Вепуат фыркнул.
— Всё навесили на Гедимина! Давай рюкзак, я понесу.
Гедимин отмахнулся.
— Он лёгкий, — он осторожно разложил по карманам ирренциевые «капсулы». Там, где внутренний слой ипрона был скреплён неплотно, кожу тут же обдало теплом. Гедимин подождал, прислушиваясь к ощущениям, но щупальца по вискам не поползли — слабое тепло было ровным, не пульсирующим. «Ирренций. Давно я не держал его в руках. Айзек что, задумал опыты?»
… — Это всё? — Айзек выжидающе смотрел на Гедимина. Тот широко расставил руки.
— Сам проверь.
— Как знаешь, — Айзек деловито ощупал броню над крупными нишами, подвигал пластины и, громко хмыкнув, вынул из пропущенного кармана глиняный ком. — Так и знал. Гедимин, на кой тебе ирренций? Местного фона не хватает?
Гедимин поморщился.
— Я под местным фоном хотя бы голышом не хожу, — он кивнул на закрытый люк лаборатории, за которым гомонили филки. — А тебе ирренций на кой?
— Это не мне. Это для Маккензи, — Айзек ссыпал все комья в непрозрачный скирлиновый пакет и кивнул на литейную станцию. — Как видишь, свободна. Загружай — и, пока работает, пойдём под землю. У нас на всё про всё осталось восемь дней. Как думаешь, успеем?
…Когда сварка перестала трещать, а остывающий металл — шипеть, Гедимин услышал из-за открытого шлюза сердитые голоса.
— Было наверху два чана и полтораста рыл. Теперь внизу два чана и шестьдесят рыл. А очереди только длиннее! Тенгель, ты как хочешь, а сегодня чаны наши.
— Да мне-то, — комендант подземного барака выразительно хмыкнул. — Это ты медиков предупреждай. Моя забота — чтобы чаны не разбили. А твоя голова меня не волнует.
Айзек заглянул за поворот.
— Осторожнее там — и с головами, и с чанами! Тенгель! Ёмкостей мало, — где заявка для плотников⁈
Комендант снова хмыкнул.
— Не знаю, чем им всем не нравится душ. На Земле мылись — и ничего. Сколько заявок-то писать? Полсотни?
— Потом тут будет двести рыл, а очереди — на полгода, — проворчал недовольный филк. — Хотя бы десяток — один на двадцатерых…
— Ты помни, что это развлечение, а не что-то обязательное, — проворчал в ответ Айзек, возвращаясь в главный коридор. — Вот что делает с сарматами нехватка водоёмов…
— Что они там делят? — спросил Гедимин. Ему вспомнились деревянные чаны в душевой. «Это же вроде вещи Альгота. Зачем они другим филкам? Причём тут общая численность?»
— Чаны для купания, — отозвался Айзек. — Приучились у местных — залезть в воду и мокнуть. Нет, ну оно приятно… Мн-да. Выпустить их в местный водоём я ещё не готов. Слишком много фауны.
«Чаны для купания…» — Гедимин поморщился было, но вспомнил, как сам нырял в прорубь и лежал подо льдом. «Пусть только вовремя дезинфицируют. А то устроят рассадник спор. Тут от них и так не знаешь, как избавиться…»
33 день Металла, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген — Сфен Огня, Корни Огня
Стеклянная колба легко умещалась на ладони, но когда Гедимин составил пятнадцать в ряд, они протянулись вдоль всего бункера. Сармат сверился с часами — отмеренный срок истекал. Он прошёл вдоль ряда, заглядывая в каждую колбу. Песок почти иссяк; если какие-то из примитивных часов и шли быстрее других, то на ничтожные доли секунды. «Можно подумать, аборигены будут сверяться,» — Гедимин невесело ухмыльнулся. «Или сверять часы с эталоном. Всё, что меньше суток, для местных мелочь.»
— Проверяешь? — хмыкнул Айзек, посмотрев на длинный ряд песочных часов.
— Уже проверил, — отозвался Гедимин, снова сверяясь с наручным передатчиком. «Чуть-чуть спешат. Меньше секунды… А, местные боги с ними всеми! И так сойдёт.»
— Можешь отправлять Скогнам, — вслух сказал он. — Как они их вообще думают забирать? Пришлют караваны? Изо всех пятнадцати городов?
— Пришлют Хассека, — отозвался командир, опуская изученную колбу на пол. — Отнеси пока всё это в лабораторию… и повернись спиной. Опять гребень прорастает?
Гедимин дотянулся до лопатки, сдёрнул щиток, — на ладони осталась кривоватая пирамидка. Её вершина ещё не превратилась в длинный шип, но вытягивалась на глазах. Гедимин беззвучно выругался и сжал её в кулаке так, что посыпалась фриловая пыль.
— Быстро не жди. Пойду чистить скафандр.
…Через час, уже в гладкой, но ещё горячей броне, Гедимин спускался в шахту. Верхняя её часть была ярко освещена — в шлюзовой камере дежурил у подъёмника филк, и на стену рядом с ним повесили фонарь. Массивная крышка люка медленно отодвинулась, стрела подъёмника развернулась к провалу. Гедимин, нелепо ухмыльнувшись, шагнул в клеть. «Уже почти нормальный лифт. А скоро будет почти нормальная станция.»
… — Ага! Тебя и ждали, — повернулся к нему Айзек, застрявший в плотном кольце филков. Филки переглянулись и нехотя расступились. На их комбинезонах белели пятна цемента.
— Облицовка уложена, — сказал Айзек. — Вся, по всем корпусам.
Он отстегнул от пояса термобластер и покачал на ладони. Филки снова переглянулись.
— Имеет смысл проверить, — сказал Айзек. — Начнём с термоизоляции. Потом перейдём к экранам.
Гедимин покосился на сфалт. «Проверка экранов… Это надо будет весь реактор наружу вытаскивать. И то излучение слабовато. Через линзы его, что ли?»
— Смену гони наверх, — сказал он Айзеку. — А лучше — на соседний холм. Если экраны всё-таки пробиваются…
— Тихо-тихо, — остановил его Айзек. — Сначала посмотрим глазами, потом — сканером. Если они в принципе пробиваются, ты же первым и спохватишься. А потом уже проверим всерьёз.
…Ослепительный зелёный луч скользил по золотистым плитам. Фонари Гедимин убрал — от такого облучения они могли и взорваться. За спиной стоял блестящий корпус реактора и «проросшие» из него коридоры оттока. Внутри сармат уже был, обшарил лучом сантиметр за сантиметром, — передатчик на запястье не издал ни звука.
Луч скользнул вверх, на долю секунды упёрся в купол. На запястье мигнул светодиод. Гедимин, вздрогнув всем телом, прикрыл сопло и ткнул в передатчик.
— Чисто, — доложил Айзек. — Ты докуда дошёл?
— Верхняя точка, — Гедимин облегчённо вздохнул. — Теперь пойду на «север». Следи!
…Пару часов держать сфалт на весу было непросто, но Гедимин не думал, что так сильно устанет. Из клети он еле вышел — и тут же, у шахты, тяжело опустился на гравий. По бровным дугам стекал пот. «Чего внизу не зашёл в душ? Теперь ползти до ангара…»
Кто-то рядом сочувственно хмыкнул.
— А Айзек говорил — «сегодня только испытания, только испытания!». Что вы там такое таскали?
«Вепуат…» — Гедимин, досадливо щурясь, поднялся на ноги. «И правда. Странно, что меня так измочалило. Ладно, воротами займусь вечером. С грубой сваркой и без меня справятся.»
— Да ты не бегай, — Вепуат хотел подставить ему плечо, но сармат только вяло отмахнулся. — Сейчас под холодной водой очухаешься.
…Струи, стекающие по плечам и спине, приятно холодили кожу. Гедимин повернулся так, чтобы текло и на грудь. Скафандр не переполнялся — клапаны спуска были открыты. Вепуат не уходил — топтался рядом, смущённо разглядывая складчатый пол.
— Чего там? — спросил Гедимин, когда в голове прояснилось. Он взвесил сфалт на руках и недоумённо хмыкнул. «Вот было бы с чего уставать… Может, хватанул „сигмы“, пока там ползал? Или тренироваться надо чаще?»
— Тут Джагулы приходили, — сказал Вепуат. — Джелеги и Улгехи. У них печи теперь есть, а шихта кончилась. А сами они туда сунуться боятся. И Хеллуги тоже боятся. Но у них шихты больше — они себе уже всего наделали. Теперь крутят бусы на обмен. Ну, всё лучше, чем в набеги ходить…
— Кончилась шихта? — Гедимин закрыл вентиль. — Там ещё не стемнело? Поднимай их, сейчас поедем. Что они там делают, на своих печах? Видел?
— Всё делают, — Вепуат радостно ухмыльнулся. — И бусы, и кувшины, и чашки, и жаровни. У сновидца уже и зеркало есть. Кривоватое, но что-то видно. Джагулы — они быстро учатся. Мне вот интересно, что там у Кьюссов. Своё стекло у них уже есть. А как там с зеркалами?
— У них стекло мутное, — буркнул Гедимин; думать о Кьюссах ему совсем не хотелось — на ум тут же приходили лазерные турели и дроны-миноносцы. — Бластеры у них и так есть. А мы их даже не изучили.
…Дождь над Сфеном Огня лил вполсилы. Растения лезли отовсюду, нависали над раскалёнными трещинами, покрывали плотным ковром стеклянную россыпь. Над ними сновала летучая мелочь. Гедимин спустился за шихтой, но быстро вернулся на броню. Вепуат так и сидел на загривке сааг-туула, задумчиво глядя в небо.
— Зверя-то надо вести на зимовку, — сказал он, когда Гедимин остановился рядом. — На станцию он не пролезет. Но это я сам сведу, тебе мешать не буду. Вроде Хигесг недалеко, но пару дней ведь проездим…
35 день Кислоты, месяц Воды. Равнина, Сфен Земли, Элидген
Последнюю печь погрузили на волокушу и потащили к шахте. Опустевший ангар горячего цеха казался непривычно просторным. На пороге стоял Кут’тайри, смотрел на волокушу сквозь скрещенные пальцы и еле слышно что-то насвистывал. Холодный сырой ветер продувал цех насквозь, трепал огненную гриву жреца и бахрому длинной накидки. Кут’тайри даже не ёжился.
— Внизу есть место для гамака, — сказал ему Гедимин, останавливаясь в воротах. Он помог перевесить печь на тросы, но от подъёмника Айзек его прогнал. Теперь он думал о подземных транспортёрах и их сдвоенных канатах. То, что прядильные и ткацкие станки доехали без проблем, успокаивало слабо. «Они ведь легче. А цельнолепную печь даже не разберёшь…»
— Народ Пламени очень гостеприимен, — рассеянно пробормотал Кут’тайри, заворачиваясь в накидку. — Но я пока не готов войти в дом Пламени. Как и многие здесь…
Из-за стены донеслось сердитое фырканье.
— Мы что, всей толпой лезем под землю? Это после двух-то затоплений⁈
— Проблему с водой решили, — сдержанно ответил Айзек; кажется, и ему уже надоело уговаривать и успокаивать. — Там безопаснее, чем наверху. А воздуха даже в избытке.
— Мало было цементной пыли, теперь ещё и асбестовая, — обречённо вздохнул кто-то из филков. — Говорил же я — иди в дозоры! Они хоть наверху…