— Плавно! Это ж тебе не… — он спохватился в последнюю секунду и до крови прикусил язык. Вепуат забрал дрон и снова полез в передатчик. Сарматы переглянулись.
— Оно и видно, как ты помнишь, — пробормотал дронщик. — Тренируйся. Иджес завтра поедет на расчистки, нужна смена.
Вепуат вскинул голову, и дрон, взлетевший было к потолку, снова рухнул на подставленную ладонь Гедимина. «Сбоку надо было ловить!» — запоздало подумал тот. «Опять обшивка треснула…»
— Скегги, — голос Вепуата стал умоляющим. — Отправь нас завтра на расчистки. Мы ведь давно не работали. А вы там, наверное, зашиваетесь…
Скегги покачал головой.
— Посмотри мне в глаза, — велел он. — Странные вы оба. Не знаю, что с вами делал Маккензи…
Он брезгливо поморщился.
— Будете тут. Под моим присмотром и на глазах у Сарды. Сарда… Сделай им тесты на всякий случай.
Филк-биолог проворно поднялся из-за стола. Вепуат обиженно хмыкнул.
— Я что, похож на эа-мутанта?
— Ты на себя непохож, — отозвался Скегги, пристально глядя на сарматов. — Гедимин, если честно, тоже.
Филки, собравшиеся у пластины-монитора, беспокойно зашевелились. Один развернулся к командиру.
— На юг ползёт толпа червей!
Скегги шагнул к монитору, сверился с наручным дозиметром и сдержанно хмыкнул.
— Глубина большая. Идут за битумом. Не наша проблема.
— Что они под городом-то делали? — сармат-дронщик в недоумении пожал плечами. — Эту стаю каждую неделю видят. Крутится — то с севера на юг, то с юга на север.
Вепуат нажал очередную кнопку, и дрон завертелся в воздухе. Гедимина передёрнуло.
— Пойду, — буркнул он, тяжело поднимаясь из-за стола и вытягивая сфалт из креплений. Прикосновение к инструменту немного успокаивало.
— Далеко? — Скегги двинулся наперерез. Гедимин смущённо сощурился.
— Вниз. На полигон. Это… — он судорожно выдумывал правдоподобный предлог. — Пострелять. Надо вспомнить. Тоже… разучился.
— Ты⁈ — Скегги недоверчиво покачал головой. Пришлось посмотреть ему в глаза и долго не отводить взгляд — и не дёргаться, когда вертящийся дрон проплывает над самым плечом.
— Давай, — кивнул наконец командир. — Тебя сегодня не трогаем.
Над поселением висел всё тот же синеватый блин, только теперь он подёрнулся дымкой. Светило с тех пор, как Гедимин его оставил, успело чуть сдвинуться. По пальцам тянуло тёплым ветром. Сармат огляделся по сторонам — все поверхности вокруг были чистыми и неестественно гладкими. Даже из щелей не лезли грибы и не торчали щупальца.
— Ты куда? — спросил ликвидатор, скучающий у спуска на полигон. Гедимин кивнул на туннель, забытым движением хлопнул по панели — зелёный светодиод погас, зажёгся красный.
— Все дежурят, а этот… — донеслось из-за спины, но люк уже закрывался. Гедимин облегчённо вздохнул и ускорил шаг.
В туннеле, без пустоты над головой, дышать стало легче. Сармат провёл ладонью по стене, вспоминая название и марку покрытия, потом ощупал потолок и пол. Выстилка глушила шаги. Внизу было прохладнее. Гедимин остановился, тронул стену, — в этом месте с ней что-то было не так. Секунду спустя он, радостно хмыкнув, надавил на секретную пластину и втиснулся в потайной отсек. Пыль взлетела из-под ног и умчалась в загудевшую вытяжку.
Сюда никто не заходил все полтора года. Гедимин потянулся за поясным фонарём, нащупал пустоту — и, спохватившись, нашарил на стене выключатель.
«Аккумулятор… Зарядить его надо бы,» — он смахнул со стола пыль, опустил на непривычно гладкую поверхность сфалт, пару секунд искал нужные разъёмы. В ящики пыль не набилась. Гедимин нашёл пару освинцованных контейнеров, достал из пыльного угла мятый пакет и плотно закрыл дверь. Аккумулятор уже мигал, а секунду спустя погас — не так уж сильно он разрядился в пустующей лаборатории.
«Ирренций извлечь, ксеноминералы сложить отдельно. Гварзе их, что ли, отдать?» Ещё пару минут Гедимин думал, как перекинуть золотую глину обратно на Дальний Край. Привычная работа делалась без участия мозга — ипрон размягчался, раскатывался в фольгу, ложился выстилкой на стенки контейнера. Над Гедимином поднялось, едва не перекрыв вытяжку, защитное поле. Сармат оставил дымящийся контейнер остывать и выложил на стол глиняный ком.
…«Капсулы» раскалывались неожиданно легко и аккуратно — ровно на две части; тёмно-серая ирренциевая руда вываливалась от лёгкого тычка когтем. Гедимин раскладывал минералы по экранированным контейнерам. «Четыре двести,» — взвесил он ёмкость с ирренцием. Незнакомая руда поблескивала тёмными игольчатыми кристаллами и заметно «фонила», оставляя на защитном поле зелёные блики. Гедимин попытался на глаз определить процент ирренция, но в конце концов сдался. «На выходе будет где-то полкилограмма,» — решил он. «И немного ипрона… и, возможно, кеззия.»
Анализатор, направленный на обломки золотой глины, показывал привычную мешанину символов. Где-то внутри ещё были разрозненные атомы ипрона. Гедимин плотно закупорил контейнер, подумал и засунул его в прочный короб из металлизированного рилкара. «Пусть мутирует. Надеюсь, ничего живого на выходе не получится.»
Он вытащил из-под стола камнедробилку, поискал взглядом поршневую машину, сердито фыркнул и подключил агрегат к сфалту. Реактор запустился легко. Дробилка перемалывала чужую руду с видимым трудом, но в конце концов чёрные «иглы» поддались — в контейнер посыпалась пыль. Защитное поле не давало ей разлетаться, пока Гедимин собирал по памяти отделитель ирренция и искал по углам баллоны с углекислотой. «Вот этот… тут ещё половина осталась,» — он щёлкнул по яркому корпусу и подсоединил шланги. Мутная вода забурлила. Гедимин вылил из камнедробилки промывочную жидкость — туда же, в отделитель — и устроился за столом, тяжело дыша. «Отвык от нормальной работы,» — думал он, досадливо щурясь. «Ничего сложного — а мозги скрипят. Ну, вроде правильно собрал. Вон пошёл осадок…»
Карбонат ирренция оседал на прозрачном дне. Вода, насыщенная радионуклидами, слабо светилась. Свечение успокаивало — вскоре сармат перестал щуриться и едва заметно ухмыльнулся. «Пусть процесс идёт,» — он переключил отделитель со сфалта на местную сеть — этот агрегат «жрал» меньше энергии, чем мельница, и не должен был привлечь внимание. «А зачем я вообще его запустил? Можно же было залить минерал меей,» — запоздало всплыло в голове, и Гедимин снова сощурился. «Нет, не годится. Мало ли какие там продукты распада. И как на них реагирует мея. Навыделяет ещё всякой дряни… Почему я вообще не оставил камни отлежаться? Они же ещё тринадцать дней будут мутировать…»
Закинув сфалт на плечо, он вышел из лаборатории. Пройдя пять шагов, вернулся — потайная ниша осталась открытой. «Надо же маскироваться. Совсем забыл.»
Только теперь он обратил внимание на прерывистый грохот на дальнем конце туннеля. Кто-то уже занял стрельбище. Гедимин хотел свернуть в соседний коридор, но вовремя заметил, что шум двоится. «Там тоже занято. Ладно…»
У огневой позиции стоял Вепуат. Услышав шаги, он опустил плазмомёт, обернулся и радостно хмыкнул.
— И ты здесь? Думал, уже не выйдешь из своей норы. Как там? Помощь не нужна?
Гедимин качнул головой. Он смотрел на голографический экран над стойкой. Там метались разноцветные шары, и мигали цифры.
— Новшество, — хмыкнул Вепуат, проследив за его взглядом. — Это Сарда придумал поставить. Мол, хватит уже шмалять по булыжникам. Мишени-голограммы… а эта штука считает попадания.
Гедимин подошёл к экрану, стянул сфалт с плеча, неуверенно потыкал в переключатели. Пёстрые шары пропали. Из стены медленно выполз крупный красный ком — и с неожиданной скоростью метнулся к потолку. От зигзагов его траектории у Гедимина зарябило в глазах. Он выстрелил на опережение — и экран вспыхнул, высветив первые цифры счёта. По нему снова метались шары-мишени. Рядом встал Вепуат — он смотрел на свою часть голограммы.
— А ты быстрый, — сказал он минут через пятнадцать, перевесив плазмомёт за плечо. — Не знаю вообще, на кой тебе тренировки.
Гедимин досадливо сощурился — мишень в очередной раз неожиданно сменила траекторию, плазма зацепила её лишь краем раскалённой волны, счёт нехотя мигнул — за такое «попадание» очков давали немного.
— Хорошо придумано, — сдержанно сказал он, кивнув на голограмму. — Бластерников тоже тут натаскивают?
Вепуат хрюкнул.
— Как перестают мазать по неподвижной мишени — так сразу сюда! И пока полсотни не выбьют, Скегги от них не отстаёт.
Он покосился на индикатор заряда и недовольно сощурился.
— Пойду заряжаться.
Гедимин развернулся к голограмме. Реактор сфалта перегонял воздух в плазму, пока хватало мощности — и собственно воздуха; можно было выцеливать скачущие шары, стрелять и ни о чём не думать.
…Мутная вода стекла в отстойник. Гедимин собрал всё до капли, несколько раз промыл отделитель. Рыхлый белесый осадок лежал в контейнере с ячеистой крышкой — сармат надеялся, что собрал всё. Канистры с водой он задвинул далеко под стол, к ёмкости с золотой глиной. «Когда мутирует, отделю ипрон и кеззий. Сейчас — лучше не трогать.»
Он проверил вытяжку и подключил было прокаливатель, но тут по туннелю пронёсся гулкий рёв, а на запястье замигал светодиод. «Конец смены», — горело на экране. «Отбой!»
«Конец смены?» — Гедимин удивлённо мигнул. «Сейчас же только…» Он сверился с часами и пожал плечами — день еле-еле перевалил за середину.
Сигнализация снова взревела. В коридоре послышались шаги, потом кто-то постучал по стене.
— Гедимин! Вот так и знал — придётся тебя искать…
— Отвернись, — буркнул сармат, узнав голос Вепуата. «Меньше знает — меньше расскажет,» — мелькнуло в голове, и старые шрамы неприятно заныли.
— Ага, — отозвался Вепуат. Сармат с сожалением посмотрел на кювету с осадком. «До завтра просохнет — прокалка ещё и лучше пойдёт,» — решил он. «Совсем забыл — тут же сутки вдвое короче.»
— Двадцать четыре часа, — Вепуат, увидев Гедимина, широко ухмыльнулся. — Я тоже не сразу вспомнил. Ну что, разгрузил карманы?