— Вы в душ, сеньорес? — охранник, несмотря на ранний час, выглядел бодро и явно чего-то уже хлебнул. — Давайте во-он в ту сторону, тут ещё не домыто! Эй, там, шевелитесь, тараканы травленые!
Уборщики в сером покосились на него и зашаркали чуть быстрее. Экзоскелетчик, вставший посреди душевой, между разделяющимися отсеками, приветливо помахал сарматам.
— Вон туда, сеньорес! Там всё, что нужно, есть, уже меняли!
— Опять менять? — остановился один из уборщиков. Им явно не налили — вид у них был сонный и не слишком-то радостный.
— Тебя не спросили, что делать! — рявкнул на него экзоскелетчик. — Работай!
Пока Маккензи открывал нужный отсек душевой, Гедимин быстро огляделся. Тут работали шестеро уборщиков — и их всех легко заменил бы один робот. «И ему не нужен был бы этот бабуин в экзоскелете,» — сармат неприязненно покосился на охранника. Тот угрожающе надвинулся на кого-то из уборщиков и тыкал «клешнёй» в дальний угол — возможно, недостаточно чистый.
— Одного робота тут хватило бы, — пробормотал Гедимин. — Зачем люди?
Маккензи недовольно сощурился, но ответить не успел — в разговор вмешался охранник.
— Люди уже есть, сеньор сармат! И что они у нас будут делать? Пить-есть да устраивать беспорядки⁈ Эй, там! Работать! — он двинулся к уборщику, вычищающему водосток. Откуда-то на решётке взялись комки намотанных волос; Гедимин не сразу вспомнил, насколько «шерстисты» обычные люди, особенно — их самки.
— Иди уже! — прошипел Маккензи, заталкивая сармата в душевую. — Ещё агитацию мне тут устрой!
Уже из отсека, сквозь шум воды, Гедимин прислушивался — продолжает ли охранник всех шпынять. Но ему без сарматов не перед кем было оправдывать своё присутствие — уборщики работали, экзоскелетчик топтался на месте и наконец ушёл с чистого пола к выходу. Покидая душевую, Гедимин не увидел уже ни его, ни уборочного отряда — их вместе с оборудованием перегнали за поворот, теперь шарканье и плеск доносились оттуда.
— Ну вот, — Маккензи довольно хмыкнул, выходя за ворота яруса. — И до пяти утра вам, парни, придётся потерпеть без купания. Наверху — сразу скажу — делать нечего. Там охрана с бронеходами. Будут ходить за вами хвостом. А смотреть там всё равно не на что. Да и насмотрелись вы…
— Стрельба ещё идёт? — хмуро спросил Гедимин, садясь на матрас. Заняться, и правда, было нечем, да и в голову ничего не приходило.
Маккензи пожал плечами.
— До рассвета будет тихо. А там, если не всех вывезли в участок, начнут с новой силой. Чтоб найти всех, кто делает самопал, надо районы сносить — а город на это пока не пойдёт.
Гедимин потянулся было к смарту, но верхний люк был закрыт, экран сомкнут, — связи не было. «Ладно, посплю ещё. Пока по лестнице не начали ломиться.»
…Лестницу никто не трогал, хотя уже в начале восьмого внизу начался шум — шаги, голоса, радостные возгласы и плеск разливаемого по стаканам питья. Через несколько секунд нижние гермоворота закрылись — все, по самый муниципальный ярус. Гедимин вспомнил проект и повернулся к дремлющему Маккензи.
— А что, проходы на верхние ярусы не замуровали? Собирались же заткнуть их намертво, оставить только спуск на муниципальный.
— Передумали, — пробормотал Маккензи, уткнувшись в матрас. — С людьми бывает.
— Так удобнее уборщиков водить, — пояснил Эркенгер — он уже не спал, читал что-то скачанное на смарт. — И прочую обслугу. Такой себе чёрный ход.
Гедимин мигнул.
— Эти люди внизу… Им такое нравится?
Маккензи, разбуженный разговором, громко хмыкнул.
— А выбор? В Маракайбо одно убежище! Был бы их десяток… Нет, Джед, тут я не понимаю — к чему ты цепляешься? Что плохого, что «мартышки» делом заняты? Их же туда не на пытки вытаскивают!
Гедимин поморщился.
— Дело для роботов, не для людей. Им могли бы получше найти.
Маккензи пожал плечами.
— Ну, будь тут пара заводов… Джед! Ты, главное, сиди тихо. С тебя станется опять спороть чушь. А Хавьер и так на тебя косится. И полез же ты на те баррикады…
— Я хотел решить без крови, — буркнул Гедимин. Маккензи только отмахнулся.
…После полудня внизу зашипело — открывались гермоворота. Гедимин насторожился было, но услышал гул механизмов на нижней площадке и наверху. По транспортёру ползли крепко принайтованные бутылки и стопки одноразовых стаканов. Когда первая добралась до верхнего шлюза, снаружи радостно завопили.
— А вот и питьё для охраны, — пробормотал Маккензи, внимательно приглядываясь к бутылям. Они были полупрозрачными, и содержимое просвечивало, — тёмно-коричневая «зерновая настойка», белесый кокуй, ярко-оранжевый синтетический сок…
— На Севере принято закусывать, а тут — запивать, — отметил Маккензи, что-то высматривая среди бутылок. Наконец он, хмыкнув, отцепил одну от транспортёра и добавил к ней упаковку стаканов. Гедимин открыл было рот, но увидел листок, которым было обёрнуто горло бутыли. «Para las tezcas» — прочитал он.
— Что ж, — ухмыльнулся Маккензи. — Отметим окончание работ.
Он перевернул листок другой стороной и прочитал вслух:
— «Завтра в семь, сеньорес. В городе тихо.»
— Мне полстакана, — сказал Кеола. — И лучше бы прислали зерновую. Этот осадок весь рот облепит.
— Потому его и запивают, — усмехнулся Маккензи, доставая флягу с водой. — Джед, тебе налить?
…У Кеолы отобрали стакан, едва его глаза чуть помутнели. Через пару минут сармат уже спал. Иджес, Эркенгер и Маккензи допили остатки. Их взгляды слегка «плыли», но пустой раскладной контейнер — у медика он был наготове — никому не понадобился.
— Завтра к вечеру будем в Ураниуме, — пробормотал Кенен, откидываясь на матрас. — Если тут опять война не начнётся. Ис, ты доволен?
Иджес фыркнул.
— Опять все призы будут у южан! Как мне подготовиться, если я весь год строю убежища⁈
«А. Гонки,» — Гедимин покосился на календарь. «Двадцать пятое на подходе. И год уже кончается. Ну что ж… кое-что путное мы построили,» — он вспомнил гусеничный паровоз Шайенна и биологический модуль Саскатуна и с едва заметной ухмылкой растянулся на матрасе. «Интересно, куда поедем после праздников. Наверняка у Маккензи вагон заказов…»
23 декабря 08 года. Земля, Южный Атлантис, город Маракайбо — Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— На выход, на выход, сеньорес! — поторапливал сарматов Хавьер Альварадо. Как он встал после вчерашнего, Гедимин не знал — но сейчас он маячил посреди верхней шлюзовой камеры и выглядел вполне бодрым. Прямо к люку по парковой аллее подогнали две бронированные машины. Из одной, прикрываясь защитным полем, выглядывал неизменный Альфонсо.
— Слушай, Фончо, mi alegria, — обратился к нему Хавьер; во второй машине сопровождающего не было, только водитель. — Когда прилетишь, барк будет там. Пока не наберёт высоту, вы ждёте у космодрома. С каждым будут два летучих бойца. В городе после чёрного отряда тихо, буйные в участке — но все районы туда не сгребёшь. Так что — осторожно!
— Нет проблем, команданте Альварадо! — Альфонсо попытался изобразить воинский «салют». — Маккензи, Джедмин, сеньорес, — влезайте на хвост!
Гедимин мигнул было, но Кенен подтолкнул его к машине. Трое сарматов поместились во вторую.
— Смотреть в оба! — предупредил Хавьер экзоскелетчиков в «Лантернах». Этим экзоскелетам тоже досталось новой краски — кажется, весь декабрь охрана только и делала, что накрашивала броню… или это поручили жителям муниципального яруса?
— Думаете, после работы чёрного отряда остались буяны? — спросил Маккензи сквозь приоткрытую дверь. Хавьер щёлкнул «клешнёй» о «клешню».
— Кабы чёрный отряд всех пострелял — не осталось бы. А их как сгребут в участок, так и обратно выкинут. Мало у нас расстреливают, преступно мало, сеньорес…
…После таких сборов настороженный Гедимин ждал засады за каждым углом — но в городе, и правда, было тихо. Маккензи до космодрома сидел молча — и уже заходя в барк, широко ухмыльнулся и щёлкнул Гедимина по наплечнику.
— Вот ничего не делается без сарматов! Маф поработал — и тихо, как в гробу. Может, и нам — вам с Исом особенно — надо было поменьше стесняться. «Без крови решить» он хотел… пернатым змеям на смех!
Гедимин угрюмо сузил глаза, но промолчал. Ему ещё предстояло втиснуться в пассажирскую ячейку барка и как-то пристегнуться перед невесомостью.
…Стены космопорта и прилегающих строений пестрели рождественскими наклейками. На городской купол спроектировали голограмму — падающий снег. «Снежинки» размером с ладонь сармата скользили по зданиям, по скамейкам у космодрома, по сарматской броне. Гедимин поискал на посадочных площадках инопланетные корабли, ничего не нашёл и разочарованно хмыкнул. До барка на Ураниум оставалось три часа, и надо было их как-то скоротать.
— Куда мы летим после праздников? — спросил он у Маккензи; сармат от вида снежинок пришёл в расслабленное настроение и даже насвистывал что-то в респиратор. — У тебя, наверное, уже куча заказов? Север или снова юг?
Маккензи, разом помрачнев, смерил его хмурым взглядом.
— Что мне не нравится, Джед, так это слово «мы». Особенно — если оно включает тебя.
Гедимин мигнул.
— Спору нет, как спец ты хорош, — быстро продолжил Маккензи, отодвигаясь на другой конец лавки. — Но… был хоть один выезд, где ты бы ни во что не вляпался⁈ От «Силвермайна» до «Илгвена» — каждый раз одно и то же! Никак нельзя держать руки при себе, а рот — на замке⁈
«Верещит, как жители Маракайбо,» — отметил Гедимин, морщась от рези в ушах. «Теперь ему что, ещё полгода отвыкать?»
— Я при чём, если у «макак» идиотские порядки⁈ — огрызнулся он, стараясь не сильно повышать голос — как выяснилось, сармат всё-таки может визжать, и самому срываться на визг не хотелось. — И что я такого сделал в Шайенне и «Эль Сокорро»? За паровоз нам вообще премии дали!
— А за драку с чёрным отрядом? — Маккензи недобро сощурился. — У тебя понятий о субординации нет, тут все привыкли. Но чувство самосохранения быть должно⁈