегала с каждого плато. Там, где поверхность, каменная или глинистая, оголялась, Гедимин видел бесчисленные ручьи. Сухие русла затопило; там, где их ещё не было, вода текла прямо по «лишайнику» — и растения-лепёшки всплывали на пучках нитевидных корней и растягивались вдоль течения. Некоторые срывало и выбрасывало на отмель — Гедимин видел, как они валяются плоской горкой, врастая друг в друга.
— Слева от расколотого дерева… — пробормотал Вепуат, в очередной раз заставив туун-шу снизиться и замедлить полёт. — Ага, вот оно.
Внизу проплыл живой холм, разрезанный глубокой расщелиной. С её краёв внутрь окаменелого дерева стекали ручейки. Будь оно в низине, его уже затопило бы — но сейчас поверхность воды блестела далеко внизу. Гедимин, засмотревшись, не успел прикрыть глаза — пейзаж сменился так резко, что голова закружилась.
Под крыльями туун-шу темнел широкий поток. Его берега терялись вдали. Где-то вода закручивалась воронкой — и тут же вздувалась многометровым пузырём и оседала. По течению волокло полосы пёстрой мути, плавучие «колонии» — то лепёшки, то пузыри с бахромой корней и парусами-гребнями… Что-то сновало в воде, покусывая их снизу — Гедимин видел, как её поверхность приподнимается, покрывается пузырьками, но в мутном потоке ничего было не рассмотреть.
— Ядро Сатурна… — выдохнул Вепуат, глядя на запястье. — Гедимин! Реки фонят!
Экран сигма-сканера затопило белой рябью — точно по очертаниям разлившегося потока. «Полкьюгена стабильно, мать моя колба,» — Гедимин изумлённо мигнул. «Что эта штука размыла? Пласт ирренция?»
— Снизиться можешь? — спросил он, доставая пробирки. — Надо посмотреть состав.
— Сейчас попро… — Вепуат не успел договорить. Едва туун-шу пошёл на снижение, над водой взвилась полупрозрачная дуга. Втяжные челюсти щёлкнули, чуть не коснувшись крыла — и дуга обрушилась в реку, разбившись на тысячи капель. Внизу всё бурлило. Поверхность воды снова вздулась — и туун-шу, не дожидаясь команды, рванулся в небо. Гедимин видел, как внизу, уже на безопасном расстоянии, взлетают над рекой гигантские полихеты. Свет проходил сквозь них, дробясь на многоцветные лучи — и сами существа дробились, едва оторвавшись от реки, и падали обратно брызгами и струями.
— Селасси, — прошептал Вепуат, завороженно глядя вниз. — Их месяц…
«А ничего себе челюсти у комков мицелия…» — Гедимин угрюмо щурился, глядя на дуги над водой. Селасси держали пасти закрытыми — прыгали по реке они явно не для охоты.
— Воды мы наберём из ручейка поменьше, — пробормотал Вепуат, щёлкая по панцирю «трилобита». — Вот тут как раз поворот…
Внизу растянулась глинистая равнина. Всю её поверхность изрезали старые и новые русла. Только под ними глина и была видна — там, где течение смыло цветные лепёшки, конусы и гребешки. Вепуат заставил туун-шу сбросить скорость над деревом-холмом и теперь уговаривал его снизиться. «Трилобит» летал кругами и сердито гудел. Гедимин смотрел на дозиметр. «Ручьи тоже фонят. Но меньше — всё-таки река собирает дрянь со всей округи. Сейчас попробуем набрать… Sa hasu!»
Выпуклость над краем экрана смахнуть не удалось. Это был не ошмёток органики — панцирь Гедимина снова оброс короткими шипами. Сармат с сердитым шипением дёрнул лопатками и услышал сухой треск. Вепуат заглянул ему за спину и ухмыльнулся.
— Интересно, эти штуки для защиты или для… Ну вот зачем⁈
Гедимин, отломив от лопатки шип, разглядывал его и угрюмо щурился. Отросток вобрал в себя весь щиток, на котором пророс, — от пластины обшивки осталась пара сантиметров, всё остальное торчало кверху, плавно изгибаясь. Гедимин потрогал остриё и брезгливо поморщился.
— Не видишь вокруг никаких нор? Надо найти сухое место. Здесь переплавлять нельзя — будет хрупким.
Вепуат обиженно хмыкнул.
— Зачем тебе его переплавлять? И где я найду сухую нору? Тут, вон, отовсюду капает…
Он хлопнул по панцирю туун-шу, направляя «трилобита» в небо. Гедимин огляделся по сторонам. Капало, и правда, отовсюду — сверху, сбоку, иногда — снизу. Под броню вода не затекала, но всё равно сармату мерещилась сырость. Он покосился на шипастое предплечье и снова поморщился. «Угораздило же в дороге… Ладно. Может, какая нора подвернётся. В крайнем случае — дней через пять будем на базе. Там и переплавлю.»
Вепуат косился на него и едва заметно ухмылялся. С каждым пройденным разломом его ухмылка становилась шире.
— Рот лопнет, — не выдержал Гедимин на десятой смене пейзажа. — Лучше ищи нору!
Вепуат ухмыльнулся уже в открытую.
— Сам видишь — ничего тут нет. Потерпи уж до базы! Вот интересно… у этой штуки, правда, глаза по всей поверхности?
21 день Кислоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Пустоты, ущелье Ук-кут — Сфен Воды
По небесным складкам текла холодная зелень. Гедимин хотел перевернуться на спину, чтобы удобнее было смотреть, но услышал скрежет наспинных шипов и сердито сощурился. Фонарь осветил выступы на щитках, покрывающих руки. Коротенькие шипы выстроились по кругу; между ними блестело что-то, подозрительно напоминающее глаз.
— Гедимин… — рядом заворочался Вепуат. — Ты, если свои глаза прикроешь, сможешь видеть этими? Или мутация ещё так далеко не зашла?
Гедимин сердито фыркнул и погасил фонарь. «Как замедлить мутацию, не попортив обшивку? Облучением, что ли? Да тут отовсюду такое облучение…»
За очередным «фонящим» потоком дозиметр мигнул. Гедимин посмотрел на него и поморщился — кривая интенсивности резко нырнула вниз. «Мы близко…»
Вепуат щёлкнул по панцирю туун-шу. Зверь махнул хвостом, тяжело разворачиваясь в воздухе, пролетел десяток метров — и, крутнувшись на месте, подался куда-то вверх. Вепуат удержал его, отвёл в сторону от невидимой стены и шумно вздохнул.
— Всё. Отсюда пойдём пешком.
…Гедимин долго смотрел на сфалт, прежде чем опустить его в «грузовую ячейку» под панцирем «трилобита». Вепуат уже спрятал плазмомёт и теперь возился с анкерами, оборачивая их защитным полем. Под его ногами чавкали раздавленные «лишайники».
— Вот здесь и раскрасимся, — криво ухмыльнулся он, заходя под брюхо туун-шу — живой навес. Гедимин свернул защитное поле, прикрывая укрытие от дождя и ветра.
— По крайней мере, дорогу мы нашли, — бормотал себе под нос Вепуат, прикрепляя к его броне дикарские бусы. — Интересно, как с дождём в Ук-куте…
…Пыльную долину залило. Где-то было по колено, где-то — по щиколотку. Отсыревшая пыль плотно обволакивала ступни, и Гедимин ёжился от холода. Впереди шумела вода — она проложила себе русло по каменным ступеням. Сармат наклонился над ущельем, заглядывая в темноту.
— Держись когтями, — буркнул он Вепуату. Тот ступил на мокрый камень, по колено уходя в черноту. Гедимин услышал скрежет когтей и плеск воды.
— Вниз по ручью, — ухмыльнулся он. — У чёрной реки новый приток. Интересно, в ней-то прибавилось воды?
Света в ущелье не прибавилось точно. Гедимин, цепляясь когтями за мокрую стену, прислушивался к шуму воды. Судя по звуку, река уже не змеилась на дне, а подгрызала обрывы. Ручей на лестнице, собирая всё, что лилось со стены, становился всё глубже — и холоднее. Гедимин шагнул и услышал из темноты лязг и приглушённое упоминание «макак».
— Цел? — спросил он, нащупывая следующую ступеньку. Из темноты шумно выдохнуло.
— Ерунда. Ты помнишь, сколько мы в прошлый раз спускались?
— На дне вода глубже, — отозвался Гедимин. — Провалишься по колено, и течение поменяется, — стой и жди меня.
«Как мы к воротам-то пойдём?» — запоздало мелькнуло в голове. «И как их откроют, если такой потоп? Зальёт им весь Ук-кут.»
…По колено они всё-таки не провалились. Под ногами плюхало, но вдоль стены ещё можно было идти. Вепуат плескался в темноте, шурша камешками, — похоже, пихал в карманы всё подряд. Гедимин ощупывал стену. Снизу скалу обложили грубыми камнями на три метра вверх. Гедимин нашарил, где заканчивалась эта кладка, — сверху обломки обтесали так, чтобы вода по ним стекала на дно ущелья. «А вот раствор, похоже, вымыло,» — думал сармат, ощупывая стыки. Кладка была плотной — выступы и углубления совпадали до миллиметра. «Вот только неясно, зачем она тут. Укрепить стену? Не справится. Для украшения? Всё равно ни фотона не видно…»
— Хсссс, — донеслось из темноты. Шум воды неожиданно стих. Вепуат, охнув, выпрямился и захлопнул карманы. Гедимин разглядел краем глаза шесть белесых огоньков. Потом они вспыхнули с другой стороны.
— Пришшшли? Сссачем?
— В основном за камнями, — буркнул Гедимин, глядя в темноту. Вепуат толкнул его локтем в бок.
— Есть один сармат, Фьялар. Он… он случайно попал к вам. В Ук-кут, — голос Вепуата дрогнул. — Это ошибка. Его надо вернуть. Мы… мы готовы заплатить. Мы… я знаю цену.
— Фьялар… Фьялар… Фьялар… — зашелестело со всех сторон. Холодный ветер дул Гедимину в грудь, обжигая кожу, и скафандр ему не мешал. Сармат вглядывался в темноту, но видел только белесые точки, собранные по шесть, и то на краю поля зрения — стоило сфокусироваться на них, и они исчезали.
— Ук-Хеммайи говорит, — кто-то тронул висок Гедимина ледяным когтем. — Сссармат Фьялар прошшшёл сссквосссь воротта. Ук-Хеммайи вссстретил его ссс почессстями. В сссвой черёд он вернётссся. Не бесссспокойссся, пришшшелец.
Гедимин мигнул.
— Вернётся? То есть — вы откроете ворота? — зашевелился Вепуат, крепко вцепившийся в его локоть. Гедимин свободной рукой ощупал пустоту, протянул ладонь вперёд — ничего, кроме темноты и холода, там не было.
— В сссвой черёд, — отозвался Икси. — А сссейчассс — ухоттите. Ссслишшшком ттолго вы сссдесссь.
— Погоди, — Вепуат беспокойно шевельнулся. — Верни его сейчас. Он не должен был умирать. Это ошибка. Открой ворота!
— Ошшшибка? — зашелестело в темноте. Ледяной коготь скользнул по рёбрам. Гедимин встряхнулся, отгоняя оцепенение. «Сигма-лучи. Это всё — сигма-лучи. Фантомные ощущения…»
— Ук-Хеммайи говорит — он открыл ворота, когтта был