— Сто-ой! — Вепуат удержал туун-шу от рывка в небо. Зверь повис над землёй в десяти метрах от светового пятна. Гедимин слышал, как он шипит, — что-то ему сильно не нравилось.
— Придётся тут, — выдохнул Вепуат. — И быстро. Долго я его не удержу… Э-эй! Внизу! Мы выгружаемся! Я улечу, а вы тут как знаете!
Верещание стало громче. Гедимин собирал лебёдку, и белые лучи упирались то в детали, то в руку, то в приоткрытый «люк».
— Спустишься на щупальцах? — спросил Вепуат, выглядывая из-под брюха «дирижабля». — Длины вроде хватает. А я тебе скину руду. Не знаю, что тут будет, — но Тикс сейчас улетит. Хоть со мной, хоть без меня…
Чем больше световых бликов собиралось на броне туун-шу, тем громче он шипел и сильнее раздувал бока. «Лопнет же,» — подумалось Гедимину, сползающему вниз на тросах-щупальцах. Вверху уже гудела лебёдка — гружёная клеть спускалась вместе с сарматом, опасно покачиваясь. «Дирижабль» мелко трясся, и груз болтало — Гедимин еле успел придержать «маятник».
— Вира! — крикнул он, спрыгивая на землю и вываливая следом мешки. Падать было уже невысоко — они выдержали, руда не высыпалась. Клеть полетела вверх. Белые лучи сошлись на Гедимине, и он сердито сощурился. «Надеюсь, кто-нибудь пошёл к Шесеку. Не ночевать же мне тут на мешках…»
— Едут! — крикнул Вепуат, разворачивая уже ненужные «стрелы» лебёдки. — Две повозки! Сейчас у завода! Гедими-ин, держись, — мы уже не можем!
Наверху громыхнули смыкающиеся пластины. Туун-шу ударил хвостом, уходя вертикально в небо. Гедимин мигнул — и тут же потерял его из виду.
Свет чуть потускнел — стражам надоело светить на мешки, они отступили в тень, но сармат ещё различал их силуэты среди белых шипов и гребней. Он встал рядом с грудой мешков и сложил руки на груди, угрюмо щурясь на спиральную улицу. «Две повозки… Ладно, к ночи доберёмся.»
… — Доехал? — Шесек спрыгнул с повозки. Он тяжело дышал, грива стояла дыбом. Он огляделся по сторонам и махнул стражам, показывая оттопыренные когти.
— Ну? Кроме фонарей, помощь будет? Фонари пока без надобности!
— Наше дело — охрана, — отозвались из-за бойниц. Шесек сердито фыркнул. Двое Броннов-погонщиков с опаской смотрели то на мешки, то на Гедимина. Сармат, пожав плечами, поднял первую связку. «С „дирижабля“ было бы удобнее. Ну да не впервой…»
…Шесек всё-таки добыл третью волокушу. Ещё тонну руды Гедимин взвалил на себя — даже это было легче, чем выстаивать под взглядами стражей и белыми лучами ещё час. Шесек держался поодаль от него, шевелил вибриссами и досадливо морщился.
— Все камни раздал. Сейчас работы — до вон того шпиля. Собрал всех подмастерьев. Хоть из Эллура приглашай.
— Все печи заняты? — Гедимина сейчас волновали не подмастерья. «Руду донесу. Но — проку, если негде плавить⁈»
Шесек махнул рукой.
— Печей много. Ещё бы все горели! Сам же видел — работают, когда хотят. Такой руды, как у тебя, мало. Освобожу очередь — может, что и загорится.
…У «разгрузочного входа» разворачивались чужие повозки. Не успел Гедимин подойти к туннелю, как высунувшийся наружу Скогн сдёрнул с него два мешка и уволок. Шёл он быстро, почти бегом, хоть его и мотало под их весом от стены к стене.
— На этом всё! — крикнул грузчикам Шесек, мимо них проскальзывая в туннель. Гедимин замедлил шаг. Его уже разгрузили, где-то впереди шуршал высыпаемый песок, и со шмяканьем падали пустые мешки. «Зря они так,» — запоздало подумал он. «Надо было без фильтрации, так — только лишняя возня…»
— Иди сюда, — выглянул из-за поворота Шесек. — Тут без тебя справятся. Надо найти, где тебе спать. Тут руда, там слитки, — так сразу не пристроишься…
Фильтрующая плёнка мигнула, пропустив его. Гедимин шагнул следом. Фильтр сомкнулся за его спиной. Шесек обогнул волокушу, гружёную песком, и выбрался к печам. Занавесь, прикрывающая выход, была закинута на торчащие из стены шипы и там привязана. Гедимин на ходу попытался вспомнить, торчали они в прошлый раз, или стена была гладкой.
«Два, четыре, семь…» — сармат на ходу пересчитывал подсвеченные колонны печей и открытые двери складов. На каждом выступе висели цветные нитки, обрезки листьев, и Шесек на ходу перечитывал их. Один пучок он сорвал, сунул ближайшему подмастерью и резко развернулся к проёму в стене.
— Посмотри, места хватит? Пустых нор уже нет — везде что-то сложено.
Внутри на циновке лежали блестящие синие лезвия, наконечники, шилья, — Гедимин бы мог собрать всё это в горсть, но разложили вещи, будто на витрине. Рядом, за границей, обозначенной цветным шнурком с камешками на концах, лежала ещё одна циновка — вторая «выставка» инструмента, как опознаваемого, так и совсем странного. Шесек — уже с кувшином в полроста наперевес — обогнул подстилки, огляделся в свободном углу и коротко пискнул. Следом ввалились двое подмастерьев с длинным свёртком из шкур.
— Ты тут свободно ляжешь, — сказал Шесек Гедимину. — Вот жаровня…
Не договорив, он выскочил наружу и заверещал. Гедимин встряхнул головой. Шкуры уже были расстелены, кувшин и жаровня стояли по углам — и сармат сел на подстилку, ошалело мигая. «Работа идёт… Так. Если ни в одной печи нет ипроновой руды…»
…Световые кольца долго перемигивались под потолком, пока одно из них не покраснело. Шесек показал Гедимину отогнутые когти.
— Пламя тебе помогло! Чего встали⁈
В жерло рудоприёмника посыпался песок. Шесек ждал, нетерпеливо постукивая ключом о ладонь. Под потолком горели шесть красных колец — похоже, литейня собиралась работать всю ночь.
— Тонкий лист, пыль… А эти штучки для чего? — Шесек посмотрел на макет ипроновой таблетки.
— Это для Пламени, — коротко ответил Гедимин, заводя таймер. Он хотел проснуться, когда печь закончит работу. «Выгружать там немного. Но лучше я сам. Тут слишком много всего. Ищи потом по цеху.»
16 день Воды, месяц Земли. Равнина, Сердце Пламени
— Дорожные камни? — Шесек шевельнул вибриссами. Смотрел он мимо Гедимина — в основном на подмастерьев, загружающих очередную партию руды на склад, со склада — в рудоприёмник, из отработавшей печи — на циновку с пёстрыми ниточками и снова на склад… Нить разговора, тем не менее, не терял.
— Вепу-а думает поладить с дорожными камнями? — взгляд Шесека переместился на Гедимина и внезапно стал острым и ясным. — А что, были у него в роду караванщики?
«У него рода не было,» — хотел было сказать Гедимин, но представил, как объясняет принцип работы клонария, и только качнул головой.
— Не было. Но Джагулы же умеют. И про караванщиков в роду ничего не сказали.
— То Джагулы! — Шесек наморщил нос. — Они под рукой Ак-коу. А так… Ну да ему виднее. Говоришь, не найти сердечного камня?
Гедимин мигнул — что такое «сердечный камень», он не знал, и тем более — не мог о нём сказать. «Это он про центральный?» — догадался он секундой спустя, глядя, как Шесек погружается в задумчивость и шевелит когтями. Подмастерье остановился напротив и заверещал, указывая на печь. Скогн взвизгнул в ответ, нашарил ключи и быстро пошёл к установке. Вернулся через пару минут и поманил Гедимина с собой.
— Есть тут вещи, ещё от Куэннов, — он говорил так тихо, что сармат едва мог расслышать. — Вам их дать, наверное, можно.
Он ткнул «костяной» рогулькой — ещё одной, Гедимин такую не помнил, хотя старался запоминать все выступы и изгибы их наверший — в дальнюю стену. Белый «фрил», казавшийся монолитом, зашевелился, растекаясь. Шесек пошарил в нише и показал Гедимину «цацку» — то ли триод, то ли несимметричную шестерню, с тремя короткими шипами с одной стороны и тремя гребнями на другой. Один из гребней был гораздо длиннее и выше остальных; он единственный был гладким, без сложного орнамента.
— Что это? — спросил Гедимин. «Цацка» уже лежала на его ладони; она была чуть тёплой и казалась податливой, как комок глины. Сармат машинально сжал её и ощутил гладкость и невероятную прочность.
— Никто не скажет, — отозвался Шесек, запечатывая нишу. — Нергоны не знали, и мы не знаем. Маленькие вещи, все разные. Было больше. Ни про одну ничего не знаю. Отдай Вепу-а. Лучшего сердечного камня он не найдёт. Эта вещь — уж точно из самого сердца.
— Вот как, — пробормотал Гедимин, разглядывая «шестерню». «Лишняя деталь… Или не лишняя, просто никто не знает, откуда. Если Куэнны не забрали с собой… может, она от литейни?» — он оглянулся на печи. «Ещё один ключ. Или какая-нибудь насадка. Или очень нужна для ремонта вон тех установок… А, мать моя колба! Попробуем спросить…»
«Спрашивать» у Пламени нужно было в устойчивом положении. Гедимин отошёл с прохода и устроился у стены. Шесек отвлёкся на партию руды — привезли что-то мелкое, но, по-видимому, ценное, и сразу переложили в костяные ящички и на руках отнесли на склад. Гедимин оглянулся на печь, в которой «дозревал» его ипрон. Процессу, если верить таймеру, оставалась ещё пара часов до завершения — но печи всегда работали чуть по-разному, хоть и в пределах нескольких минут. «Руда руде всё-таки рознь,» — подумал Гедимин, переводя взгляд на «цацку» на ладони. «Ладно, за пару часов я по-любому опомнюсь.»
— Ты не тревожься, — сказал, оглянувшись на него, Шесек. — Священный металл — всегда долгий. Хорошо, редко привозят.
— Почему? — вырвалось у Гедимина. «Ты бы лучше спросил, на кой им вообще ипрон,» — подумал он, стараясь не щуриться. «Ипроновой брони я не видел даже у стражей.»
— Он прочный. Раз сделал — надолго хватит. Да и руду собирать… — Шесек выразительно шевельнул вибриссами и отвернулся. Гедимин сжал «цацку» в ладони и прикрыл глаза. «В прошлый раз Пламя говорило про твэл. Что там было с твэлом? Может быть…»
Ворота загудели. Подмастерья, разбежавшиеся было по углам, переглянулись и заверещали. К воротам, мрачнея на ходу, направился Шесек.
— Спрячь! — взвизгнул он, оглянувшись на Гедимина. Тот мигнул. В приоткрытые ворота уже пробивались белые лучи — на пороге стоял страж.
«Инсектоид,» — машинально отметил Гедимин, сунув «шестерню» в карман. «И я его точно видел…»