Щупальце отцепилось от него ещё в санпропускнике. Он поднимался по коридорам, напряжённо прислушиваясь к ощущениям. Станция молчала.
15 день Льда, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
Вепуата в отсеке не было. «Когда успел уйти?» — вяло удивился Гедимин. В памяти смутно шевельнулось, что сармата не было и вечером — но на глаза попался дозиметр, и Гедимин тут же обо всём забыл. Кривая интенсивности излучения больше не дёргалась — реакторы «успокоились».
В душевую Гедимин заходить не стал — и всё равно Айзек и Гварза его обогнали.
— Спи больше, — сказал командир, недовольно щурясь. — Ты дёргаешься — и реакторы дёргаются. А им сейчас и так… Ну, что ты скажешь, Кенен? Я думаю — смысла нет.
Гварза поморщился, но кивнул.
— Добавляем сборки. Ещё три…
— Шесть, — Айзек качнул головой. — Если оно легко перенесло удвоение — так и пойдём. Ансур!
— Sa tikka, — отозвался сармат. Гедимин мигнул. « Tikka? Вот такого произношения я ещё не слышал…»
Думать о лингвистике было некогда — Ансур уже отдавал команды операторам на БЩУ. Вдалеке открывались ячейки хранилища, и ярче зажигались индикаторы на закрытых.
…Подвес дёргался. Несколько секунд Гедимин смотрел на стрелку-указатель — она мерно качалась от реактора к реактору. Сарматы переглянулись.
— Ритм немного разный, — заметил Айзек.
— Сборки помещали не одновременно, — буркнул Гварза. — Поэтому — отставание. Амплитуда больше вчерашней. Кет?
Гедимин угрюмо сузил глаза.
— Шесть сборок — больше, чем три, — буркнул он. Ему и самому это объяснение не нравилось, но другого не было. Он смотрел, как светятся сборки — слишком ярко для опущенных управляющих стержней, но тускловато — для того, чтобы ронять следом аварийные.
…За углом горел белый свет. Гедимин, озадаченно мигнув, заглянул в коридор. Там стоял Кут’тайри и беззвучно водил руками по воздуху. С его когтей сыпались белые искры, грива превратилась в пламя.
— Эй! Ты в себе? — сармат поднял вокруг жреца защитное поле. Кут’тайри повернулся к нему. В его глазницах сияла плазма.
— Пламя поёт, набирая силу, — нараспев проговорил он, глядя сквозь Гедимина. — Стоять рядом с ним — большая честь.
— Шёл бы ты к себе, — пробормотал Гедимин, глядя на Сэта с опаской. «Спятившая плазма… Этого нам ещё не хватало!»
— Не беспокойся, о Хеттийиррн, — всё-таки жрец понимал, с кем разговаривает, и что-то видел своими сгустками плазмы. — Я не посмел бы войти в чертоги Пламени. Ты лучше меня слышишь его песню. Его сила в твоих руках…
16 день Пустоты, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
Вепуат сидел на соседнем матрасе и пристально смотрел на Гедимина. Тот поднялся, встряхнул головой и потянулся к дозиметру.
— У вас там всё в разгаре? — осторожно спросил Вепуат. Гедимин молча кивнул. Он сейчас видел только кривую интенсивности излучения — она выровнялась, но резко просела вниз. «Мощность упала. Что-то сделали со сборками?»
…Айзек пожал плечами. На его дозиметре кривая интенсивности тоже просела — с первой же секунды новых суток.
— Влияние дня Пустоты, — сказал сармат. — Думаю, оно нам на руку. В день Лучей грузить топливо я не рискнул бы. Что скажешь, Кенен? Добавляем, что осталось?
— И даём отстояться, — кивнул Гварза. — Неделя у нас есть?
— Если всё пройдёт гладко, тянуть не будем, — сказал Айзек, поворачиваясь к операторам. Гедимин поднял височные пластины. «Сегодня доводим до полной загрузки. Столько твэлов у тебя теперь и будет. Береги их.»
…Кривая на экране выписывала зубец за зубцом. Излучение усилилось вдвое — а на высочайших пиках и в два с половиной раза. «Омикрон» наружу не просачивался — только это и успокаивало.
Едва ворота санпропускника приоткрылись, Гедимин услышал раздражённый голос Альгота.
— У меня тоже работа, Айзек. И мне нужен нормальный дозиметр — и хоть кто-то, кто понимает в местных делах! Чтобы правильно рассчитать воздействие…
«Альгот? Дозиметр?» — Гедимин встряхнул головой, пытаясь переключить перегретый мозг. «У него что-то с облучателями?»
— А, вот ты где, — химик повернулся к нему. — От Айзека я проку не добился. От этих ваших скачков мощности — термобластеры усилились? Или это работает не так? Где тут вообще сеть, и что и как к ней подключается?
Гедимин пожал плечами.
— Пойдём проверим.
…Из ведра ударил пар. Гедимин снова запустил когти в корпус. Луч потускнел, бурление воды стало тише.
— Все штуки с кейеком внутри реагируют на… — сармат оглянулся туда, где лежали реакторные отсеки. — На подъём мощности. Можно считать, что они все подключены к сети. Кейек, ледышки, цера…
— Ага, — Альгот повертел в руках настроенный термобластер и протянул его лаборанту. — Подъём мощности… И когда планируется следующий?
Гедимин болезненно сощурился.
— Когда реакторы запустим. Тогда… — он посмотрел на ряды термобластеров под пластами прожаривающегося волокна и покачал головой. — Тогда — не знаю. Как бы не дошло до аварий.
…Гедимин смотрел на листок и угрюмо щурился. Расчёты говорили одно — запускать реактор нужно за аварийными экранами. «Электромагниты в модулях управления…» — сармат тяжело вздохнул и скомкал листок. «Откажут — стержни упадут, всё встанет. Если только не…»
Перед глазами промелькнули картины, одна неприятнее другой, — сплющенные хвостовики, лопающееся стекло, белеющие от нейтронного всплеска твэлы… Гедимин встряхнул головой, сунул скомканный листок в карман и опустился на матрас. «Туннели перекрыть, всё живое — под экраны. Если реактор выживет, приоткрывать будем по миллиметру. Сказать хранителю, чтоб хоть немного сдерживался. Если он вообще это контролирует…»
Дверь приоткрылась.
— Гедимин! Ты дроны не видел?
Айзек, не дожидаясь ответа, заглянул в отсек, покосился на потолок и выразительно пожал плечами.
— Не брал их в ремонтный цех?
Гедимин качнул головой.
— Дроны? Разведчики? — он пытался вспомнить, когда в последний раз обращал на них внимание. «Так, чего я дурью маюсь…» — он потянулся к сигма-сканеру.
— Пробовал уже, — буркнул Айзек. — Луч их не видит. Думал, за твоими экранами…
— Не, я их не брал, — сказал Гедимин. — Давно уже… Вепуат за ними совсем не смотрит?
Айзек фыркнул.
— Вепуат? У него там Джагулы размножаются. Его на станцию-то не загонишь…
«А в самом деле — когда я в последний раз видел дроны?» — Гедимин задумчиво смотрел на сканер. «С тех пор, как Сэта поставили свой пост… Я думал, их давно вывезли на Землю…»
— Может, уже в фургоне? — предположил он. — Там самые надёжные экраны…
Айзек тяжело вздохнул.
— Там я смотрел. Вот куда можно засунуть два дрона-разведчика⁈
Он уже развернулся к двери, но, хлопнув себя по шлему, отстегнул от пояса кровезаборник.
— Руку!.. Надеюсь, реактор к утру уймётся. Пока мы сами не пропали вслед за теми дронами…
17 день Воздуха, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
— А? Дроны? Не, не видел, — Вепуат покачал головой. С его лица не сходила нелепая ухмылка, взгляд блуждал, — сармат был очень далеко отсюда.
Гедимин включил дозиметр и угрюмо сузил глаза — цифры вяло мигали. Кривая интенсивности вздрагивала — слабо, прерывисто, неритмично. Сармат перевёл взгляд на стрелку-указатель — её качало с реактора на реактор.
— Не мечется, — Вепуат покосился на свой дозиметр. — «Элидген», приём!
Тонкое тёплое волокно скользнуло по затылку сармата и растаяло. Гедимин пожал плечами.
— Чем-то он занят. Не до нас.
Вепуат ухмыльнулся.
— Ему злиться не на что. Теперь он сильный. Не как тот древний реактор, но всё же…
Он сдёрнул с потолка чёрного «трилобита» и забросил на плечи.
— Не вовремя Айзек уехал. Возвращаться ему в самый ураган.
— Выждет у портала, — буркнул Гедимин. Ему было не по себе.
Вепуат посмотрел на сигма-сканер и радостно хмыкнул.
— Смотри! Они слетаются к аркам!
Далеко наверху, вокруг «ворот ветра», увешанных бубенцами и погремушками, мелькали полосы ряби, и гремящие гирлянды мотало во все стороны. Ворота были одни — здоровенная арка, собранная из кости и металла.
— Это чья? Джагульская? — Гедимин тронул когтем изображение знакомых деталей, явно выкованных из рэссены. — Ты и свою туда запихал?
Вепуат пожал плечами.
— Три племени собрали одну на всех. Ну, и я деталей добавил. Вроде пока держится.
Гедимин поморщился.
— Не так надо было делать. Вот, смотри…
Он ткнул когтем в шатающуюся балку. Ветер уже набрал такую силу, что гирлянды вытянуло параллельно земле и било о столбы — и одно из сочленений понемногу поддавалось.
— Большие арки редко делают, — вздохнул Вепуат. — Я думал, Джагулы понимают. Но у них самих опыта никакого. Не тебя же было дёргать от реакторов…
Летучие твари, заметив в арке слабину, сплелись в тугой клубок — и балка вылетела. Гедимин видел, как она втыкается в гравий на дне ущелья — и одна из опор арки под ветром начинает выгибаться. Вепуат сокрушённо вздохнул и поднялся на ноги.
— Ну, снесёт так снесёт. До нас-то не докопаются?
…Ворота заскрежетали — кто-то не сладил с рычагами. Операторы переглянулись и фыркнули. Начальник смены повернулся к Гедимину.
— Это за тобой!
Сармат открыл было рот, но тут створка чуть отъехала в сторону. В проём заглянул взъерошенный Вепуат.
— Мать их пробирка! Видел, что они сделали⁈
…Сторожевая башня Сэта ещё не рухнула — но гравий, из которого она торчала под углом в восемьдесят градусов, еле слышно похрустывал. Гедимин подпёр её пузырём защитного поля и огляделся по сторонам. Вепуат успел исчезнуть; теперь из открытого растежь ангара доносился треск когтей и недовольное шипение. «Тросы,» — Гедимин заглянул в карманы. «Если растянуть на тросах и привязать к тягачу… Вепуат прав — лучше за макушку. Главное, чтоб не развалилась.»
…Третий трос привязали к сааг-туулу. Зверь племени Хеллуг поставил передние лапы на обрыв. С его загривка за процессом следили взъерошенные погонщики. Зверь медленно отползал, башня покачивалась, но выпрямлялась.