Гедимин покосился на ящик с крысами. Айзек сдвинул непрозрачную крышку, чтобы осмотреть животных, — теперь они, уже почти без страха, глазели на сарматов. Гедимин не мог понять, о чём они думают, и думают ли вообще, — но ему было не по себе. «Их утилизируют? А то мало нам было моджисок…»
— Запускай телепорт, посмотрим, — он поднялся на ноги. — Будет тот же эффект или нет. Если нет — через полчаса следующий прогон. Выявим опасный интервал.
Айзек едва заметно поморщился.
— Если будет эффект, не вздумай шифроваться. Если эта штука жжёт мозги — мы об этом должны знать!
…Площадки телепортации отстояли друг от друга на пять метров. Первое перемещение Гедимин прошёл с открытыми глазами, на втором, через полчаса, закрыл их, — разница в ощущениях была невелика.
— Ничего не двоится? — Айзек заглянул сармату в лицо. — Что тебя не трясёт, как вчера, я вижу. Но — точно ничего нет?.. Тогда — прогон через пятнадцать минут.
Следующий интервал сократили до десяти. Гедимин уже притерпелся к короткому давящему ощущению и думал, что расстояние можно было бы увеличить.
— Если есть охота ставить опыты, значит, мозг в порядке, — криво ухмыльнулся Айзек. — И…
Он задумчиво повертел в пальцах ипроновый щиток, вынутый из скафандра Гедимина.
— Мы знаем, как влияет непроницаемый барьер. А если небольшое препятствие между точками…
Гедимина передёрнуло.
— Ты сначала с неживым попробуй, — он шагнул в сторону, уходя из точки пересечения лучей. — Вчера на ерунду медиков звал, сегодня хочешь по ипрону размазать. Ты сам-то не облучился?
— Здравый смысл? — Айзек весело хмыкнул и занёс под излучатели обломок фрила. — Ну, значит, тебе совсем хорошо. Положи щиток вон туда, на пол…
Фрил выпал на финишную площадку. Гедимин сверился с дозиметром. «Образец цел, всплеска нет…»
— Куда⁈ — Айзек уставился на сармата, шагнувшего под луч. Тот пожал плечами.
— Фрил не пострадал. Но и об ощущениях не расскажет. Запускай!
…Ощущение было коротким и слабым — будто что-то внутри ступни на мгновение сместилось. В следующую секунду сармат уже твёрдо стоял на финишной площадке. Он поднял ступню, пошевелил пальцами, — всё работало, как обычно.
— Не двигайся, — Айзек направил на его ногу луч сигма-сканера. — Ага, значит, всё-таки что-то заметил…
— Как будто наткнулся на дороге, — сармат перенёс на ступню весь свой вес и пожал плечами. — Интересно, что будет, если сделать стенку, но оставить проходы — слева, справа, сверху… и перекрывать их, пока не останется самый узкий проём. Сколько места нужно, чтобы я, к примеру, пролез?
Айзек криво ухмыльнулся.
— Тяги к экспериментам у тебя не отнять. Ладно, подумаем, как это провернуть. Теперь стой и жди — через пять минут повтор.
…Опора под ступнёй раздвоилась, когда интервал между перемещениями дошёл до минуты. Айзек с коротким возгласом подскочил к Гедимину, заставил его сесть и встал над ним, глядя то на сканер, то на журнал-голограмму.
— Дело не в количестве «прыжков» — дело именно в интервале, — пробормотал он, делая последние пометки. — А так — технология рабочая. Осталось уточнить…
Он шагнул к стене, вдеваясь в самодельный стапель, и разомкнул пластины брони.
— Гедимин, стой на пульте. Моя очередь «прыгать». Интервал три минуты.
…Он остановил Гедимина десять «прыжков» спустя и снова взялся за журнал. Вид у него был довольный.
— Да, так работать ещё можно. Хотя… это раздвоение… надо будет проследить, нет ли у него долгосрочных последствий. Завтра с утра я отлучусь, поработай с непроницаемой камерой. В ипрон мы предметы запускали, а в плотное поле ещё не пробовали.
26 марта 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
«Сегодня — проверка на эа-мутацию,» — вспомнил наконец Гедимин. Видимо, эти соображения и разбудили его в пять утра. Он поднялся с матраса, отхлебнул Би-плазмы и зажёг в лаборатории свет. Отсек Айзека был открыт. Не успел Гедимин в него заглянуть, как в коридоре послышались шорохи, что-то шлёпнулось на пол, а потом раздались двойные шаги. «Маккензи,» — сразу узнал сармат. «Ставит ступню, будто сваю вколачивает. Обулся в „мартышечье“, теперь пальцы не гнутся?»
— Уран и торий! — широко ухмыльнулся Кенен Маккензи. Сапоги на нём были обычные, сарматские, но ступал он всё равно «по-мартышечьи», с опорой на пятку.
— Ага, — сказал Маккензи сам себе, оглянувшись на штативы. Их с первого испытания не разбирали, только снимали излучающие трубки, — они лежали сейчас на столе, под защитным куполом.
— И, как я понимаю, эти конструкции можно раздвинуть ещё шире? Чтоб на площадку хоть дом пролез?
Гедимин пожал плечами.
— Раздвинуть можно. А перенос может быть по частям.
— Знаю, читал, — небрежно кивнул Маккензи. — Интересными вещами вы занимаетесь, парни. Что нового у крыс?
Он заглянул в ящик, но тот был накрыт непрозрачными пластинами — у крыс была «ночь».
— Я никаких изменений не вижу, — неохотно признал Айзек. — В себе и Гедимине — тоже. Но прошло не так много времени…
Маккензи широко ухмыльнулся.
— Проверки и перепроверки, да… С Джедом всегда так. Не оттащишь вовремя, так засядет на десять лет… Джед! — он резко повернулся к Гедимину, сгребая со стола пучок излучателей. — Тебе, надеюсь, не заварили карманы? Вот это всё поместится незаметно по нишам? В машину класть не хочу — на дороге могут проверить.
Гедимин мигнул.
— Зачем мне излучатели?
— Для опытов, Джед, для опытов, — Маккензи сунул ему пучок трубок. — Сразу из медчасти поедешь в «Сатхангу». Там в курсе, примут и отведут, куда надо. Чёрт подери! Зря тебе на станции скафандр перекрасили… Ладно, скажешь патрульным — «на дозиметрию». Это если перехватят. Мои позавчера нарвались на проверку. Ничего не нашли, конечно…
Он ухмыльнулся ещё шире.
— Но нервы им потрепали. Ты, Джед, главное — держись спокойно. И трубки спрячь как следует. А арматуры в «Сатханге» полно. Айс пока вылезет из ямы и тут всё наладит, у вас там будет куча времени — раньше двенадцати не начнём.
Гедимин слушал его быструю речь, ошалело мигая.
— «Сатханга»? Испытания⁈ — он повернулся к Айзеку; тот чуть щурился, но растерянным не выглядел — похоже, понимал, о чём речь. — Сегодня? А хранителей предупре…
Маккензи всплеснул руками.
— Джед! Никаких хранителей! Все работы — под экранами, чтобы станция ничего даже не почуяла. Беспричинные всплески излучения, — думаешь, «Вестингауз» на них не вскинется? С тех пор, как ты проскакал по городу, и месяца не прошло. Как думаешь, следят сейчас за нами или нет⁈
— Но хранители… — пробормотал Гедимин, опуская взгляд. Ему было досадно. «Даже здесь не дают пообщаться со станцией. Экраны… А если она сквозь экраны нас заметит? И испугается?»
Маккензи криво ухмыльнулся.
— Этот фактор мы с Оском постарались исключить. И если ты не… — он дотронулся до височной пластины и выразительно скривился. — Сам к реактору не лезь, и он к тебе не полезет. Договорились?
…Ликвидаторский глайдер никто не остановил, — без двадцати семь Гедимин с двумя угрюмыми сарматами в тяжёлой броне спускался в неприметный туннель под ИЭС «Сатханга». Вид наклонного коридора заставил его сдержанно хмыкнуть — очень уж знакомая конструкция за ним угадывалась. «Маккензи дёргался из-за трещиноватого гранита под станцией. А сам пробурил в нём здоровенную дыру. И чем тогда ему мешала та пара трещин?»
— У вас тут тоже стадион для гонок? — вполголоса спросил он; массивные ворота закрылись, в коридоре настала тишина, и нарушать её почему-то не хотелось.
Ликвидатор еле слышно фыркнул.
— Ещё чего! Одного дурдома на город достаточно.
Второй недовольно на него покосился, и они обменялись парой быстрых жестов. Гедимин подавил ухмылку и ускорил шаг. Он уже слышал из-за неплотно закрытого шлюза скрежет, треск и шипение — где-то поблизости в спешке резали и «варили» арматуру.
Когда сармат вошёл в просторный отсек, голову пришлось чуть пригнуть — свод перекрыли широким листом ипронового рилкара. «Вот и экран,» — Гедимин покосился на ворота и увидел, как вдоль стен поднимается защитное поле. В нём остался единственный проём полтора на полтора метра; напротив него на полу стояла кольцевая конструкция с раздвижными штативами. На гусеничной тележке в углу лежал ящик с зарешёченными отверстиями. Рядом дежурил филк-ликвидатор. Гедимин быстро огляделся, — только один сармат тут был без ликвидаторской брони, зато в серебристом командирском скафандре.
— Гедимин Кет? — командир смерил его настороженным взглядом и едва заметно сощурился. — Помню, как же. Айзек клялся, что сегодня обойдётся без взрывов. Новый транспорт, как он сказал… и как ещё сто раз повторил Кенен Маккензи. У тебя должны быть какие-то детали.
Гедимин обошёл вокруг кольца-штатива, тронул опору. «Очень ненадёжная штука…»
— Эта конструкция развалится от пинка, — сказал он, недовольно щурясь. Кто-то из «ликвидаторов» отцеплял от руки ремонтную перчатку; услышав слова Гедимина, он сердито фыркнул.
— А её что, будут бить кувалдой? Взрывать? Мне сказали — это лабораторный штатив. На кой тебе пинать его⁈
Гедимин молча подтянул крепления, поморщился и полез в карман за излучателем. «Как пробная конструкция — сойдёт. Собирали в спешке. Промышленный образец успеют переделать. А может, он и не понадобится. Если мы ошибаемся с предельной дальностью…»
Передатчик на запястье мигнул.
— Джед, приём, — Маккензи усмехнулся в наушник. — Как добрался? Как там Оск и его парни? Айс просит дать координаты точки схождения… что бы это ни значило. И тебе что-то шлёт.
Гедимин покосился на экран. «Ага, это координаты точки под „Налвэном“. Они там переставили штатив…»
— Это и есть ваш… транспорт? — Оск незаметно подошёл ближе и смотрел, как Гедимин закрепляет трубки-излучатели и разматывает провода. Из угла, где стояла тележка, донёсся писк. «Крысы,» — Гедимин едва заметно поморщился. «Мне их совать под луч? А если раздавлю? Биолог я им, что ли…»