— Эй! — Гедимин шагнул к душевой. Кьюсс шарахнулся, пригибаясь и прижимая уши. Вепуат выступил вперёд и укоризненно хмыкнул.
— Спокойно! Геджер тебе не враг! Гедимин, ты пока извини. Мы с Айянтой возимся вот с ним.
Он кивнул на туун-шу. Живой «дирижабль» ни на что не реагировал. Все его пластины были плотно пригнаны, крылья и глаза — втянуты.
— Надо приучить его к моей руке, — пояснил Вепуат, тронув неподвижную броню. Его собственный «панцирь» — два слоя живой обшивки — ползал по телу и перемигивался блестящими глазками, не обращая на сармата внимания.
— Давай ещё раз, — сказал Вепуат Кьюссу. Тот оскалился, но покорно протянул руку к «дирижаблю».
…«То ли Айянта — вообще не пилот, то ли саботажник,» — думал Гедимин, оглядываясь на неподвижного туун-шу. Зверь приоткрыл пару дыхалец — у хвоста, на максимальном удалении от чужаков. Больше признаков жизни обнаружить не удалось.
«А меня слышат вообще… Ай!» — Гедимин едва удержался, чтобы не отпрыгнуть в сторону. Над гравием с громким шорохом взлетела голова в сверкающей броне. На плечо упала тень — второй змей поднялся из-под земли за спиной. Гедимин тычком отключил излучатель и криво ухмыльнулся.
— Есть Куэнн-работа. Много.
…Ангар «тянули» втроём — один, проломив торцы, заполз внутрь и заполнил объём, двое растягивали стенки с боков. Четвёртый сосредоточенно перемешивал жёлтый камень с лиловой глиной. Гравий под его телом слипся в широкую плиту, и, как Гедимин ни следил, куски от неё не отламывались — в каменно-глиняную смесь ничего лишнего не попадало.
Сбоку что-то громко зашипело. Затем раздался плеск и довольный возглас Вепуата. Гедимин оглянулся и увидел, как из широкого поддона с водой взлетает «дирижабль», и из-под его брюшных пластин стекает вода. Поднимался он, нагнетая в полости воздух, — хвост ни разу не шевельнулся. «А там всё правильно срослось? Может, какой-нибудь управляющий нерв…»
— Вот и хорошо, — сказал Вепуат, повернувшись к угрюмому Кьюссу. — Вечером, как Джагулы вернутся, дадим ему еды. Он бы поел и запасённого, но для начала лучше свежее… Айянта! Ну что ты, Текк’тов не видел⁈
Кьюсс, забыв и о сармате, и о туун-шу, медленно вертел головой — то к растягиваемому ангару, то к змеиному клубку вокруг каменного кома. Минеральная смесь из пятнистой уже стала однородно-серой с лиловым отливом.
— Что он им дал? — спросил Кьюсс, едва размыкая стиснутые зубы. — Геджер, слабый, ничего не знающий, — что он им дал? Почему они склонились⁈
Вепуат хмыкнул.
— Подбирай слова! Мы куда как сильнее вас. А вам они строили. Что вы тогда им дали?
Кьюсс сверкнул глазами и крепко сжал челюсти. Гедимин криво ухмыльнулся. «Ничего не знающий… Это он о чём?»
…Вепуат отмахнулся.
— Какие саботажи! Они оба боятся до дрожи. Стражи их не тронули, но Сэта говорят — долго что-то рассказывали. Гор стоял у продухов и говорил. Вряд ли он что-то хорошее…
На краю плато захрустел гравий. Сааг-туул закинул верхние лапы на обрыв и протяжно заскрипел. На его загривке стоял Джагул, обвешанный «трилобитами».
— Арра-ау! Слова для Урху и вождя Ардзага!
… — Дом Хусу? — Гедимин задумчиво сощурился. — Это те, которые дружат с домом Тик?
Вепуат мотнул головой. Оба свитка он отдал Айзеку и Гварзе и теперь заглядывал в текст то из-под локтя, то через плечо. Гедимин буквы видел, но ни одной не знал.
— Не, те были Ахсу. И… вот это-то и любопытно, — пробормотал Вепуат, влезая Айзеку под локоть. Командир досадливо отмахнулся.
— Да постой ты спокойно!.. Да, любопытное дело. Как я понимаю, завтра сюда прилетят все три клана…
— Кет, Хепри, с холма завтра ни ногой! — бросил Гварза и снова уставился на свитки. — «И мы говорим — в доме Тик для вас нет больше пользы, пусть их договор не будет скреплён…» Конкуренция в Хигесге… Похоже, завтра будет много шума.
Айзек досадливо поморщился.
— Мы не собираемся ссориться ни с кем в Хигесге. Пусть бы сюда прилетали все кланы.
— Ну и пусть прилетают, — подал голос Гедимин; уже пару минут он чувствовал неприятный гул в голове. «Опять какие-то традиции,» — думал он; в груди ворочалось что-то угловатое. «Надо на завтра поставить два защитных купола. Растащить их по куполам, и пусть сидят тихо. Для драк у них свой город есть.»
— Вот ведь странные существа, — пробормотал себе под нос Вепуат, будто услышав мысли Гедимина. — Не угадаешь, во что упрутся. Надеюсь, обойдётся без электрической бури…
2 день Воды, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«Грязные» отсеки были со всех сторон заэкранированы; перед работами Гедимин проверил, как закрыты люки. Посторонним без надлежащей защиты попасть в «грязную зону» было неоткуда — и всё же Гедимин ещё раз огляделся, прежде чем вывести гружёный транспортёр из цеха. Внутри короба, обёрнутого защитным полем, лежали «фонящие» мешки. «Знать бы ещё, что они излучают,» — думал Гедимин, глядя на сигма-сканер. От дозиметра проку не было — только анализатор «ловил» что-то, «вылетающее» из мешков с отходами. «Вылетало» много — этот минерал был привезён из Сфена Лучей, и, хотя ирренций из него вытрясли, что-то «фонящее» внутри осталось.
Вепуат заглянул в короб и хрюкнул.
— Чего? — хмуро посмотрел на него Гедимин. Он был не в духе с самого утра — с тех пор, как положил на обжиг толстостенный цилиндр из «лиловой глины». Внутри «бочонка» растеклась застывшая стеклянная плёнка; на стенке отпечатались вдавленные буквы — два имени и дата. «Три центнера ценного материала перевели на…» — сармат, оборвав мысль на полуслове, стиснул зубы. То, на что «перевели» центнеры, тоже лежало в «грязной» зоне, в трёх слоях защитного поля; когда-то оно было филками, сейчас — водой и хлопьями пепла. «Хоть бы воду позволили сцедить — уже ушло бы меньше глины. Почему их не вывезли в Сфен Лучей⁈ Там бы их и не заметили…»
— Те же мешки, что мы привезли из Ксалана, — Вепуат кивнул на траспортёр. — И ровно столько же. Будто их в цех и не заносили.
Гедимин поморщился и сунул ему трос. Транспортёр до биологического отсека тянули вручную — не было смысла возиться с машиной.
— Двадцать четыре килограмма выделили, — буркнул он. — Четыре процента. Больше — уже было бы опасно. Видел, как в Сфене Лучей под ногами «хлопало»?
— Двадцать четыре? — Вепуат оглянулся на мешки. — А с виду и не скажешь. Сколько занесли в цех, столько и вынесли. Какая-то… неполезная руда. Вон, эллурский ил разобрали безотходно — всё пошло в дело. Даже органика.
Гедимин вспомнил, куда пошла «органика» из эллурского ила, и снова поморщился. «А поселенцы это едят. Их хоть предупредили?»
…В «вольере» Зелёных Пожирателей не было острых углов, и хорошо заделали стыки. От двери Гедимин видел, как «червяки» пытаются подняться по стене, вытягиваются вдоль неё — и опускаются, не находя опор. Двое медленно, но настойчиво толкали от центра «вольера» крупную полую кость или ракушку — гнездо-укрытие. Вепуат топнул чуть громче, и Пожиратели бросили «груз» и свернулись в клубок.
— Есть хотят, — сказал разведчик, выдёргивая из короба первый мешок. Гедимин только и успел шагнуть в сторону — Вепуат вывалил всё в «вольер». Поднялось облако пыли. Гедимин поймал его защитным полем, придавил к земле. Пожиратели, сперва замерев, зашевелили усиками и двинулись к песчаной горке. Вепуат ещё не успел всё высыпать, как зверьки захрустели. Кто-то привстал, шевеля усиками, и прямой наводкой пополз туда, где виднелось зеленоватое свечение. В пустую породу Айзек высыпал сто граммов ирренция; отбить их Гедимину не удалось, и сейчас он снова скривился. «Переводить добро у нас умеют. Вот с добычей один я маюсь…»
…Айзек остановился у предупреждающей черты и, не заходя в цех, протянул Гедимину две пробирки из чёрного стекла.
— Размажь ирренций по стенкам, — велел он. — Грамм по двадцать-двадцать пять, больше не надо. Лишь бы пахло. Сделай экранированный контейнер. Это для биоотсека — Пожирателей доить.
Гедимин, подавив раздражённый вздох, убрал пробирки в нишу. Кто-то уже нарезал резьбу в два витка — под завинчивающуюся крышку. Айзек, хлопнув себя по лбу, достал из кармана костяные втулки с длинными ручками.
— Эгнаций проверял — всё закрывается. Но ты, если надо, подгони понадёжнее.
Он заглянул в цех, по-прежнему не переступая черту, и остановился взглядом на полуметровом лиловом цилиндре.
— Остывает, — буркнул Гедимин. — Обязательно было переводить глину⁈
— Нести уже можно? — Айзек пропустил последнюю фразу мимо ушей. — Жидкость не вскипит?
Гедимин сунул в контейнер «щупы» анализатора.
— Рано. Порвёт.
— Значит, до вечера, — сказал Айзек. — Могильник, как я видел, готов?
— Там экран только с одной стороны, — напомнил Гедимин, угрюмо щурясь.
— Ничего, эта штука в экране со всех сторон, — отозвался Айзек. — Вечером приходи, без тебя не обойдётся.
— Тебе что, Гварзы мало? — спросил Гедимин ему вслед, но ответа не дождался. «Ритуалы, чтоб их…» — он неприязненно покосился на контейнер для останков. «Три центнера глины, мать моя пробирка…»
…Пленный Кьюсс стоял в дверях «тюремного отсека» и смотрел немигающим взглядом на «северо-запад». Там булькал камень — Текк’ты замешивали в «бетон» шесть центнеров «лиловой глины», всё, что Гедимин успел сберечь от ритуального использования. Теперь он смотрел на синеватую массу и криво ухмылялся. Чуть поодаль уже выросла стопка экранирующих пластин и обечаек. «До вечера полежат, а потом спущу вниз. Хоть бы пару недель их никто не трогал…»
Рядом с «ангаром дирижабля» появился ещё один, пустой и открытый настежь. Его по кругу обходил задумчивый Вепуат. Два чёрных «трилобита» слезли с его скафандра и сновали по складчатой крыше. Сармат не обращал на них внимания.
— Пока не трогай, пусть устаивается, — сказал ему Гедимин, проверив стену ангара сигма-сканером. Пластичный тектон только-только застыл; сверху он казался твёрдым и неподвижным, но усадка едва-едва началась.
— Ага, — кажется, Вепуат мало что расслышал. — Когда польёт, придётся запихнуть. Надо бы его приучать…