— Местные констебли очень бдительны, — ухмыльнулся Маккензи. — Когда у тебя нет тяжёлого экзоскелета и права на отстрел, приходится включать голову и разувать глаза… Так. Это к чему бы?
Передатчик на его руке протяжно загудел. Сармат взглянул на экран и переменился в лице. Быстро осмотревшись по сторонам, он заметил Гедимина и ещё пару механиков и пилотов и жестами позвал их к себе. «Живо, живо! Успеете доработать,» — неслышно проговорил он и включил громкую связь.
— Маккензи? Секретарь сэра Гарднера на связи, — услышал Гедимин. — И я, как временно представляющий интересы заказчиков «Силвермайна», хочу выразить вам, Маккензи, глубокое недовольство. Как стало известно, работы над «Силвермайном» ведутся с большим отставанием от стройки гражданского убежища. При том, что приоритеты не раз обговаривались и не могут быть оспорены. Как вы можете объяснить такое пренебрежение условиями договора?
Кеола вскинулся.
— Отставание⁈ Восемь часов на работу — и полные сутки, — разница видна⁈ А отсутствие склада для…
«Тихо!» — жестом попросил его ухмыляющийся Маккензи. Гедимин успел заметить, как при первом движении Кеолы (тот ещё рта не успел открыть) Кенен поправил настройки передатчика — теперь «на ту сторону» ни один звук «отсюда» не долетал.
— Надёжность убежища — вот главное, что волнует всех нас, — вкрадчиво заговорил Маккензи. — А тут важнее тщательность работ, чем их скорость. Гражданское убежище можно выстроить быстро и абы как — но для вип-клиентов мы работаем очень, очень аккуратно, чтобы всё было предельно надёжно. Если сэр Гарднер хочет, чтобы «Силвермайн» по качеству не отличался от гражданского убежища…
— Мы поняли вас, Маккензи, — голос человека едва уловимо изменился. — Да, тщательность и качество работы должны быть в приоритете. У наших специалистов пока нет вопросов по этой части. Можете продолжать, Маккензи. Но всё же — постарайтесь ускориться не в ущерб качеству.
Передатчик отключился. Кеола гневно фыркнул. Маккензи похлопал его по плечу.
— Сорвать заказ всегда успеется. Платят они поэтапно, так что ваше дело — продержаться подольше. И… действительно, попроси парней ускориться. Только так, чтобы недоделки не торчали на виду. Их спецы… они сильны в уранодобыче — вытянуть из руды побольше металла и перебежать на другое место, ни о чём не заботясь. А вот простоит ли нечто четыре сотни лет — это не к ним. Тут им наш Джед даже с завязанными глазами и закованными руками даст тройную фору. А если через двадцать лет что-то кому-то сложится на голову…
Он под ухмылки окружающих сарматов похлопал себя по карману.
— Вряд ли их наследники будут с нами судиться. Даже если к тому времени у человечества останутся суды…
Гедимин нахмурился. Что-то во всём этом казалось ему неправильным.
— Но они ведь, правда, сами не дают нам работать. И сами роют себе могильник. Нехватка припасов…
Маккензи тяжело вздохнул и уставился на кроны деревьев.
— Джед, я не спорю. Но — это точно твоя проблема?
17 марта 08 года. Земля, Северный Атлантис, купол Саскатун, город Саскатун — Ураниум-Сити
— Ромашки расцветали в тех местах, где я пройду,
На день Святого Патрика, который раз в году! — прогорланил кто-то, проходя мимо матрасов, где дремали сарматы, и плюхнулся в кресло. Оно заскрежетало. Вокруг заворочались, недовольно забормотали.
— Эй, Маккензи! Ты откуда такой с утра — и где это взял⁈ — изумлённо спросил кто-то. Гедимин, собравшийся было отключить наушники и поспать до побудки, распахнул глаза и сел на матрасе, растерянно мигая. На макушку Маккензи, прямо поверх серебристого шлема, была нахлобучена зелёная шляпа с косо прилепленными трилистниками, шею обвивал полосатый шарф разных оттенков зелёного, а рядом с креслом, с двух сторон, стояли вскрытые ящики. До одного из них Маккензи как раз дотянулся, взял закупоренный стакан с зелёной вспененной жижей и отхлебнул вместе с пеной.
— В «Силвермайн» никто не едет, здесь работаем с десяти до десяти! — объявил сармат, допил остатки и похлопал по ящикам. Из-за приоткрытых по теплу окон донеслись гудки проносящихся глайдеров и обрывки мелодий. Что-то играло и в кафе на углу кампуса; там уже кто-то горланил ту же песню, что и Маккензи, что-то булькало и шипело, как напиток в его стакане.
— Берите, парни, кому что по вкусу — крашеное пиво, виски, джин! Эрк, не смотри так на меня, — это просто разбавленный спирт, от него ещё никому не сплохело!
— А. Ну, поплохеет — разбудишь, — Эркенгер перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Многие сарматы, услышав, что до десяти не вставать, уже отрубились. К Гедимину сон не шёл. Он полез в карман, но, ещё не нащупав нужный листок, понял, что его расчёты верны.
— Маккензи! — он шагнул к креслу, заставив сармата испуганно вздрогнуть и пролить немного пива. — Отойдём, есть дело.
— Ну да, конечно, — натянуто улыбнулся Маккензи, вслед за Гедимином отходя к прачечной — там сейчас точно никого не было. — Надеюсь, у нас не назревает авария? Или ты хочешь осмотреть «Силвермайн»? Чёрт с «макаками», но если моим сарматам грозит обвал…
— Не должен — я видел схемы продвижения у бригадира, — на минуту отвлёкся от мыслей Гедимин, но тут же опомнился и недобро сощурился. — Работаем до десяти, так? Во сколько прилетает Вепуат?
Маккензи помрачнел.
— Эм-м… В полночь он точно будет там. Иначе координаторы не согнали бы технику на разгрузку. Ты… тебе оно точно надо — туда переться?
— Я пойду к Вепуату, — мрачно сказал Гедимин. — Из ангара, после десяти. Я механик. Это не подозрительно.
— Да можешь и в убежище спуститься — типа проверка подъёмника, — чуть оживился Маккензи. — Констебли слова не скажут. Только сильно там не фони — и мимо ангара не промажь! Вылетишь опять под ноги полиции…
…Гедимин подошёл к шахте за полчаса до полуночи. Единственный констебль дремал, привалившись к ограде стоянки. Гул подъёмника всё-таки разбудил его.
— Проверяю механизм, — сказал человеку Гедимин, кивая на шахту, пока тот протирал глаза.
— Конечно, мистер, — сонно пробормотал тот и снова привалился к ограде.
Подъёмник ехал медленно; Гедимин успел достать трубку-телепорт и сжать её в кулаке. «В движении может быть сбой,» — только это и остановило его от телепортации прямо из кабины. Он отошёл от подъёмника на пару шагов, прикрылся защитным полем и тронул переключатель.
…Тренироваться в телепортации следовало чаще. Сармат вывалился на груду ящиков, прокатился по ней, проломив пару непрочных стенок, и с грохотом сел на пол. Из-под защитного поля над ближайшим погрузчиком на него уставился ошалевший пилот.
— Где Вепуат? — спросил Гедимин, отряхиваясь от обломков. Ящики были пустые и не «фонили» — Маккензи для виду загромождал ангар всяким хламом. Мешки с ирренцием сармат увидел сразу — радиационные «трилистники» горели на них всё так же ярко.
Из-за стены, образованной ящиками и двумя слоями плотного защитного поля, донёсся шорох.
— Кто там? — прошептал знакомый голос. Наружу высунулся сердитый филк-медик.
— Вепуат? Через полчаса тебе будет Вепуат! Мгновенно действуют приклад по затылку и станнер под рёбра — нормальным медикаментам нужно время!
— Там Гедимин? — голос Вепуата стал громче. — Ты пусти его. Я… я сейчас сяду…
Он странно булькнул и с тяжёлым дыханием осел на матрас. Теперь Гедимин его видел — тощее, сильно изменившееся тело в пёстром комбинезоне с нашитыми бусами, расстёгнутом на груди. Отогнутые когти на ногах слабо шевельнулись.
— Мы… мы тут раньше прилетаем обычно, — виновато сказал Вепуат, глядя звёздчатыми синими глазами, как Гедимин осторожно садится рядом с матрасом. — Я успевал прочухаться. А тут… оно через полчаса сработает, да?
— Если будешь дёргаться — час проваляешься, — мрачно ответил медик. — Ну да кому ты сдался до конца разгрузки…
Он отошёл, сердито бормоча себе под нос, и остановился у дальних ящиков. Вепуат слабо ухмыльнулся, и Гедимин едва сдержал дрожь. Под шлемом, пусть и вытянутым по новой форме черепа, всё-таки просматривалась только часть деформированного лица. Теперь Гедимин видел вытянутую четырёхгранную морду с длинными челюстями, роговой покров носа, почти уже превратившегося в клюв, ряды сплошных острых пластин под бесцветными губами и волосы, «слипшиеся» в жёсткий покров — что-то среднее между перьями и чешуёй. Только цвет кожи и остался прежним — тёмно-синим с сероватым отливом.
— Это из-за портала тебя… так? — спросил Гедимин, прислушиваясь к хриплому дыханию. Вепуат снова зашевелился — и в этот раз сел. Сармат покосился на его руки — две пары пальцев расползлись совсем уже далеко, одна, ближе к локтю, неестественно удлинилась… и от неё к локтю протянулись цепочки крупных бугорков — что-то готовилось прорезаться из-под кожи.
— Уф, — выдохнул Вепуат и вдруг обиженно хмыкнул. — Кенен! Мог бы и одеяло дать! Чего я так…
— Кто как, а я работать прилетел, — из-за плотного белесого барьера выглянул угрюмый Кенен Гварза. Он был в тяжёлом скафандре без малейших признаков деформации — даже то, что пыталось отрасти в последние дни на Равнине, куда-то делось. «Переплавил?» — подумал Гедимин и покосился на Вепуата и бугорки на его руках — следы новых мутаций. «Ну… я после такого тоже переплавил бы.»
— Кет… — Гварза едва заметно сощурился. — У вас что, в Саскатуне работы мало? Тут болтали про два убежища, как все убиваются на стройках. Ты тут что забыл?
Гедимин под сердитое шипение Вепуата резко выпрямился.
— А ты что забыл? Что, станцию развалил — командовать нечем?
Гварза скрипнул зубами, но ответил сдержанно.
— Пока твой Вепуат валяется в корчах, я, как видишь, руковожу разгрузкой. Ты заметил, что он еле-еле переносит порталы? И что с каждым разом ему хуже?
Гедимин, мигнув, перевёл взгляд на Вепуата. Тот уже вытащил из-под головы свёрнутое одеяло и закутался в него, пряча следы мутаций — только морду, то ли звериную, то ли птичью, спрятать не удалось. Гедимин краем глаза увидел две почти симметричных вмятины чуть ниже перьевого гребня ото лба к затылку. Там явно не было сплошной кости, и под кожей изредка что-то шевелилось.