— Нас ждут? — деловито спросил Кенен у пилота. Тот неопределённо махнул рукой.
— Моё дело — взять и довезти. Да не перепутать, кого и куда. Если ждут, то на стоянке, — нам внутрь-то нельзя. Не ждут — поймаете констебля, проводит куда надо.
Иджес и Гедимин переглянулись, но глайдер уже двинулся с места, резко развернулся, набирая скорость и перестраиваясь в верхний ряд, — за окном замелькали крыши ангаров, приземистые жилые постройки, сигналы на поворотах, пёстрые стены высоток…
«Ползли» они, и правда, долго, — то выныривая на широченное шоссе в восемь полос и четыре ряда, то шныряя по «ущельям» среди высоток и объезжая заснеженные куски леса. «Тут тоже любят воткнуть в город флору,» — отметил про себя Гедимин. «На нашу похожа — тоже с иголками. Хотя — сейчас у любой флоры одни иголки и торчат…»
Ветер налетал порывами, забрасывая глайдер снежной крупой, и по мере продвижения на восток явно усиливался.
— Послезавтра потеплеет! — заверил пилот, разворачиваясь к ветру правым бортом. — Это ещё ничего — вчера было минус двадцать!
Ветер снова усилился, но развернуться было уже негде — глайдер летел в четвёртом ряду широкого шоссе. Впереди Гедимин увидел пилоны и расходящиеся веером ванты большого моста. Подсветку уже отключили — и так почти рассвело, края неба розовели даже сквозь тучи. Внизу — как видел сармат вдалеке, под брюхо глайдера мешали заглянуть кресла между окном и проходом — текла широкая тёмная река. У её берегов ещё остались горки недотаявших льдин. «Оттаяла. Видно, тут погода, и правда, неустойчивая. У нас теплее, но Атабаску ещё даже взрывать не собираются…»
Сразу за мостом — резкий спуск во второй ряд, и мимо замелькали голые лиственные деревья, что-то хвойное, местами украшенное стилизованными сердечками и цветной мишурой, островерхие крыши невысоких, но длинных зданий с покрытием «под черепицу»… Через несколько минут глайдер дважды свернул направо, на ходу перестраиваясь в нижний ряд, и въехал под защитный купол. Кто-то в бело-зелёном комбинезоне отделился от группки коллег — они все были одеты так же, и у каждого с собой был шокер на длинной раздвижной ручке.
— Мистер Маккензи? Констебль Джонс, — человек посветил на сармата считывателем и коснулся плашки с именем на своей груди. — Я провожу вас… Ваша охрана? Оружие на территории университета запрещено.
— Здесь нет оружия, констебль, — отозвался Маккензи. — Только два дрона георазведки и инструмент для бурения шурфов. Нас предупредили, что мы сразу приступим к работе, — без инструментов это невозможно.
— Этим режут камень? — ещё двое констеблей отделились от группы и уставились на сфалт. — Допустим… Вы — и вы тоже — могли бы снять шлемы?
Гедимин, пожав плечами, коснулся воротника — с другой стороны от сфалта, а то инструмент, несмотря на объяснения, местным явно не нравился. Человек заглянул ему в лицо, содрогнулся и быстро отвёл взгляд.
— М-можете надеть респиратор отдельно?
Он оглянулся на Иджеса, тоже снявшего шлем, и облегчённо вздохнул.
— Идите за мной, мистер… в общем, гости.
Гедимин видел краем глаза, как ещё двое констеблей пристроились следом, и в руках у них вместо шокеров оказались довольно мощные станнеры. «Оружие, говоришь, запрещено?» — сармат едва удержался от насмешливого хмыканья. Эта модель переделывалась в бластер парой тычков в нужные места.
…Здесь определённо любили строить «под старину», вытягивать здания по горизонтали, всюду что-то сажать и ходить группами — пока сарматы шли между «каменных» зданий с малофункциональными балкончиками и башенками и огибали зелёные насаждения, мимо прошмыгнуло под сотню человек, собранных в десятки и двадцатки. Вид у всех был крайне сосредоточенный, у многих — тревожный или испуганный, сарматов, кажется, никто не заметил.
— Экзамены! — усмехнулся на ходу констебль. — Все хотят сдать пораньше и удрать подальше. Ровной дороги! Если вы тут просидите до конца каникул, когда у этих ребят будет время на глупости, — я вам не завидую!
— Ну-ну, мистер Джонс, — из-за насаждений вышел человек в ярком комбинезоне с меховым капюшоном, туго затянутым под самый подбородок. — Наши студенты не столь ужасны. Мистер Маккензи, Вистар, Кет и Норд? Строители бункера, который переживёт нас всех? Спецоборудование для хранения семян…
— Всё готово, профессор Маас, — быстро ответил Маккензи, окинув сарматов предостерегающим взглядом. — И вы можете проверить…
— И я это сделаю, — пообещал Маас, глядя на сармата с недоверчивым прищуром. — Как только вернусь. До начала мая, как мне ни жаль…
За насаждениями насмешливо хмыкнули.
— Я вижу, как вам «жаль», профессор, — ещё один человек, в странной бело-зелёной накидке поверх тёплого комбинезона, вышел навстречу. — Ваше огорчение так и написано на лице. Думаю, ваших браконьеров вы встретите, как родных, — ведь у них не нужно принимать экзамены!
— Небо видит, как я вам сочувствую, профессор Эноксен, — отозвался Маас с бесстрастным лицом — только глаза весело блеснули. — Но мои студенты не так уж плохи — а вот в заповеднике пора навести порядок. До скорой встречи!
Он нырнул за очередной массив чего-то хвойного по дороге к стоянке. Эноксен на секунду стиснул зубы, резко развернулся и пошёл к зданию. Когда дверь за ним захлопнулась, констебль Джонс хрюкнул в респиратор и кивнул сарматам.
— Идёмте, идёмте! Профессору Эноксену, конечно, не повезло. Но как не повезёт тем браконьерам и егерям, что огорчили профессора Мааса…
Он снова хрюкнул и ускорил шаг.
…Здание, куда их привели, было по местным меркам коротеньким, почти квадратным в сечении — зато возвышалось на целых пять этажей. К среднему — там, где не было окон — крепилось широкое табло с расписанием. Даты, время, чьи-то фамилии, куча номеров и буквенных обозначений, — Гедимин ни во что вникнуть не смог. Стряхнув с макушки колкий снег, он вошёл в тёплое помещение с диванами, парой столов и кресел и автоматом-пищераздатчиком в углу. Маккензи покосился в тот угол, и Гедимин услышал, как Эркенгер тихо шипит сквозь стиснутые зубы.
— А-а, мистер Маккензи! И ваши… инженеры, если не ошибаюсь, — человек, неестественно широко улыбаясь, поднялся из-за стола им навстречу. — Садитесь, как вам удобно. Мистер Мюррей…
Второй человек, в такой же нелепой одежде, только серой, а не бело-зелёной — Гедимин поначалу его даже не заметил — переместился из-за стола в кресло. Маккензи уже устроился «как ему удобно» — ремонтник только опасался, что ножки приспособления не выдержат, или ручки отвалятся. Остальные сели у дивана — он прочно упирался в стену и не сплющивался от прислонившегося сармата.
— Мистер Мюррей, секретарь городского совета, — сухо представился «серый». — Мне доверили общение с вашей… группой. С первого дня и до тех пор, пока убежище не будет достроено. Мистер Кррш…
— Просто Крис, — второй явно с трудом скрыл недовольство. — Называйте меня так. Я буду общаться с вами от имени Университета Саскачевана. Сейчас горячая пора — экзамены волна за волной. Профессора и студенты не заметят, даже если сюда сядет крейсер…
— Если только он не раздавит аудиторию, где назначен экзамен, — вмешался Мюррей. — Да, мистер Кр… Крис картину обрисовал верно. И всё же всем хотелось бы, чтобы город был как можно меньше потревожен вашим пребыванием и горными разработками. Есть данные георазведки — здесь, внизу, месиво гнейсов и гранодиоритов. Я не отличу одно от другого, но знаю, что эти породы — крайне прочные. Ваша техника…
— Наша техника много лет работает с гнейсами и гранодиоритами, — улыбнулся Маккензи. — Плотное защитное поле защитит от шума. Вибрация будет ощущаться первую неделю. Место для входной шахты уже выбрано? Или двое моих георазведчиков…
— Я думаю, им следует проверить наши наметки, — Крис выбрался из-за стола и протянул Маккензи съёмный диск, который тут же оказался у Гедимина. — Основные лаборатории находятся у реки, в западной части комплекса. Поэтому мы настаиваем, чтобы прокладка началась подальше от них — как минимум, в центре. Близость дороги, временно опустевшие кампусы…
— Мои специалисты проверят грунт, — заверил Маккензи. — Мы знаем эти места — вряд ли у дороги гранит намного прочнее, чем у реки. Гедимин, Иджес… Вы не займётесь прямыми обязанностями?
— Мне шлем дадут надеть? — хмуро спросил Гедимин. — Макушка мёрзнет.
Под плотным капюшоном нижней одежды макушка не мёрзла — да в минус пятнадцать сармат и без капюшона не почувствовал бы особых неудобств, может, чуть посинел бы — но без надёжного шлема ему было не по себе. «Слишком много „макак“ вокруг,» — подумал он; в голове мелькнули давние воспоминания. «Интересно, тут облучают крыс? Ставят опыты над моджисками? И… не придётся возиться ещё и с ними?»
… — Здесь, — Иджес остановился, подзывая на руку дроны-разведчики. Сарматы стояли у звукозащитной стенки, с двух сторон утыканной погасшими фонарями. Чуть поодаль в ней был проход и крытое строение, лёгкое, но с подогревом — остановка городского транспорта. Вторая, как разглядел Гедимин на экране сигма-сканера, маячила практически напротив, по другую сторону перекрёстка двух небольших улиц. Мимо то и дело проносились глайдеры — за углом была университетская стоянка.
— Здесь? — повторил Иджес, повернувшись к Гедимину. Тот пожал плечами.
— Можно. Породы тут везде одни и те же. Вдали от реки крупных трещин нет. Вон там можно поставить наши проходчики…
У дороги не было ни крупных зданий, ни высоких деревьев, — это нравилось Гедимину больше всего. Он уже нагляделся на некоторые местные «улицы», больше похожие на звериные тропы, — сюда, к остановке, выходили широкие аллеи, с двух сторон которых был только снег и приземистые кусты. «Если по ним не ездить — выживут,» — думал он, совмещая проект убежища с картой геологических пластов у перекрёстка. «Ага, сойдёт. Узкий туннель к реке, водохранища на большой глубине, — и лаборатории не развалятся, и из них лишнего не протечёт.»
Едва Иджес успел отослать готовый план Кенену