— Эти сучьи дети на западе… — охранник перешёл на непонятный язык. В шлеме снова мигнуло, и он растерянно завертел головой, глядя то на сармата, то на транспортёр.
— Мне… приказ идти наверх, сеньор Джедмин, — пробормотал он.
— Беги, — кивнул сармат и взялся за сигма-сканер. Тот показывал защитное поле над парком — пока оно было цело — цепочку охранников среди зарослей и более плотный отряд с оружием наизготовку — у западных ворот. «Много помех,» — Гедимин посмотрел на серую рябь, заслонившую обзор. «Пойду наверх, пока никто не мешает.» Он забросил сфалт на плечо и быстро пошёл по лестнице.
Наверху слышно было лучше — на западе кто-то орал в рупор, надсадно гудели глайдеры, и о чём-то переругивались Хавьер и Маккензи. Гедимин накрыл шахту защитным полем и ускорил шаг.
Его не заметил никто, хотя спрятаться было особо негде, — все смотрели на многоярусные баррикады, перекрывшие два «рукава» западной улицы. Утренние глайдеры обползали их по проулкам ближайших районов и — от злости или в отместку — гудели что было сил. Из-за баррикад, утыканных флагами, несколько человек орали в рупоры. Гедимин различил слово «теск»; всё остальное было на непонятном языке, но охранники, судя по гримасам и скрипу «клешней», понимали всё отлично.
— Нельзя их трогать, сеньор! — крикнул Хавьер, обращаясь к Маккензи; оба были очень недовольны, но, похоже, не друг другом. — Там половина этих… сукиных студентов! И им разрешили мирную демонстрацию! Что за идиоты сидят у нас в совете⁈
— Это… — Маккензи с гримасой боли схватился за наушники. — Это считается мирной демонстрацией⁈ По-моему, это акустическая атака! И они явно мешают проезду, — это нормально⁈
Хавьер грохнул «клешнёй» о «клешню».
— Вы меня спросили, сеньор⁈ Я бы давно лупил изо всех стволов! Но разгребаться потом с советом…
— Они там точно мирные? — спросил Гедимин у ближайшего охранника. Чем дольше он смотрел на баррикады и окружающие строения, тем меньше они ему нравились. Может, там, где торчали флаги, и не было ничего опаснее куска арматуры, — но вот сверху угадывалась засада с гранатомётами. «Самовары,» — мелькнуло в голове у Гедимина — так подобные штуки называл когда-то Константин. «И развернуть их к парку — дело считанных секунд…»
— Наверху гранатомётчики! — крикнул он Хавьеру. — Вон тот угол, вон там, там ещё… видите?
— De puta madre! — выдохнули охранники.
— Ваш прибор их засёк? — быстро спросил Хавьер; по его жесту охрана перестроилась, прикрываясь отдельными защитными куполами.
— Джед сам себе прибор, — отозвался Маккензи. — Команданте! Совет им и на это разрешение выдал⁈
Хавьер молча взялся за передатчик.
— Que fuerte… - пробормотал он через пару секунд. — Чёрный отряд уже в пути. С гранатомётами ублюдки перестарались.
Внизу продолжались крики и гудение глайдеров — похоже, в проулках выстроились многоярусные «пробки». Гедимин щурился на этажи с засадой. «Не знаю, что там за отряд… но если стрельба пойдёт всерьёз — и дома, и машины, и эту ерунду внизу перемелет в щебень. Если внизу студенты — совсем дураками быть не должны. Неужели не понимают?»
— Хавьер! С ними говорили мирно? — крикнул он командиру. — Будет стрельба — всё снесёт, уйти не успеют! Они сами знают про гранатомёты, про чёрный отряд?
— Сеньор Джедмин⁈ — «команданте» развернулся к нему всем телом. — В шахту, живо! Наружу — ни шагу! Сеньор Маккензи — за ним! Бегом, бегом!
Двое охранников, жестами подгоняя сарматов, двинулись следом. Маккензи обогнал Гедимина, но и тот ускорился, надеясь, что «бабуины» у шахты отстанут. Так и вышло — едва сармат перекрыл вход плотным защитным полем, вокруг стало тихо.
— Вернутся на пост, — выдохнул Маккензи. — Ну ты посмотри! И тебе ещё Силверспринг не нравился⁈
«Первое испытание для убежища,» — внизу Гедимину вдруг стало спокойно. «Если там не ядерными зарядами будут лупить — слабенькое такое испытание. Внизу даже не заметят.»
— Сеньор Маккензи! — донеслось из шахты. — Что там происходит? У нас вызов, но глайдеру не выехать!
— Западную улицу перекрыли, — отозвался Маккензи. — И — там засада. Если вышлете глайдер — самым дальним крюком, хоть по берегу залива!
— De puta madre! – раздалось внизу сразу несколько голосов. — Студенты?..
Ворота с шипением закрылись. Маккензи развёл руками.
— Иди-ка ты… в генераторную! Сам видишь — снаружи нас не ждут. И ворот, как назло, у шахты нет…
«Даже если что-то бросят прямо внутрь — первые изгибы погасят волну. Может, транспортёр зацепит…» — Гедимин покосился на рельсы вдоль стены и, обесточив агрегат, растянул вниз, насколько достал, защитное поле. «А верх жёлоба, облицовка — это всё восстановимо. Ничего важного не пострадает. Но… не нравится мне всё это. Может, попробовать мирно…»
Он огляделся по сторонам. Маккензи уже закрывал за собой ворота второго яруса, ни сарматов, ни людей вокруг не было — видимо, их давно оповестили. Гедимин прикрыл глаза, вспоминая, где расположена и как устроена баррикада. «Люди прячутся вон там. Ипрон и сфалт придётся оставить, — досадно…»
Он покосился на трубку телепорта. Какой-никакой генератор защитного поля внутри был, — не остановить снаряд, но сбить с траектории вполне мог, хватило бы реакции. «Что ж, попробуем. Прогнать дураков снизу, расчистить путь машинам, — с гранатомётчиками пусть делают что хотят. Может, у них те, нижние, и под прицелом…»
…В баррикаду он всё-таки не врезался. От людей тоже увернулся — уже в последний момент кто-то из них хаотично сместился вправо, и сармат едва не впечатал его в стену.
— Al tezco! — заорал кто-то сбоку — кажется, тот, кого Гедимин вовремя успел обогнуть.
— Al enemigo! — с этим воплем с другого боку свистнула арматурина. В ту же секунду её владелец лёг под баррикаду, вяло подёргиваясь, а прут оказался в руке Гедимина, сложенный вдвое.
— Тихо! Я вам не враг! — он вскинул над баррикадой защитное поле, быстро огляделся. Тут было десятка три людей, молодые самцы и самки, кто с арматурой, кто с обломками паршивого местного известняка.
— Я один могу передавить вас всех, — предупредил сармат, угрюмо щурясь. — Тихо! Убирайтесь, если хотите жить. Чёрный отряд уже в пути.
Люди быстро переглянулись.
— Чёрный отряд? Ты из них⁈
Гедимин постарался ударить в четверть силы, но кучку людей отбросило, как ураганом. Со всех сторон заорали, но сквозь вопли, не имеющие значения, сармат расслышал сверху тихий щелчок — и, развернувшись, метнул арматурный прут. Кто-то захрипел, с грохотом упал «самовар», снаряд вырвал кусок из соседней стены и взорвался над крышами. В полной тишине где-то сверху монотонно завыла сирена.
— Al tropa negro! — взвизгнул кто-то, ныряя в узенький проём. Сверху громыхнуло. Гедимин вскинул над улицей защитное поле, взглянул вверх — этажи, где он видел засаду, срезало, как ножом. В домах кто-то истошно верещал. Побелевшие «протестанты» вжались в баррикаду, пытаясь всей толпой уместиться за спиной Гедимина.
— Сармат⁈
Лицо того, кто шагнул на мостовую в трёх десятках метров от Гедимина, было скрыто ликвидаторским шлемом и тёмным щитком. Трое сарматов, ещё двое — над крышами, — «чёрный отряд» был невелик, но Гедимин кожей чувствовал ужас тех, кто сбился за его спиной в плотную кучу.
— Стой! — он поднял руки, показывая, что оружия у него нет. — Здесь дураки с палками. Вооружённых вы убрали. Этих, внизу, убивать не за что…
Его отшвырнули в сторону — вернее, попытались, — чужак-«ликвидатор» и сам не заметил, как оказался с завёрнутой за спину рукой.
— Я сказал — не трогать их! Здесь есть полиция!
Из-за спины Гедимина кто-то взвизгнул. Сармат обернулся — и увидел, как обогнувшие его «ликвидаторы» лупят шокерами направо и налево. Подёргивающуюся кучку людей сгребли в защитное поле, как в мешок. Из соседнего переулка пинком выкатили второй, тоже набитый трясущимися «протестантами». Кто-то рядом выразительно кашлянул, Гедимин отвёл взгляд от оглушённых людей — и обнаружил, что стоит под прицелом трёх ракетомётов.
— Ты кто? — резко спросил командир — и его голос показался сармату неуловимо знакомым.
— Гедимин Кет. Строитель. Хотел договориться миром, — честно признался он, высматривая на броне «ликвидатора» знаки отличия. Какие-то значки там были — звезда, ядерный взрыв, череп с костями — но ни одной «профессиональной» полоски, никаких меток гетто.
— Гедимин⁈ — «ликвидатор» встряхнул головой и уставился сармату в глаза. — Точно ты. Как был психом, так и остался.
— Что с этим делать? — вмешался один из бойцов; люди уже были «упакованы», воздуха им пустили в обрез, только чтоб «не сдохли», и явно никто не заботился, что они себе в «мешках» поломают. — Пособник? Заложник?
— Дурак, — отозвался командир. — В участок! А ты слушай: дёрнешься — поедешь в мешке!
— Сам пойду, — буркнул Гедимин, подозрительно щурясь на сарматов — вдруг надумают содрать с него скафандр, надеть наручники или электроошейник?.. Его, по-прежнему держа под прицелом, проводили к спецглайдеру — сильно доработанному ликвидаторскому бронеходу; часть фургона переделали под автозак, часть — под помещение для бойцов. Туда же втиснулся и Гедимин. Он хотел о чём-то ещё спросить, но командир резким жестом велел заткнуться.
…Командир и дальше не отпускал его ни на шаг — ни когда в полиции выгружали пойманных мятежников, ни когда самого Гедимина расспрашивал «коп» в экзоскелете. Говорили с ним на удивление вежливо — может, потому, что «ликвидатор» стоял рядом.
— Огромное спасибо, команданте Хепри, — экзоскелетчик потряс бронированную перчатку. — Мы-то оказались дураками куда хуже, чем этот строитель-переговорщик! Он хотя бы засёк гранатомёты…
— И отвлёк мятежников, чтоб не драпанули раньше времени, — дополнил «команданте Хепри». — Что сообщает Альварадо? Сила взрыва? Ядерные установки пострадали?
— Пока неизвестно, сеньор Хепри, — без фырканья и недовольных гримас отчитался полицейский. — Шахту так крепко построили, что ни на одном жилом ярусе ничего не услышали. Установ