— Спасибо за пищу и воду, — пискнул кто-то из Броннов. — Но мы не знали, что ты приходишь так рано. Никто ещё не ел, да и мясо надо разрезать. Тильчи!
Бронн, быстро, большими глотками, вливающий в себя отвар курруи, вопросительно дёрнул ухом. Ему сунули что-то дымящееся на костяной рогульке и миску волокнистого месива. Вокруг заворчали.
— Быстро ешь и иди, — распорядился «командир» Броннов. — Не задерживай Равных Куэннам!
— Уттунри! — заверещал кто-то в «оранжерее». Гедимин повернулся на звук и увидел двоих Броннов у складчатого короба. Три ёмкости без крышек так и стояли под капающей из трубок водой. Из проёмов торчали бугристые части бесформенных свёртков. «А вчера они так не выпирали,» — подумал Гедимин. Он взялся было за сигма-сканер, но Бронны перестали визжать друг на друга и уставились на сармата, прижав уши. Уттунри показывал чуть меньше испуга — видимо, к сканерам успел привыкнуть.
— Ага! — Вепуат, уже без мешка на плече, но с маленьким пакетом у пояса, шагнул на слой гравия и заглянул в короб. — Всё идёт, как надо?
«Командир» Броннов выглянул наружу и указал на символ, крупно намалёванный на стене. Гедимин только сейчас обратил на него внимание — Бронны успели чёрным пигментом начертить что-то вроде крупного прорастающего семени. Торчащие ростки были вполне узнаваемы — так разворачивались молодые листья деревьев-валунов.
— Эйланнушу к нам добра, — ухмыльнулся Бронн, старательно прикрывая острые зубы. — Но с ней нельзя говорить голодным. Когда все поедят, тогда и начнём.
Вепуат довольно хмыкнул, но тут же слегка помрачнел.
— Таванкайю! Для меня-то чем быстрее, тем лучше. Но — день Пустоты тебя не смущает?
Бронн шевельнул вибриссами.
— Здесь, под рукой Пламени? В дни Земли? Здесь Пустота и не шевельнётся!
«Мать твоя колба!» — Гедимин, наконец сообразивший, о чём речь, сузил глаза. «Я забыл про это дикарство, сами дикари забыли, — Вепуат, ты-то зачем напоминаешь⁈ Вот сейчас затянули бы процесс на две недели…»
— Идём, Тильчи, — Вепуат повернулся к Бронну, допивающему отвар. Тот, пискнув, проскользнул мимо него в шлюзовую камеру, сунул мисочку и кость-вилку в углубление с водой, на бегу вытер руки о ком грубого волокна и выскочил в коридор. Сарматы догнали его уже там.
— Сейчас проверим твой скафандр, — сказал Вепуат Гедимину. — Тильчи не должен подвести. Его выбирали всем стойбищем.
Гедимин поморщился.
— Что за болтовня про Пустоту? Ты хотел, чтобы они затянули сев?
— Я хотел, чтобы все процессы прошли, как надо, — отозвался Вепуат, помрачнев. — Нельзя так взять и наплевать на важный фактор. Но если Таванкайю спокойна — ей виднее.
Тильчи молча оглядывался по сторонам — и, кажется, коридоры станции ему не очень нравились. Когда Вепуат открыл шлюз «грязной зоны», Бронн прижал уши к голове и угрюмо оскалился.
— Вот эта вещь, — проверещал Уттунри, показывая на маленький костяной стапель со «скафандром». Гедимин отметил, что Бронн до «вещи» не дотрагивается и кончиком когтя.
— Она из священного металла. Закроет тебя от незримой смерти. А тут камни силы, чтобы ты мог её поднять.
— В ней нет дырок, — Тильчи с опаской разглядывал «скафандр». — Чем там дышать, и что я услышу?
— Слышно будет плохо, — вздохнул Вепуат. — Поэтому запоминай всё сразу. Ты дашь зверям воду и пищу. А пока они едят…
…Иллюминатор из ипронового стекла толщиной с пол-ладони давал скверный обзор; Пожиратели были длинными плоскими силуэтами, Бронн — коротким, высоким и ярким. Гедимин следил, как он поддевает лопаткой смесь Би-плазмы, молотых ракушек и «фонящей» глины и суёт под каждые челюсти. Часть корма он высыпал отдельно, для тех Пожирателей, что ползали быстрее. Сармат смотрел на спинные чешуи. Пока они не топорщились.
— Снаружи видно и не будет, — сказал Вепуат. — Я ж не хочу, чтобы камень ему спину продавил.
— Он там делится? — спросил Гедимин. Вепуат кивнул.
— Сегодня ещё не было — но вчера видел новую клетку… Ну всё. Он за ними прибрал и выходит.
Створка шевельнулась, отползая в сторону. Тильчи, широко расставив руки, выбрался в санпропускник. Подвес рамочного радиометра дёрнулся кверху — и упал обратно, едва шлюз закрылся.
— А он немного набрал, — заметил Вепуат, глядя, как Тильчи смывает с себя невидимую пыль. Как-то он умудрился отряхнуть ноги от крупных фракций и не слишком выпачкать руки — и всё же «скафандр» слегка «фонил».
…Тильчи вывалился из брони и шарахнулся в сторону, тряся головой.
— Звери тебя не обидели? — спросил Вепуат. Бронн дёрнул ухом.
— В них много ума. Знаешь их речь? Уттунри! Чего не сказал⁈
Гедимин мигнул.
— Не сказал что?
Вепуат положил руку ему на плечо. Бронны верещали друг на друга — и расспрашивать их было, очевидно, бесполезно.
— Речь? Ум? Значит, они всё-таки… — Гедимин вспомнил, как наблюдал за Пожирателями ещё в вольерах «Гекаты», и болезненно сощурился. — Вепуат!
— Тихо, — прошептал разведчик. Он следил за Броннами — будто ждал, когда в их верещание можно будет вклиниться.
— Тильчи! Они с тобой говорили?
— А с тобой — нет? — Бронн едва не фыркнул, но в последнее мгновение закрыл ладонью нос. Вепуат покачал головой.
— Я больше по летающим.
— А ты? — Тильчи повернулся к Гедимину. Тот ошалело мигнул.
— Гедимин не из разговорчивых, — вмешался Вепуат. — Ему хватает и Пламени. С Пожирателями вам придётся осваиваться самим. Так что они тебе пытались сказать?
Бронн дёрнул вибриссами.
— Это похоже на тепло и свет. И вроде было про воду. У них есть купальня?
Сарматы переглянулись.
— Можно устроить, — растерянно пробормотал Вепуат. — Тепло и свет… Гедимин! ЭМИА-кванты ведь сквозь броню не проходят?
— Фантомное тепло. Сигма, — коротко ответил Гедимин. «Сигма! С её помощью ведь много кто общается. Даже мы,» — он покосился на передатчик. «Надо сказать Айзеку. У Ассархаддона полно этих тварей. Наверняка он записал все их сигналы. А мы будем ковыряться с нуля. Пусть Айзек его спросит…»
— Да, про купальню я зря не подумал, — пробормотал Вепуат, открывая шлюз. — Принесу. Может, они и со мной поговорят…
…Ступка была высотой с полметра; все три свёртка вытряхнули туда и плеснули воды. Гедимин, ошалело мигая, смотрел, как «рассаду» молотят пестом — так, что летит пена. Пену стряхивали на грунт, стараясь закинуть ближе к стенкам. Туда же смыли налипшее на пест. Потом в ход пошли накрученные на палку листья — ими взбитую жижу разбрызгивали по «оранжерее». Швыряли вслепую, как попало, чудом не заливая друг друга ошмётками. Летело и на стены. Вепуат махал распылителем, разбрызгивая следом за биоматериалом воду — но всё-таки старался поливать равномерно. Гедимин видел, как он щурится то на «агронома» с метёлкой, то на Броннов, визжащих и скачущих на «тропе». Вепуату протянули опустевшую ступку, он плеснул туда воды, и остатки буро-зелёной кашицы полетели в угол.
— Теперь всё под рукой Эйланнушу, — пропищал «агроном», передавая ступку сородичам. Дышал он тяжело, вибриссы поникли.
— Всё, и грибы, и клубни, и тонкие побеги, — «агроном» взял в руки протянутую кем-то чашку с отваром курруи и выплеснул на грунт, распределив от стены до стены. Перед знаком, нарисованным на стене, уже поставили другой сосуд, вырезанный из кости — и сильно напомнивший Гедимину перевёрнутую черепную коробку.
— Что-то ещё нужно? — спросил Вепуат, стряхивая с золотистой брони мокрый песок. Каждую частицу он старался вернуть в «оранжерею».
— Тепло? Ветер? Вода?
— Всё есть, — отозвался Бронн. — Слово за Эйланнушу. А ты пока не ходи по земле. И мы не будем.
Вепуат мигнул.
… — Ага! — сармат широко ухмыльнулся. Едва закрыв шлюз, он взялся за сигма-сканер. Гедимин тоже уставился на экран. Он слегка надеялся, что Бронны всё-таки распределили посевной материал равномерно. «Ну да, конечно,» — он болезненно поморщился. «Видел я такую равномерность…»
«Материал» успел зарыться в рыхлый грунт и уже обволакивал его тонкими нитями проростков. Раскидало его как попало — где-то он лежал комьями, где-то не было ни единой клетки. На краю поля сканирования стояла чашка-череп, и Вепуат задумчиво тыкал в неё когтем, чего-то добиваясь от анализатора.
— Кьюсс, между прочим. Я думал, кто-то из кочевников, — сказал он, выключая сканер. — Ценный трофей. Для особого случая.
Гедимина передёрнуло.
— Ну, хоть стены черепами не увешали… Кто у них эта… на «Э»? — он хотел произнести имя целиком, но вовремя осёкся — лишний раз связываться с местными «богами» уже не хотелось.
— Богиня Жизни, — отозвался Вепуат. — А ты бы повежливее. Мало, что ли, огребал?
Гедимин фыркнул.
— И на кой ей тогда черепушка?
Вепуат ухмыльнулся.
— А ты хорошо рассмотрел её знак?
Гедимин пожал плечами. Странный скрежет на грани слышимости он отметил, но отвлекаться не стал.
— Семя с проростками. Или дерево с листьями.
— Смотри лучше, — Вепуат показал экран передатчика. Из тёмного пятна тянулись проростки… вот только у «пятна» появились отчётливые глазницы и контур челюстей.
— Судя по форме — Бронн или Скогн, — Вепуат обвёл нарисованный череп красной линией. — Видишь, какие челюсти? Даже у Кьюссов длиннее и мощнее.
— Да чтоб вас всех с вашими обычаями, — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. — Пусть работают, как умеют. Я к Айзеку.
…Айзек стоял поодаль от операторов, убрав руки за спину, и задумчиво смотрел на мониторы. Гедимина он заметил не сразу.
— А? Пожиратели? Контакт? — он рассеянно пожал плечами и снова уставился на монитор. — Ну, это Бронны и их способности…
— Ты меня слышишь? — Гедимин крепко взял его за плечо. — Надо выяснить у Ас… «Тория». Шли они раньше на контакт или нет. И какие у них значимые сигналы. Он допускал, что они разумны. Я говорил с ним. Ещё тогда, в «Гекате»…
Айзек едва заметно поёжился.
— Ты думаешь, я его каждый день вижу? Изложи всё в письменном виде. Может, удастся передать. Но я бы не рассчитывал на ответ… А интересная мутация. Раньше у тебя первыми прорастали шипы. А теперь — глазки.