— Совать небесных зверей в пещеры… — он выразительно дёрнул гребнем. — Надо же было додуматься!
…Ворота ангара открылись одновременно. Под их негромкий шорох Гедимин тихо проскользнул внутрь. Глаза огромного зверя были прикрыты, но что-то поблёскивало из-под сомкнутых пластин брони. Сармат подтянулся на шипах и запрыгнул на спину, на ходу сдёргивая крюки и зацепы. Туун-шу зашевелился. Ещё секунда — и по периметру «дирижабля» открылись глаза. Гедимин сбросил ещё пару крючьев — и еле успел всадить когти в броню. Туун-шу с места рванул к выходу. Тросы затрещали, заскрежетали выдираемые анкера — и зверь вырвался из ангара. Гедимин болтался на его спине, надеясь, что тварь не сделает «бочку» — про трос-щупальце он намертво забыл.
Внизу звякнуло. Ещё секунда — и на «палубу» откуда-то сбоку спикировал Вепуат. Мимо промчался искрящий шестиугольник. Зверь пару раз дёрнулся, зашипел, стравливая воздух, и выпустил плавники. Вепуат застучал по его броне, и Гедимин почувствовал, как огромная туша разворачивается.
— Летим! — Вепуат, захлестнув сармата тросом-щупальцем, прилепил свободные концы к «палубе». Гедимин нехотя вынул когти из брони. Хусу-Таррки, на секунду севший на «палубу», покосился на его руки и дёрнул крылом.
— Крепкие у тебя когти!
Гедимин сел, огляделся. «Палубу» уже не шатало, полёт выровнялся. Вдалеке и чуть сбоку сверкнул красный «маяк» — Сарматское плато давно осталось позади. Над ним плыл, огибая холм, второй «дирижабль».
— Мы на большой круг, — бросил Вепуат, подбирая тросы управления. Таррки с треском сорвался с «палубы». Гедимин покосился на свежие борозды на панцире туун-шу. «Это как-нибудь чинится? Заживает?»
Туун-шу ударил хвостом, набирая скорость. Вепуат ему не мешал.
— Его надо вылетать, — сказал он, повернувшись к Гедимину. — Иначе мы его не пришвартуем. Два-три больших круга, чтоб размял мышцы…
Гедимин недовольно сощурился.
— Некогда мне летать. Работа.
Вепуат пожал плечами.
— Ну, не прыгать же тебе отсюда на плато. Поработают пока без тебя. Всё равно ирренция там мало, таблетки не остыли, а реактор нас и отсюда… Ядро Сатурна!
По ущелью, медленно вытаскивая туловище из разлома, брёл сааг-туул. В ту же секунду Гедимин разглядел и второго — тот уже обогнул плато и приостановился, обнюхивая землю. Из-под приподнятых пластин брони свисали узкие цветные ленты, выскобленные шкуры и всякое тряпьё. Над спиной зверя кружили «трилобиты», изредка отвлекаясь на кусты и расщелины.
Третий сааг-туул вышел из разлома, принюхался и ускорил шаг. Через пару секунд он уже грыз кусты, а «трилобиты» сновали вокруг, хватая спугнутую фауну. Из приоткрытого «люка» высунулась рука в светло-синей шерсти, сгребла вывешенную рубаху и втянулась обратно. Четвёртая бронированная морда уже показалась из разлома; следом выскочил «трилобит», нырнул в соседнюю стаю и под громкий клёкот и треск умчался обратно.
За дальним плато завыла ракушка. Гедимин уже видел сааг-туула, по середину туловища ушедшего в разлом. Он уходил из долины, и «трилобиты», разлетевшиеся по кустам, догоняли его. Ракушка снова взвыла — кто-то высунулся из-под панциря и задудел. Гедимин увидел длинную синюю морду, тёмную гриву с торчащими из неё перьями и пучками цветной шерсти, ремешки перевязи и браслеты на мохнатых руках. Одежды у существа, похоже, не было.
За плато, у «главных ворот» долины, заверещали и тут же замолкли дудки. Вой прекратился, и «сигнальщик» втянулся в «люк». Звери разбредались по долине и соседним разломам, ни на что не обращая внимания — только «трилобиты» в небе клекотали, отгоняя чужаков.
— Они ими даже не управляют, — прошептал Вепуат, завороженно глядя на «стадо». В долину зашло восемь сааг-туулов; двое, понюхав воздух и землю, ушли в ближайшие разломы, один залёг в ущелье, остальные брели, держась поодаль друг от друга. Ещё пара сотен метров — и залёг второй. Щитки его панциря, и без того растопыренные, приподнялись ещё немного, наружу выглянули синие кочевники. Один выбрался на броню и встал там, оглядываясь по сторонам. Кружащие «трилобиты» сунулись было к нему, но он отмахнулся — и стая снова взлетела. Кто-то из зверьков сел на неподвижный уже панцирь, кто-то шмыгнул в «люк». Кочевники, выбравшись из-под брони, рассматривали гравий и скалу. Кто-то копался в «грунте» узкой костяной лопаткой, кто-то шарил заострённым штырём в расселине. Двое сели на корточки и принялись перебирать камешки, иногда что-то складывая в поясные торбы.
— Сагаты, — прошептал Вепуат. Туун-шу плавно разворачивался над «стадом». Два сааг-туула залегли; остальные брели по ущелью, заглядывая в соседние низины. То один, то другой с протяжным скрипом уходил в разлом. «Ясное дело. Тут-то сожрать нечего,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Всё давно выедено.»
На броню бредущего зверя вылез Сагат. В руках у него не было ничего, кроме рыбины, насаженной на длинную кость. Он уселся между выступами и принялся за еду. Тут же над ним повисла стая эшку-тэй. Он подбросил горсть крошек и косточек — до земли ничего не долетело, всё было поймано на лету.
Снова завыла ракушка — ещё один сааг-туул понял, что в долине Элид есть нечего. Ему ответили верещанием дудок. «Ракушка — сигнал, дудка — ответ,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Такая сигнальная система… Интересно, это одно племя или несколько? Они, похоже, живут мирно…»
— Да, пастбище тут так себе, — Вепуат шумно вздохнул. С высоты, набранной живым «дирижаблем», сааг-туулы выглядели мелкими ящерками. «Двенадцать… четырнадцать… трое остались, ещё пятеро ушли…» — Гедимин, прекратив подсчёты, покачал головой. «Как будто дикое стадо куда-то бредёт. Интересно, у них вообще есть погонщики?»
Вепуат развернул зверя и начал снижение. «Тропы» сааг-туулов остались в стороне, теперь считать их было совсем неудобно.
— Эти пройдут насквозь, и быстро, — сказал Вепуат, глядя на живые холмы посреди ущелья. — А вот эти… это уже любопытно.
Три сааг-туула залегли в долине; друг друга они видеть не могли — только «трилобиты» из трёх стай то и дело перемешивались, то летали вместе, то гоняли друг друга тычками. «Экипаж» спешился; кто-то копался в низине, собирая камешки, клубни и обугленные кости, кто-то залез на плато и там высматривал что-то среди гравия. Гедимин видел, как один за другим кочевники отвлекаются и поворачиваются к плывущему над ними «дирижаблю». Оружия у них не было.
Туун-шу снизился до тридцати метров. На плато и в низине забеспокоились. Из-под брони следили за «дирижаблем», но оружия Гедимин по-прежнему не видел.
— Э-эй! — крикнул Вепуат, наклонившись над ущельем. — Не бойтесь! Вы к нам не лезьте — и мы не полезем!
Кочевник на броне вздрогнул и навострил уши. Вепуат выпрямился и хлопнул туун-шу по панцирю. «Дирижабль» плавно повернул в сторону, забирая кверху, и повис там, раздув бока. Вепуат включил сигма-сканер.
— Сагаты… — Гедимин вспомнил давнее столкновение на границе Сфена Молнии и слегка сощурился. — Что они тут забыли?
— Видишь же — зверьки привели, — отозвался Вепуат. Он, не отрываясь, смотрел на экран и даже развернул широкую голограмму. Гедимин заглянул через плечо — под сканирующим лучом шевелилось, пульсировало что-то продолговатое.
— Мать моя пробирка… — шептал Вепуат, горящими глазами глядя в экран. — Они ж со дня на день пойдут на выход. Видимо, поэтому надо залечь… А как с едой? Хватит им тут еды?
Гедимин огляделся. Кочевники, потеряв «дирижабль» из виду, о нём всё-таки не забыли — кто-то высовывался из-под каменного козырька и посматривал на сарматов. Сааг-туулы — и ближайший, и дальние — лежали неподвижно, уткнув морды в гравий. Кочевники распахнули «отсеки» совсем уж настежь, даже поставили подпорки, чтоб не закрылось. Наружу струями тянулся пар. Кто-то вылез на броню с мешочком камешков и перебирал их, отбивая ненужные осколки. Другие столпились у глубокой расщелины — на её дне было что-то интересное, но поддеть никак не удавалось.
— Они вроде спокойные, — сказал сармат. — Непохоже на набег.
Вепуат фыркнул.
— Им не до нас. Тут три самки. И они со дня на день размножатся. Ну, то есть… у них это сложный процесс. Но им тяжело. Вот и лежат… Надо же! Не думал, что такое застану. Надеюсь, они не уйдут, пока всё не закончится. Тут с едой, конечно, плохо — но у них есть запасы…
Гедимин мигнул.
— Размножатся?.. — он вспомнил, что ни разу не видел сааг-туулов-детёнышей. «Самки?» — он пытался высмотреть отличия между «транспортом» Сагатов и союзных Джагулов. «У нас, видимо, самцы. Иначе Вепуат так не таращился бы. А чем отличаются… Без сканера не разберёшь.»
— Ну да. У них яйцеживорождение, — пробормотал Вепуат, рассматривая пульсирующий ком. — Кожистая скорлупа… Да, тут по-другому не выжить. Четыре яйца, но очень крупные. А тут… тут ещё какая-то полость. То есть они выйдут не сразу наружу. И вот эти протоки…
Гедимин, подавив тоскливый вздох, оглянулся на Сарматское плато. «Стадо» обогнуло его; последние особи ушли за холмы, и откуда-то оттуда доносился вой ракушек. Дудки им уже не отвечали.
…Туун-шу, уже не сопротивляясь, протиснулся в ангар. Едва за его хвостом закрыли ворота, в здание заглянул Айзек.
— Вепуат, иди сюда. Со зверем Гедимин разберётся.
— Что там? — Вепуат спрыгнул на платформу. Гедимин недовольно сощурился.
— Военный совет, — отозвался Айзек, снова поманил сармата к себе и скрылся.
Гедимин догнал их через десять секунд — долго возился с крючьями, воротами и лючками. На краю плато, под взглядом трёх сааг-туулов, собрались кочевники. Рядом, навострив уши, сидели нхельви. Над их кольцом возвышался, сложив руки на груди, Айзек. Перед ним стоял взъерошенный Вепуат.
— Мы не навредим никакому зверю, — говорил Джагул; его грива была вздыблена, клыки оскалены. — У нас их три, и есть скалы. Мы прижмём его очень бережно. Оттого, что перебьём Сагатов, ему вреда не будет.
— Не лезь к Сагатам! — рявкнул на него Вепуат, подняв дыбом перья. Айзек покачал головой.