Пейзаж сменился — караван выбрался к полуразрушенным скалам Сфена Камня. Вепуат покосился на сканер, мигнул и выпрямился во весь рост.
— Смотри, метки!
Костяные столбики торчали из осыпи. Они потемнели от жара, местами выкрошились, явно не раз выламывались из пазов, — но их снова ставили вертикально и вешали новые «цацки». «Три столба,» — машинально подсчитал Гедимин. «И во-он там ещё три. Это метки периметра. Интересно, что они огородили…»
Погонщик высунулся из ниши и огрел сааг-туула шестом. Панцирный зверь навряд ли что-то почувствовал, но затрещало громко — и сааг-туул замедлил шаг и нехотя развернулся.
— Мы обходим эти… участки, — заметил Вепуат. — Точно… ага, вот мы их проехали — и снова развернулись в ту же сторону!
Погонщик махнул шестом. Сааг-туул недовольно дёрнулся, но снова начал разворот. Впереди из осыпи торчали свежие, ещё не обугленные столбики.
— А их тут много, — Вепуат огляделся по сторонам. — Э-эй! Ваджег! А если насквозь проехать? Мы же ничего не поломаем и не возьмём!
Ваджег высунулся из «люка» и громко рявкнул.
— Урху! Где глаза⁈ Тут всё в разрыв-камнях!
Гедимин, мигнув, развернул сканирующий луч к ограде. «Камни со знаком разрыва… Уран и торий! Так и есть…»
Из камней, соединяя столбики-метки неровной чертой, торчали керамические плитки. Это был обожжённый ил с кучей бестолковых включений, и слеплены они были абы как, и края местами потрескались, не выдержав обжига. Но символ, выдавленный на каждой из них, был чётким и на разных плитках не различался — видимо, выдавливали одним штампом.
— Смотри-ка, — пробормотал Вепуат. — У кого-то тут свои рудники. Или прииски. Джегех! Это метки Хигов?
— Кому ещё тут быть⁈ — рявкнул Джегех. Ему явно было не по себе. Он то и дело косился на небо. Гедимин проследил за его взглядом, но ничего интересного не увидел.
…Сааг-туул остановился — и тут же сунул морду в ближайшие кусты. Среди них были электрические, но, похоже, молодые побеги ещё не накопили жгучего сока — зверь хрустел ими и только иногда вздрагивал и махал хвостом.
На панцирь выбрался Урджен. На его грудь, поверх накидки из перьев и бус, свисала маска-ракушка. Он вынес бубен и связку труб-раковин. Ещё двое кочевников вышли на броню с трещотками, один вынес костяной барабан. Гедимин покосился на весь этот набор и потянулся к наушникам. «Сейчас будет громко…»
— Что, подъезжаем? — оживился Вепуат. — Город рядом?
Гедимин огляделся по сторонам. Никаких следов поселения тут не было, только электрические деревья росли чаще. «Может, это искусственные посадки?» — задумался он. «Почему тогда такие кривые и неравномерные?»
— Зифта, — рыкнул Джагул. — Зифта рядом. Нас увидят.
Барабан загромыхал. Следом завыли ракушки. Гедимин прикрыл наушники и поднял сигма-сканер. «Зифта? Это такое здоровенное полое дерево. Вроде бы штука заметная. Надо смотреть…»
…Это был четвёртый по счёту разлом. Наушники уже закрыл и Вепуат, и даже Скафу было не по себе. Электрические рощи поредели. За живыми шпилями Гедимин разглядел пологий холм, а над ним — пару острых выростов. «Дерево мёртвое, а „антенны“ не отвалились,» — подумал он — и, взглянув на сканер, изумлённо мигнул. Башни-«антенны» только по форме напоминали живое растение. Они были вылеплены из тектона — снизу доверху, со всеми причудливыми полостями, козырьками и металлостоками. Из проёма выглянула знакомая узкая морда.
— Хиги, — Вепуат поднялся во весь рост и помахал двумя руками. Джагулы взвыли. С обеих башен в небо ушли трескучие молнии. «Нас видят,» — Гедимин потянулся за сфалтом. «Выстрелить в воздух, чтобы услышали…»
— Стой! — Вепуат ухватил его за обе руки. — Куда за сфалт⁈
— В небо, — Гедимин повёл плечом, указывая направление. — Так, для шума.
— Они же летают, — выдохнул Вепуат, пытаясь его усадить. — Нам за разломами ни кварка не видно! А если кого-то заденешь⁈
Гедимин, пожав плечами, вернул сфалт за спину. Молнии уже не трещали, да и Джагульский «оркестр» притих — только Урджен тихонько подвывал, дуя в ракушку. Гедимин смотрел на зифту во все глаза, но оттуда не спешили присылать делегацию — да и кочевники её не ждали, наоборот, подгоняли зверя к разлому.
— Пропускают, — Урджен опустил ракушку и довольно ухмыльнулся. — К вечеру доберёмся.
…Даже поздним вечером здесь было светлее, чем в Сфене Земли, — каждый наэлектризованный шпиль горел бледным огнём. Джагулы вынесли на броню пузыри-фонари и снова взялись за трубы и трещотки.
— Зифта? — Гедимин нехотя приподнялся с брони.
— Нет, это уже Хигесг, — отозвался Вепуат. — Ты иди, поспи. До утра всё равно ничего не начнётся.
Гедимин покосился на сканер — и сел, отгоняя дрёму. Среди электрических деревьев, в огороженной роще, пряталась каменная вышка. Она стояла на холме, над высохшим руслом; Гедимин посмотрел на соседний холм и увидел ещё одну, так же замаскированную деревьями. Её верхушка слабо светилась. «Пограничные посты с двух сторон от нашего пути,» — успел отметить сармат, прежде чем сааг-туул остановился и лёг.
— Летят! — Вепуат выпрямился. По воздуху, постепенно снижаясь, плыли мерцающие шестиугольники. Один за другим они складывали крылья и пикировали на загривок сааг-туула.
— Чужаки у ворот Хигесга? — вдоль хребта летучего ящера пробежал разряд. Существо скользнуло взглядом по Джагулам и повернуло голову к сарматам.
— Мы из народа Пламени, — отозвался Вепуат, принимая дружелюбный вид. Гедимин оглянулся на тихий треск, — кроме четвёрки, приземлившейся перед сарматами, в воздухе парили ещё шестеро.
— Нас знает Тик-Кифахси из Хигесга, — продолжал Вепуат; Хиги молча слушали и как будто принюхивались. — Мы пришли забрать своё — и позвать вас на торги в город Пламени. Скажи в Хигесге — здесь Урху и Геджер из Элидгена!
— Хетшер? — протрещал Хиг, глядя на Гедимина — вернее, на сфалт за его плечом. — Тот, кто режет скалы? Это не обман? Многие тут норовят надеть чужой облик…
Джагул-погонщик сердито зарычал. Хиги отозвались громким электрическим треском. Гедимин, пожав плечами, взял в руки сфалт и развернулся к пустому пятачку между деревьями.
— Глаза!
Он не знал, опасен ли для Хигов яркий свет плазмы, и как вообще устроено их зрение, — но предупредить было нужно. Взрезанная глина побагровела и задымилась. Глубокая наклонная борозда замкнулась, образовав круг. Гедимин, хмыкнув, пару раз рассёк его крест-накрест и выжег углубление. Теперь на запёкшейся глине чернел радиационный «трилистник».
— Хватит, — прошептал Вепуат, тронув сармата за локоть. Обернувшись, тот увидел, что все Хиги в воздухе — и только один парит так низко, что можно разглядеть его узкое туловище.
— Ждите утра, — из-за треска разрядов его слова еле-еле удалось разобрать. — Вам двоим откроют ворота.
28 день Воды, месяц Камня. Равнина, Сфен Молнии, город Хигесг
— Дальше — пешком, — Вепуат съехал по передней лапе сааг-туула и остановился, дожидаясь Гедимина. Уже посветлело достаточно, чтобы различить на глиняной корке отдельные трещины. Впереди, над «дорогой», петляющей меж электрических деревьев, парили Хиги.
— Зверь Хеллуг будет тут, — пообещал Урджен; он скалился и чуть прижимал уши, настороженно глядя то на летунов, то на каменные башни. — Почуешь ловушку — зови. Поможем пробиться.
…Хиги сопровождали их вчетвером. Один всё время кружил над плохоопознаваемой «дорогой», другой то и дело нырял в заросли, ещё двое сразу ушли за спину и время от времени чем-то шуршали. Гедимин хотел оглянуться, но Хиги сердито затрещали, а Вепуат сжал его запястье.
— Взрывчатые камни, — прошептал он по-сарматски. — Перед нами убирают, позади — ставят на место. Ваджег говорил — не любят, когда за этим следят. На то и минные поля, чтобы карты были не у всех…
Гедимин сдержанно хмыкнул.
— Хиги же ни с кем не воюют? Вот у Скогнов, Кьюссов и Сэта…
Вепуат фыркнул.
— Много ты обо всех них знаешь! Нас ведь всегда приглашали. А тут мы сами пришли.
Гедимин открыл было рот, но Вепуат уже шагнул в разлом — и, высунув руку, дёрнул его за собой. А там уже и Гедимин примолк и уставился на громадное дерево-холм и торчащие из него шпили.
Это было действительно дерево-холм, со всеми складками, порами и расслойкой коры, с сетью полостей под нависающими слоями, — вот только вылепленное целиком из пятнистого камня. Гедимин видел, где, «выпуская корни», врастают друг в друга отдельные сегменты, — Текк’ты, похоже, собирали строительный материал по всем окрестностям и не стали его перемешивать — лепили кусок на кусок, как пришлось. К основанию гиганта жались электрические деревья; их разделяли невысокие лепные оградки, раздробившие «сад» на множество ячеек. Над «холмом» стоял несмолкающий треск и стрёкот.
«Эту штуку вылепили по образцу живого дерева,» — Гедимин украдкой посмотрел на сигма-сканер. «Тут половину можно было сделать по-другому. Но — кто-то копировал дерево…»
Ступеней в коре не было — но с таким количеством складок и выступов они были и ни к чему. Из-под соседнего козырька высунулся Хиг, издал удивлённый треск и вылетел наружу. Он долго ещё висел над сарматами, в стороне от сопровождающих, пока кто-то из них его не отогнал.
— Смотри! — Вепуат сжал ладонь Гедимина. Впереди, над провалами в «макушке дерева», висели три живых дирижабля. Их растянули на тросах, не давая взлететь. Один вяло помахивал хвостом и жмурился. Двое замерли, плотно сомкнув все пластины. По их спинам сновали четверо Хигов, соскабливая что-то с панцирей.
— Тикс! — Вепуат широко ухмыльнулся и ускорил шаг. Гедимин чуть отстал. «Дирижабли» его не занимали. Куда труднее было понять назначение высоких тонких шпилей.
«Это не сторожевые вышки. На них негде сидеть,» — думал сармат, украдкой разворачивая «щупы» сигма-сканера. «Вылеплены из камня. Внутри тонкие трубки… сквозной канал, разделённый на ячейки… Вон тот шпиль был сломан, и верхушку сделали костяную. Она обуглена… да и все они тёмные и блестят. Хотя основания такие же, как стены города. Не термическое воздействие, что-то другое… И что там за символы?»