…Первый дрон пересёк финишную черту; он пролетел ещё полкруга, прежде чем смог затормозить. Над гоночным коридором открылся эвакуационный, и аппарат нырнул туда. Следом шмыгнули ещё два; рефери пронзительно засвистел, показывая красную табличку.
— «Альтаир», незачёт!
Один из пилотов сердито фыркнул. Дрон, покинув «не свой» коридор, медленно поплыл к стартовой скамье. Кто-то из охраны направился к нарушителю, тот фыркнул ещё громче, но расслышать, кто кому что сказал, Гедимин уже не смог — со всех сторон взревели «турбогенераторы», и заверещали зверьки с отдавленными хвостами. Последний дрон добрался до финиша; то ли все южане болели за него, то ли этого требовали их представления о справедливости, — но, стоило дрону финишировать, у Гедимина зазвенело в ушах. Он схватился за наушники и недобро сощурился на дудочников. Кто-то из сарматов, сидевших впереди, обернулся к ним; Гедимин ждал, что он прикрикнет на «оркестр», но он только ухмыльнулся. В его взгляде читалась зависть, переходящая в задумчивость. «Новая традиция, пневмобур ей в зад,» — Гедимин поморщился. «На летних гонках, я так чую, с дудкой будет каждый второй…»
…Истошный вой и надрывный рёв затихли только после завершающего боя — отряд на отряд. Гедимин увидел, как сарматы опускают дудки, вытряхивают из них слюну и вытирают взмокшие лица, и рискнул приоткрыть наушники. Внизу уже высчитывали, кто победил, — и Иджеса среди объявленных не было.
Когда назвали последнее из трёх победивших звеньев, южане было похватались за дудки — но внизу взревела сирена, разом перекрывшая все звуки.
— От имени организаторов гонок и координаторов «Налвэна»! — к микрофону пробрался Маккензи. — Я вынужден объявить новое правило. Начнёт оно действовать с июльских гонок — и в этот раз относится не к пилотам. Его придётся соблюдать зрителям — всем и каждому. Здесь достаточно охраны, чтобы пресечь нарушения, — а будет мало, ей помогут добровольцы!
Сарматы озадаченно зашептались. Дудочник, сидевший перед Гедимином, пожал плечами и огляделся по сторонам.
— Драка была, что ли? Я не видел. Все спокойно сидели. Или стрелял кто?
— Тогда бы мы медиков заметили, — решил другой южанин. — Слушай, пусть он договорит!
— С сего дня и до тех пор, пока «Налвэн» проводит какие-либо гонки, — продолжал Маккензи, повышая голос, — ни дудки, ни гудки, манки, свистки, ревуны от «Кенворт-Ультима», — ничто, кроме собственного рта, зрители для издания звуков не используют! Это касается и переселенцев из «Тико» и «Акульцанги», и тех, кто уже взял у них чертежи их прекрасных инструментов. Нарушитель будет выставлен с гонок и получит недопуск на год!
Южане переглянулись. Вокруг загудело — сперва озадаченно, потом недовольно. Кто-то вышел на лестницу — на пути тут же встал сармат в пехотной броне, и снизу зашевелились ещё трое.
— Это несправедливо! — крикнул кто-то из сидящих ближе к башенке судей. — Гудки никого не оскорбляли! Это приятное для победителя…
— Это неприятное для ушей, — отозвался Маккензи. — А на поверхности — ещё и привлекает внимание «макак».
Кто-то из переселенцев фыркнул.
— В сентябре ни одна не привлеклась!
— Ну, не тебя же таскали в полицейский департамент, — отозвался Маккензи. — Все дудки — у себя в бараках! Как только с реакторами ничего не случилось от такого рёва…
«Реакторы!» — Гедимин схватился за дозиметр. Кривая интенсивности «сигмы» слегка подрагивала, но почти уже успокоилась. «В кои-то веки я согласен с Маккензи. Эти штуки… Гимн Атлантиса — и тот приятнее!»
…В отсек Гедимина заглянул Иджес. Сармат, уже улёгшийся на матрас, удивлённо хмыкнул.
— Они всё-таки разрешили, — проворчал он. — По две дудки на стадион. Кто приносит — выбирают жребием. И предъявляют охране. С третьей — сразу на выход.
— Его что, били? — Гедимин зашевелился. Маккензи он не любил, но тут точно следовало вступиться. Иджес фыркнул.
— Ты же сам знаешь, каково его ловить! А тут — чужаки, вчера на станцию приехали… А здорово они летают. Если бы не их звенья, второе место было бы у меня. Придётся поднажать…
01 января 08 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — купол Шайенн, город Шайенн
Ночь выдалась безветренной, но утром, после побудки, Гедимин услышал характерное посвистывание в вентиляции.
— Буран на подходе, — сказал в вестибюле помрачневший комендант Мацуль.
— Барк над ним поднимется, — отозвался, вваливаясь в ворота, Кенен Маккензи. В его меховом воротнике застряли крупные хлопья снега.
— Давай на погрузку, Джед. Там как раз заносят в трюм ЛИЭГи.
…Все трюмы барка были набиты под завязку, сарматы теснились в пассажирских модулях, — но Гедимин протиснулся между переборкой и защитным полем и вцепился в палубу рядом с чёрным контейнером. На бортах зеленели радиационные «трилистники» — их закрасили фосфоренцирующей краской, и сармат видел их в темноте трюма. «Я с ЛИЭГами,» — отсигналил он Иджесу и замер, держась за переборку. Он чувствовал, как она постепенно остывает, — барк поднимался высоко, выше облачного слоя, оставляя циклон внизу — а с ним оставались и −15С «относительного тепла», и богатый кислородом воздух. Сармат закупорил скафандр и подключил кислородные баллоны. «Джед, ты псих!» — отсигналил ему Маккензи. Отвечать Гедимин не стал.
…Первое, что увидел сармат, покидая трюм, — красную полосу вдоль горизонта и золотую кромку всплывающего солнца. На крышах лежал тонкий слой снега. На площади не было ничего, кроме снежного шара — довольно кривого, полметра в поперечнике.
— Доброе утро! — экзоскелетчики у шахты выглядели на удивление довольными. — Что, работа продолжается?
…Пока Гедимин, не доверяя погрузчикам, на руках выносил ЛИЭГи (никто не возражал — грузов и так хватало на всех), кто-то оцепил участок невдалеке от шахты и выставил рядом знак радиационной опасности. Повёрнут двуцветный щиток был к выходу с площади; там же, как заметил сармат, маячили трое экзоскелетчиков. Все выходы в этот раз перекрыли защитным полем, но прозрачным — «Чтобы охране было удобнее глазеть,» как подумал с ухмылкой Гедимин. К площадке, приготовленной для промежуточного испытания ЛИЭГов, сверху свисал толстенный кабель. Гедимин проследил за ним и еле слышно хмыкнул.
— Аккумуляторы барка?
— А что энергии пропадать, — отозвался Кеола; он уже растянул перед «щупами» сигма-сканера плоский щит сивертсенова поля и считывал с него информацию о внутренностях ЛИЭГов.
— Их, когда не запущены, удобнее лучом, — сказал Гедимин. — Мало фонят, ты так ничего не рассмотришь.
— Достаточно фонят, — буркнул Кеола. — Бери свой сканер и сканируй, как знаешь.
— ЛИЭГи рабочие, — Гедимин пожал плечами — он опять не понимал, из-за чего задержка. — Собирай батарею и проверяй. Какой заряд на барке? Предохранители не вышибет?
…Два ротора Кеола запустил штатно; ещё два раскрутились от осторожных тычков Гедимина — «Ручной режим проверить тоже надо,» — заявил сармат, как командир ни морщился. Останов — и запускающие поменялись местами. Энергия попусту не пропадала — заряжала аккумуляторы барка.
— Полуисправные детали, — пробормотал Кеола, отсоединяя кабель от «погасшей» батареи. — По три штуки в каждом генераторе. Вот этого я всё равно не понимаю.
Гедимин угрюмо сощурился.
— Если Айзек не объяснил, я тем более не помогу.
Кеола поморщился.
— По Айзеку выходит — это нечто вроде предохранителей. Но предохранители тут уже есть! Они в конструкции. Зачем тогда это? Почему этого нет в трансформаторах?
— Они и так ненадёжны. Найдётся чему сломаться, — буркнул Гедимин, глядя, как к площадке подвозят трансформатор. «Соберём полный генератор и проверим. И тогда уже — вниз.»
— А в этих твоих штуках ломаться нечему? — Кеола сощурился на сармата. Гедимин сузил глаза в ответ.
— Есть. И лучше, если это будет ненужная полуисправная деталь. Давай работать! Электрики, вон, уже кабель тянут…
02 января 08 года. Земля, Северный Атлантис, купол Шайенн, город Шайенн
Кеола поджидал у шахты. Он шагнул было к Гедимину, но тут его одновременно позвали монтажники пищеблока, водопроводчики и Эркенгер, возящийся с будущими больницами, — только это и позволило сармату спокойно уйти в шахту. Он обвешался ЛИЭГами, трансформаторы подвесил на транспортёр и вскоре уже работал на генераторном ярусе — в пустом экранированном помещении со встроенными «сивертсенами». Один за другим ему подтаскивали кабеля отсеков; временное освещение гасло коридор за коридором, сменяясь более ярким постоянным. Где-то оно было желтоватым, где-то — с просинью, где-то изображало белесый «дневной свет». Ярусом ниже проверяли аварийную сигнализацию — Гедимин через приоткрытый шлюз слышал механический голос, вещающий о затоплении. Подключив последний кабель, сармат пошёл монтировать щит управления — но там уже работал Иджес и по чертежу собрал всё практически верно. Гедимин, одобрительно хмыкнув, подключил генераторную к щиту.
Иджес, закрыв шлюз, откинул шлем и вдохнул полной грудью.
— А воздух тут ничего, приятный. У нас тут, считай, всё готово? Осталось «мартышкам» разложить своё барахло…
Передатчик на запястье Гедимина громко загудел. Сармат, вздрогнув, покосился на стены. «Тут что, не заэкрани… Да чтоб их с их экономией!»
Основной отсек управления при монтаже, и правда, успели несколько ободрать — заменить ипроновый рилкар, поглощающий «сигму», пластами нейтронностойкого фрила. «Правильные» экраны стояли только сверху и со стороны генераторной. Гедимин тяжело вздохнул. «И кто тут такой экономный? Кому дать по шлему?»
— Кет, ты оглох? — прошипел в передатчик Кеола. — Бегом к музейному отсеку! Тут комиссия городского совета…
— Эй, наверху! — крикнул в передатчик встревоженный Иджес. — У кого комиссия — а у нас четыре ЛИЭГа, и все работают! Куда Гедимину бегать, когда он дежурит⁈
— Норд, ты? — в наушник дохнуло холодом. — Живо за пульт! Дневная смена — на тебе, Кет подменит с шести вечера. А сейчас возьмёт свои мозги и свой скафандр и дойдёт до музейного отсека. Бегом!