Сарматы переглянулись. Гедимин покосился на сканер. «В трубке — вечный лёд и кейек для балансировки. Краски… там цера, но кроме церы… просто пигмент. И мин я не вижу. Фонит, но чуть-чуть и без пульсаций…»
— Ещё недавно вы прикидывались нами, — сказал Вепуат. — Что там про презрение к самозванцам?
Кьюсс сложил руки в замок под самым горлом. На «эскадрилье» явно встревожились. Облако плазмы на башне качнулось, его крен увеличился. Протуберанцы тянулись на «восток».
— Твой гнев оправдан, жрец Пламени. Больше такого не допустят.
Вепуат хмыкнул.
— Раньше допускали, а теперь — нет? Что поменялось?
— Ты же был там, в Ур-Шаксу, — Кьюсс склонил голову. — И ты, и могучий Геджер. Стражи Ур-Шаксу были глупы, не прочли волю богов. Вы показали её. Пламя показало, как оно сильно, и боги признали его решение. Мы нанесли на камни Ур-Шаксу знак Пламени — вы увидите его, если туда вернётесь. Мы никогда не искали ссоры с богами — пусть Пламя об этом знает.
— А. Ладно, — пробормотал Вепуат. — Мы с вами тоже не ссорились. Не будет диверсий — вас никто не тронет. Так и передай Джере и Ларрату.
В ущельях взвыли.
— Уру-Джагзур! — с трудом различил Гедимин. Дальше шло что-то про Нерга, но воющий слишком сильно волновался. Туун-шу уже разворачивался над долиной, и для него освобождали место в клиновидном построении. Булькающий звон стал громче, следом засвистели дудки. Вепуат, смахнув защитный купол, подобрал «подношения» и сдержанно хмыкнул.
— Надо же! Айзек удивится.
С «юго-запада» донёсся протяжный гудок — сигналил бронеход.
…Айзек и Гварза переглянулись.
— Ты всё проверил? Джагулам показывал?
— И им, и Хассеку, — закивал Вепуат. — Он все эти штуки только что не обнюхал!
— Лёд — на склад, пигменты — Альготу, — распорядился Айзек. — Контейнеры лучше уничтожить. Значит, после взрыва башни Кьюссы прониклись к вам почтением…
Вепуат развёл руками.
— Ну, так вот у них тут принято. Надо бы слетать в Уру-Джагзур — проверить, что там со знаком Пламени.
— И влезть в очередную ловушку, — Гварза поморщился. — Что такое уккулан?
— Местный ксилофон из деревяшек и костей, — пояснил Айзек. — Говоришь, хранитель заинтересовался… Гедимин! У тебя точно есть сканы этой штуки. Можешь воспроизвести?
33 день Лучей, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— Сброс вспомогательных стержней, — вполголоса скомандовал Айзек. Гедимин следил за свечением монитора. Оно было слишком ярким — даже сейчас, когда вспомогательные стержни вошли в активную зону, и ипрон принял лучевой удар на себя.
— Экран нигде не пробило? — спросил помрачневший Гварза. Айзек резко качнул головой.
— Я проверил. Пробой один — сам ирренций внутри реактора. Это он реагирует… Что дальше? Аварийные стержни?
— Он спокоен, — отозвался Гедимин, напряжённо прислушиваясь к ощущениям; что-то дышало теплом в висок, но не расплеталось на отдельные волокна. — Оставь его так. Запускать сегодня нельзя.
Гварза фыркнул.
— Дельная мысль! Сам догадался?
— Спокойно! — Айзек сердито сощурился. — Значит, пережидаем шквал. Экипаж держать под усиленным экраном, ничего важного не трогать!
…«Хорошо, что вчера ничего запустить не успели,» — думал Гедимин, глядя на трёхмерную схему «уккулана». «Как ирренций может что-то чувствовать через такие экраны? „Сигма“ усилилась — но она даже не пульсирует…»
Он встряхнул головой и кое-как сосредоточился на схеме. Сложного в ней ничего не было. «Простейший усилитель вибрации. Тут резонаторы…» — сармат подавил тоскливый вздох. «Осталось понять, на кой оно нам нужно.»
— Гедимин! — донеслось из приоткрытого шлюза. Вепуат, не дожидаясь, когда массивная створка отъедет в сторону, просунул в проём руку с передатчиком. Над запястьем повисла объёмная голограмма.
— Смотри!
На «снимке» застыло множество состыкованных бронированных объектов. На краю, там, где их строй был не таким плотным, Гедимин разглядел один небольшой комок, лишённый брони, и второй — уже её наращивающий.
— Два деления? — сармат наконец опознал клетки кровяного камня. — Свежие?
— Ага, — Вепуат широко ухмыльнулся. — Я сперва подумал, что посчитал и вчерашнее. Но вчарашнее — вот оно, видишь?
Он ткнул пальцем в толщу структуры. Вчерашнюю клетку от соседних ещё можно было отличить — по толщине и рельефу нарощенной брони.
— И две новые за сегодня. А до вечера, может, и третье дозреет.
Не выключая проектор, Вепуат подошёл к столу, взглянул на схему — и, виновато хмыкнув, захлопал себя по запястью.
— Вот, смотри сюда. Я разобрал, где там что. Вот список.
Гедимин глянул на новую голограмму и едва заметно поморщился.
— Кьюссы — они не очень-то морочатся с выпрямлением досок, — на ходу пояснял Вепуат, перекидывая файл со смарта на смарт. — Берут оттуда, где и так прямо. Дерево-обелиск, самое основание, средний слой. Ничего, сааг-туул с ним сладит. Выломает, макушку съест — а остальное мы к делу пристроим. Жалко, правда, — они ведь медленно растут…
Гедимин хмыкнул.
— На кой тут сдалось дерево-обелиск? Всё равно нужен круглый ствол для чана. Большой ствол. Часть пойдёт на чан, другую разрежем и выпрямим.
Вепуат оторвался от схемы и растерянно мигнул.
— Тут в инструкции — дерево-обелиск. Думаешь, с другой породой сработает так же?
— Дерево есть дерево, — буркнул Гедимин. — Должно вибрировать с определённой частотой. Подгоним толщину и плотность плашки — вибрация будет.
— Хм… — Вепуат с сомнением посмотрел на схему. — Вольно же ты обходишься с инструкциями.
Гедимин ткнул в схему когтем — ниже плашек, туда, где под ними висели резонаторы.
— Нужна точность? Вот это из кого будем делать?
Среди резонаторов уккулана были полые раковины — но были и черепа, и Гедимин и без анализа ДНК видел, что они принадлежат местным разумным. «Это Джагул. Ещё один, без нижней челюсти… череп, похоже, старый. А тут, помельче, — Бронны или Скогны…» — сармат качнул головой и брезгливо поморщился. «Дикарство, и ничего больше. Ракушки — ладно, можно подвесить, если такие у нас есть. А костей тут не будет.»
— Мн-да-а… — протянул Вепуат. — Трофеи — дело такое. Не всякий будет ими делиться. Но — мы же помогали с оружием? Часть трофеев — наша. Я поговорю со Скогнами…
Гедимин помянул спаривание «макак».
— Какие трофеи⁈ — он ткнул когтем в схему, обводя цепочки резонаторов. — Хватит металлических трубок. Тут вешают всякую дрянь не от хорошей жизни. Сделали из того, что было, а потом так и осталось. У нас что, рэссены мало⁈
Вепуат с сомнением покачал головой.
— Металлическая трубка — это, конечно, вещь. Но… Тут ведь умеют ковать металл. Нужна была бы трубка — сделали бы. Это даже проще, чем искать череп или ракушку.
Гедимин поморщился.
— Традиции! Будто сам не знаешь, как местные на них повёрнуты. Уговорил Броннов рассадить грибы и клубни?
Вепуат тяжело вздохнул.
— Нет, конечно. Так всё и растёт друг на друге. Но… Кьюссы — это же не Бронны.
— Думаешь, металл неправильно булькает? — спросил Гедимин, угрюмо щурясь. «Мало того, что приходится делать всякую ерунду…»
— Да булькает-то он булькает… — Вепуат снова сравнил схемы. — Слушай! А можно сделать трубку так, чтобы снаружи была на череп похожа? Там, подвес с клыками… Я даже настоящие достать могу!
«Да ты кого угодно…» — Гедимин оборвал сердитую мысль и пожал плечами.
— Пустая трата металла и времени. И утяжеление. Эту штуку ведь кому-то ещё таскать…
— Утащат, — отмахнулся Вепуат. — Так сделаешь? Я тебе помогу в цеху! И филков позовём, если надо.
Гедимин тяжело вздохнул.
34 день Огня, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«Ну-у-у?» — прогудело внутри черепа. Тёплые волокнистые щупальца плотно обвили оба предплечья — и, похоже, пытались развернуть Гедимина к пульту. Сармат еле слышно хмыкнул.
— Интенсивность выровнялась, — заметил Айзек; он смотрел одним глазом на радиометры, отражённые в мониторах ГЩУ, другим — на запястье. — Даже при убранных вспомогательных стержнях. А вот температура…
— Сегодня везде жарко, — буркнул Кенен Гварза, указав на термометр на стене. — День Огня! Реактор ещё неплохо охлаждается. Хоть что-то…
Айзек поморщился.
— Запускаем?
«Угу-у-у,» — прогудело внутри черепа. Щупальца зашевелились. Гедимин посмотрел на посветлевшие синие блоки, отражающиеся в мониторах. Перед подъёмом вспомогательных стержней из реакторов выжали всё, что они накопили, — может, поэтому хранитель и нервничал.
— Давай потихоньку, — согласился он. Операторы переглянулись. «Первый запуск с ГЩУ,» — думал Гедимин — ему и самому было не по себе. «Ну да их дело — дать команду на БЩУ. А там уже всё отработано…»
Едва управляющие стержни пошли вверх, сеть щупалец соскользнула с запястий. Мониторы вспыхнули.
— Куда⁈ — Айзек впился взглядом в подвесы радиометров. Гедимин смотрел на зелёное свечение. Оно было ярким, но ровным, без белесых проблесков.
Айзек облегчённо вздохнул.
— Пара процентов над расчётной, — пробормотал он, сверяясь с записями. — Но зато не дёргается. Кенен, что скажешь?
— Да, мощность выровнялась, — неохотно согласился Гварза. — Посмотрим, долго ли продержится.
— За реактором с тремя сборками мы наблюдали много месяцев, — напомнил ему Айзек. — Ничего совсем уж неожиданного быть не должно. Но… Гедимин, как там хранитель?
Гварза скривился. Гедимин прислушался к ощущениям и пожал плечами.
— Ушёл со связи. Но вроде доволен.
Уходить с ГЩУ не хотелось. В цеху сармата ждали заготовки под резонаторы — пока ещё нормальные болванки из тёмно-синего металла. Раскатать их в лист нужной толщины и свернуть в трубку было несложно, но… Гедимин вспомнил эскизы, развешанные по стенам, и недовольно сощурился. «Сделать-то можно. И морду, и череп, и подвесную челюсть. Но зачем⁈»
36 день Жизни, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»